По правде говоря (СИ) - Риз Екатерина - Страница 39

- Папа, всё будет в порядке, я тебе обещаю. А сегодня… сегодня я, пожалуй, поеду к маме.

Он повернул голову и посмотрел на меня.

- Зачем? Я тебя чем-то обидел?

- Нет, конечно. Но, во-первых, я давно не была, во-вторых, у меня как бы отпуск, а, в-третьих, отличная возможность, пока Андрея Романовича не будет в городе. Навещу маму, а пока нахожусь там, попытаюсь подыскать себе жильё, чтобы забрать от вас свои коробки и чемоданы.

- Если ты так решила…

- Ты же знаешь, я всегда принимаю разумные решения, - бодро улыбнулась я. – Если ты не против, я возьму минимум вещей, остальное постоит в вашей кладовке.

Отец согласно кивнул.

Получалось так, что я бегу из отцовского дома. Из-за этого на душе было муторно, я старалась не встречаться с отцом взглядом, понимая, что вру ему, но его чрезмерное беспокойство встало между нами, и я понимала, что утренний разговор он завёл о Вовке, а вот следующий будет совсем не о нём, не о бывшем моём женихе. Внутреннее беспокойство и огромное количество вопросов, возникших вместе с появлением в нашей жизни Андрея Веклера, не дадут папе спать спокойно. Он начнёт меня расспрашивать, выпытывать, начнёт поучать и запрещать, строго-настрого. А мне придётся врать и выкручиваться, обещать ему то, что приведёт меня к очередной лжи и обману. Весьма печальные перспективы.

- Вы что, поругались? – спрашивала у меня Вера чуть позже. – С чего вдруг ты так спешно засобиралась?

- Всё хорошо, - заверила я её, - я навещу маму.

Она недоверчиво поджала губы, разглядывая меня со скепсисом. Вот как можно чувствовать себя под таким взглядом? Только отчаянной лгуньей. И так и получается. Отцу вру, мачехе вру, с Вовкой тоже в чём-то я была неискренна, хотя и из благих побуждений, но ложь остаётся ложью.

В такси я садилась лишь с сумкой, в которой был минимум вещей. Так я обычно и ездила к маме, и я честно собиралась съездить к ней, хотя бы на один день. Отправилась на вокзал, вознамерившись ехать на электричке, но прежде чем отправиться под бдительные очи родительницы, у меня было ещё одно небольшое дело. Прямо на вокзале, что весьма удобно, согласитесь. Я торопилась на вокзал, чтобы успеть проводить Андрея. У него был билет на «Сапсан», отправление через двадцать минут, и я то и дело поглядывала на часы. И сердце у меня в груди колотилось так взволнованно, что я удивлялась сама себе. Я, на самом деле, очень боялась опоздать и с ним не увидеться.

- Ты где? – Андрей, за время моей дороги на такси, звонил уже третий раз с одним и тем же вопросом. И я каждый раз расстраивалась из-за того, что, кажется, опаздываю. Мне казалось, что в городе на меня ополчились все светофоры разом, а пробок на перекресток наставили специально по какому-то злому умыслу.

- Буду через пять минут, - заверила я его.

- Почему так долго? До отправления двенадцать минут!

- Я знаю! – смеялась я, то ли от счастья, то ли от нетерпения в его голосе.

Андрей встретил меня прямо на стоянке такси, сам достал мою сумку из багажника, расплатился с таксистом, а меня взял за руку и повёл в сторону здания вокзала. Я едва поспевала за его широким, решительным шагом. Цеплялась за его руку и чему-то по-дурацки улыбалась, никак не могла избавиться от этой улыбки. Говорила себе, что нужно быть серьёзнее, нужно собраться, вернуть себя на путь рассудительного человека, но выходило так, что я совсем не хочу быть спокойным и рассудительным человеком, я хочу быть счастливой женщиной рядом с мужчиной.

Но как быть счастливой, если он уезжает?

Мы поднялись на эскалаторе, прошли по надземному переходу и спустились к дальнему перрону, к платформе, от которой должен был отъезжать «Сапсан» всего через несколько минут. Поезд подъезжал, а мы остановились и смотрели друг на друга. Я чувствовала, как Андрей сжимает мою руку, и меня неожиданно накрыло осознанием того, что я никогда до этой минуты, до этой секунды, не была по-настоящему счастлива. А вот сейчас, даже расставаясь с ним, но понимая, что я здесь потому, что мы отныне не чужие друг другу люди, я чувствовала себя безмерно, невероятно счастливой.

