Рожденные в СССР. Часть вторая. Обретение (СИ) - Коруд Ал - Страница 17

— Ты так почаще не сдерживайся. Это полезно.

Они посмотрели друг другу в глаза и засмеялись, откинувшись на кровати. Хорошо вот так лежать рядом и ни о чем не думать. Но вскоре Надежда выскользнула из-под руки мужчины и убежала в ванную, затем на кухне что-то зазвякало и послышалось еле уловимое гудение газовой горелки. Вскоре в проеме двери показалась сама Надя, уже в легком халатике и с расписным подносом в руках. Они купили его в Переславле, мода на русскую посконность уже вовсю входила в столицу.

— Кофе на ночь?

— Ты и так сейчас отлично заснешь. Мне же что-то не спится в последнее время. На кухне немного поработаю. Завтра же не надо рано вставать.

— Опять неприятности на работе?

— Господи, ты не представляешь, какие здесь временами попадаются клинические идиоты! Я-то думала, что уже все повидала. Но, оказывается, подвидов придурков необычайное множество, и представляешь, они постоянно плодятся!

Холмогорцев не смог сдержаться от смеха. Надежда всегда так в красках рассказывала о своем отделе в издательстве. Её яркая индивидуальность там по многим прошлась, как серпом по яйцам.

— Потерпи, пробьешься в замы, станет полегче.

— Как же! Тут в столице везде блат. Сынки и дочки, выпускники первых в стране по рангу институтов! Даже не представляешь, сколько среди них скопилось откровенных уродов. И ведь все они, как оглашенные наверх лезут, порулить и получить. Удивительно, что не развалился совок еще раньше. Это же какой базис был забит в основание!

Холмогорцев бросил мимолетный взгляд на жену. Место редактора отдела переводов ей выделили по разнарядке, да и квалификация Ягужинской вполне подходила. Отличное знание пяти языков это вам не тут и не там. Но в редакции появление человека из будущего особой радости не вызвало. Да и продвижение по карьерной лестнице дальше было под большим вопросом. Здесь уже решали не деловые качества, а многочисленные связи. Они же обычно нарабатывались годами.

Но Ягужинская не была бы собой, если бы не нашла несколько возможностей побочного заработка. С её знанием языков это не было особой проблемой. Да и часть нужных большим людям переводов требовала очень уж специфических знаний в сферах, в которых именно она и была сильна. Так что вскоре к редактору никому не нужного издательства выстроилась целая очередь желающих. Отличное подспорье для молодой семьи! Конечно же, Холмогорцеву не нравилось, что в ближайшие годы жена будет зарабатывать больше его. Но они оба давно прошли возраст неприятия, поэтому договорились обо всем мирно. Тем более что всю мужскую работу в доме все-таки выполнял Степан.

Это он сам сколотил в институте из подручного материала изящные книжные полки, собрал почти всю кухонную мебель по эскизам из зарубежных журналов. Благо их НИИ снабжался хорошо, а с завхозом, который постоянно нуждался в умелых руках Холмогорцева, всегда можно было по-хорошему договориться. В квартире была также переделана почти вся электрика. Сейчас Надежда прямо в коридоре могла включить свет во всей квартире или нужной комнате, выставив его на разный уровень яркости. Газ на кухне зажигался встроенным в плиту пьезомеханизмом, стиральная машина получила более удобный таймер и выключалась сама. Да что там говорить, если даже шпингалеты на окнах оказались поменяны на более удобные. Женщина искренне ценила участие мужа в налаживании их быта и не забывала об этом повторять. В первые недели их жизни на новой квартире это оказалось очень важно. Хоть строители и старались, но переделывать пришлось многое. Иногда у Надежды просто опускались руки, и она была безмерно благодарна Степану, что он все проблемы взвалил на свои крепкие плечи.

Очумелые ручки Холмогорцева помогли им подружиться с соседями по этажу. Как-то по возвращении с работы Степан застал Надежду за разговором с незнакомым чернявым парнем. Оказалось, что это их сосед по площадке Арам Каспарян. Как узнал позднее Холмогорцев, этот относительно молодой человек был из категории блатных новоселов. Понятно же, что часть квартир в экспериментальном доме ушла на нужды города. Ну и там была распределена среди «нужных» людей. Такое и в это время практиковалось сплошь и рядом. Но не Степану сейчас осуждать соседа, его семья также пролезла в столицу «без очереди».

