Замок Тэсдея (= Дом на горе) - Филипс Джадсон Пентикост - Страница 15

- И что же случилось? - спокойно спросил Питер.

- Я просто стал жадным, - сказал Кремер.

- До денег?

- Ну, не такой уж ты умный, отец, как мне показалось... Нет, я хотел стать богом, - сказал Кремер.

Питер сидел неподвижно, изо всех сил сжимая подлокотники кресла. Стоит у него вырваться одному неверному слову, и Кремер уже не скажет того, что может оказаться очень важным. Кремеру хочется говорить - это несомненно. Возможно, он жаждал оправдаться перед самим собой. Возможно, его совесть невыносимо страдает от того, что уже произошло и еще происходит. Стоит его неловко прервать, и он замолчит.

- Карл Кремер, студент курса 1965 года в некоем университете, проговорил Кремер. - Студент-отличник, специализирующийся в психологии и социологии. Ты удивлен, отец?

- Почему же? И какой это был университет?

- Это моя тайна, - покачал головой Кремер. - Единственное, что было хорошего в моей жизни, происходило там. Так что университет не заслуживает, чтобы я его дискредитировал своей дурной славой. Как говорится, знание - это сила. Это я узнал еще в школе, отец. Весь мир представлялся мне лабораторией. Я мог войти в университетский двор и любому из тысяч студентов положить руку на плечо и выбрать того, кем я мог управлять, кого мог переделать, изменить так, как мне этого хотелось. Как я сказал, я хотел быть богом.

- Ты действительно пробовал этого добиться?

Губы Кремера сжались в мрачную линию.

- Пробовал, - сказал он. - О, я проводил над людьми великое множество экспериментов, пытаясь добиться власти над ними! Затем я выбрал себе одного подопытного кролика, паренька из хорошей, состоятельной семьи. Красивого парнишку с неотразимой улыбкой. Из этого парня я сделаю короля, сказал я себе. И у меня будет причина веселиться, потому что он будет пустоголовым королем, а я буду дергать ниточки, которые заставят его плясать под мою дудку.

- Но ты бросил эту затею?

- Он повесился на перекладине в университетском спортзале, - дрогнувшим голосом произнес Кремер.

- Почему?

Кремер горько рассмеялся.

Питер не шевелился.

- Мы живем в то время, когда все собираются в толпу, в стаю, - сказал Кремер, глядя в сторону. - Люди обретают в толпе жестокость и смелость. Одинокому волку остается мало шансов на выживание. Его подавляет простое большинство. Кажется, никто точно не осознает, за что он борется. Черные хотят быть белыми. Белые хотят оставаться белыми и приходят в ужас при мысли, что их мнение будет подавлено превосходством численного большинства, если станут принимать в расчет мнение чернокожих. Но они несут чепуху, отец. Говорят о чистых и нечистых. Люди, которые в конце концов вознесутся на вершину власти, отменят глупые различия между чистыми и нечистыми, между пороком и добродетелью. Они будут вынуждены стать конформистами, потому что у них не останется ничего, что придает смысл конформизму.

- Твой друг повесился, - осторожно напомнил ему Питер.

- Да, этот проклятый идиот покончил с собой! Я думал, он сознает, к какой цели мы идем. В конце концов, я понял, что ему нужен только я сам. Мне стало противно до тошноты, и я сказал ему об этом. И он повесился.

- А ты сбежал?

- Он оставил записку, - с горечью сказал Кремер. - Надо мной все смеялись. Они поверили в то, во что хотели поверить, - что я был таким же, как он. И я убежал, чтобы найти место и время снова все как следует обдумать. Вот тогда-то я и наткнулся на своих идиотов. Какое-то время мне было с ними любопытно. Они бродяжничали, было интересно наблюдать за ними. А потом произошла эта страшная резня на ферме. - У Кремера задергался уголок рта. - Я никогда не видел, чтобы люди проливали человеческую кровь просто ради потехи. Это... это было странное веселье. Во всяком случае, в самом начале. Им нужно было где-то скрыться, и я автоматически стал их лидером. У меня язык лучше подвешен.

- Это очевидно, - кивнул Питер.

- Мы набрели на это местечко, идеальное убежище. И вот вам! - Кремер вынул из кармана новую сигарету и закурил. - До тех пор пока Тэсдей работает на нас - кормит и укрывает, - мы нужны друг другу. Кто-то дежурит, пока остальные спят. Мы должны следить, чтобы Тэсдей или ты, Эмили или девушка не посмели восстать против нас. Но когда мы уйдем...

- Убив своих пленников, - уточнил Питер.

- Да, убив своих пленников, - мы разойдемся, и каждый из нас пойдет своим путем. Я сумею это сделать. Остальные не смогут, но пока не понимают этого. - Кремер недоверчиво покачал головой. - Дикость какая-то, отец. Старик понимает неравенство сил. Тэсдей скорее готов прожить несколько лишних дней, неделю или больше, чем восстать против этого неравенства. И он, конечно, прав. Ни у кого из вас нет возможности выбраться. Но как подумаешь, что человек так отчаянно цепляется за жизнь!

- Всегда есть шанс, что вы нас проморгаете, - сказал Питер.

- На это не рассчитывай. - Кремер глубоко затянулся. - Я рассказал обо всем, чтобы ты конкретно представлял себе свое положение. У тебя более изощренный ум, чем у Тэсдеев и у девушки. И у меня почему-то подозрение, что ты попытаешься улизнуть. Будет любопытно посмотреть, как ты будешь срываться с крючка. Но если ты не поймешь, что сбежать невозможно, будет уже не так забавно.

- Значит, ты играешь для меня роль Господа Бога?

- Так хоть не сойдешь с ума от скуки. - Кремер рассмеялся.

Глава 5

Кухня в замке Тэсдея, первоначально предназначавшаяся для обслуживания гостиницы, представляла собой громадное помещение с мраморным полом. В ней сохранилась старинная кухонная плита, которая топилась углем, с печью для обогрева помещения и с приспособлениями, которые в двадцатых годах считались самыми современными. На крючьях около плиты висели старые медные кастрюли и сковородки, до блеска начищенные Эмили. У стены красовался вместительный старинный буфет, полки которого прогибались под тяжестью сервизов китайского фарфора, - в количестве, достаточном, чтобы обслужить полный дом гостей. Кухня была оборудована лифтом для подачи готовых кушаний на верхний этаж, где располагалась главная столовая. В стены были вмонтированы старинные слуховые трубы, через которые можно было переговариваться, находясь на разных этажах. Центр кухни занимал длинный рабочий стол, за которым должен был орудовать шеф-повар, готовя блюда, которые затем подавались в столовую на лифте. В одном из углов была оборудована мясницкая, где повара разделывали говяжьи и бараньи туши, хранящиеся в чулане, охлаждаемом глыбами льда, которые, в свою очередь, запасались в погребе. Вероятно, в свое время эта кухня поражала своими размерами и оборудованием.