Арам в этот вечер попросил у Надежды по-соседски утюг, наш сломался. На этом они и сошлись.

— Приноси свой, я его гляну.

— Умеешь починить? — удивленно смотрели на Степана темные глаза соседа. Говорил он без акцента, наверное, и родился в Москве. Это же была столица многонациональной империи.

— Он у меня много чего умеет, — с гордостью заметили Надежда.

Поковырявшись в изделии известной немецкой фирмы Siemens, затем Холмогорцев починил соседям сломавшийся японский фен Kenwood, французскую кофемолку Moulinex, но спасовал на двухкассетнике знаменитой корпорации «Сони».

— Там блок питания перегорел. У нас часто напряжение гуляет. Здесь же запчастей нигде не взять!

— Айн момент, я решу этот вопрос, — ответил находчивый Арам и принес через неделю несколько сломанных импортных магнитофонов. Холмогорцев в итоге собрал из них один, но отлично работающий агрегат.

— Вах! — только и ответил иронично сосед и в ближайшие же выходные пригласил их обоих на семейный ужин. Деньги Степан категорически брать отказался. То есть предпочел остаться хорошим соседом, а не калымщиком. Чем, видимо, здорово поднялся в глазах Арама.

Жена Арама русская к тому же коренная москвичка Наташа оказалась великолепной хозяйкой. Весь стол был заставлен всевозможной вкуснятиной и хорошим вином. Наталья вдобавок была большой болтушкой. Она с нескрываемым любопытством задавала вопросы людям из будущего. Временами Араму даже приходилось её притормаживать. Больно уж предмет разговора частенько выходил за рамки «повестки». Все-таки они еще не были так хорошо знакомы. Степан от тостов не отказывался, разговор поддерживал с охотой, так что вечер прошел в доброжелательной обстановке. Было видно, что они молодым соседям искренне понравились.

С этого как-то и началась их обычная добрососедская дружба. Более деловая по характеру Надежда довольно быстро вызнала у Наташки подробности их с Каспаряном жизни и втерлась в полное доверие своим знанием тенденций моды семидесятых. Наташины родители занимали высокопоставленные должности в какой-то внешнеторговой конторе, а сам Арам пока преподавал в одном из экономических вузов, но в дальнейшем хотел заняться наукой. Не так просто перепрыгнуть даже с помощью блата некие ступеньки в научном мире.

Обе пары были молоды, веселы, поэтому несмотря на некоторую разницу в положении, вполне чистосердечно симпатизировали друг другу. Не все ведь в жизни мерялось деньгами. Да и честно говоря, семье Каспарянов знакомство с людьми из будущего заметно повышало статус. Как со временем понял Степан, для большинства советских людей попаданцы выглядели, как довольно загадочные пришельцы из ниоткуда. Надежду сиё обстоятельство здорово смешило, она даже иногда подшучивала над кем-нибудь из зевак.

Было и еще одно животрепещущее обстоятельство. Во времена поздней советской эпохи чрезвычайно важными стали именно горизонтальные связи. Так называемый «блат», «ты мне — я тебе» в реальности не всегда выглядел так плохо, как его описывали позже. Ну уж если государство не смогло создать более гибкую систему отношений, то общество само взялось за это, используя накопленный веками опыт. В идеологической литературе такие отношения обзывались пошлым мещанством, но в реальности бытия помогали решать многочисленные проблемы. Холмогорцев частенько и сам с любопытством осознавал, что в это время социальный статус чаще зависел не от твоего положения на служебной лестнице, а от умения обзаводиться многочисленными связями в совершенно иных сферах. Время бесхитростных ловкачей и будущих махинаторов.

И никто на самом деле этот процесс не мог контролировать! Все-таки как блаженны мечтатели в высоких кабинетах!

Глава 7. Счастливая Суббота. Новосибирск. 22 июня 1975 год

— Костя, — кряжистый мужик, недавно разменявший сороковник, подозвал Маслова к себе. Тот только что вышел из вахтовки, где переодевался. Сегодня была суббота, но на стройке не бывает постоянных выходных. Вот и сейчас их попросили выйти до обеда. Обед же затянулся до четырех пополудни.