- Я думал, ты не приедешь, - сказал он. – А потом, что опоздаешь.

- Я старалась не опоздать.

- Вдруг бы тебя папа не отпустил?

- Он и не хотел меня отпускать.

- Ты сбежала?

- Можно сказать и так.

- Это романтично. Ко мне ещё никто от папы не сбегал.

Поезд медленно двигался за нашими спинами, тормозил, я оглянулась на новые, фирменные вагоны.

- У нас девятый вагон, - сказал Андрей и снова взял меня за руку.

А я только тогда начала вникать в его слова. Взглянула с непониманием.

- У нас?

- Конечно. Мы же договорились, что едем вместе.

- Ничего мы не договаривались. – Он продолжал тянуть меня за руку, а я поняла, что настал момент немного притормозить в своих романтических грёзах, хотя бы по сторонам оглядеться и понять, что происходит. Я даже остановилась. – Андрей, я еду к маме. На электричке.

Он тоже остановился, обернулся ко мне, руку мою так и не отпускал. Посмотрел с лёгкой досадой.

- Вика, не выдумывай.

- Что значит, не выдумывай?

- Мы же всё решили!

- Кажется, всё решил ты.

- Не вижу особой разницы, - обрадовал он меня серьёзным заявлением и чистым взглядом. – Билеты я купил, ты приехала вовремя, значит, смысла менять планы нет. Я, вообще, не понимаю, почему ты упрямишься. Я предлагаю тебе прокатиться в Москву. Обещаю, скучать тебе не дам.

- А как же работа?

- От работы кони дохнут, - сообщили мне. – У тебя же отпуск! Вот и пользуйся моментом.

Проводница у дверей вагона кидала на нас странные взгляды. Наверное, потому, что я упиралась, серая провинциальная мышка, а видный, хорошо одетый мужчина, самого презентабельного вида, от одного взгляда на которого любая женщина понимает, что нужно хвататься за свой шанс, а не глупо упрямиться, продолжает меня тянуть за собой по перрону и всячески увещевать.

В конце концов, устав от моей нерешительности, Андрей вернулся на пару шагов ко мне, закинул мою сумку с вещами себе на плечо, а меня неожиданно подхватил на руки. Признаться, на руках меня носили не часто, оттого я опешила, и сопротивляться не стала. Только отметила, насколько натянуто улыбалась мне проводница, желая приятного пути.

- Отпусти меня, - попросила я, когда мы оказались в вагоне.

Андрей опустил меня на пол, при этом улыбался очень довольно, и даже скрыть своего довольства не пытался. Я же одёрнула кофту, в лицо своему спутнику старалась не смотреть, а затем прошла на место, на которое он указал мне рукой. Села у окна. Андрей сложил наши с ним вещи на полку и присел рядом со мной. Я чувствовала, что он посматривает на меня, кидает изучающие взгляды.

- Ты злишься? – спросил он, когда поезд, наконец, тронулся с места.

Наверное, злиться на него за самовольство было бы самым правильным, но злиться у меня совсем не получалось.

- Я не понимаю, зачем ты это делаешь, - сказала я после паузы.

Андрей, кажется, всерьёз удивился.

- Не понимаешь чего? Что ты мне нравишься?

Я всё-таки повернула голову, на него посмотрела.

- А когда тебе кто-то или что-то нравится, ты берёшь это штурмом?

Над моим вопросом он ненадолго призадумался. Затем ответил:

- Когда этого требуют обстоятельства.

- Не считаясь с чужим мнением?

Андрей вдруг накрыл мою руку своей ладонью и сжал её. А мне сказал:

- Вика, ты преувеличиваешь. Уверен, что я тебе тоже нравлюсь. Просто ты более подвержена всяческим предрассудкам.

- Это каким предрассудкам? – всерьёз заинтересовалась я.

- Всяческим, - упрямо повторил Андрей.

- Считаешь меня провинциальной простушкой?

- Нет. Ты не простушка, - качнул он головой. – На простушку ты совсем не похожа.

Поезд набирал скорость, и за окном мелькали знакомые пейзажи. Я смотрела за окно, а думала о том, что Андрей продолжает держать меня за руку. Это было приятно. Я была полностью сосредоточена на своих ощущениях, и поэтому никак не могла заставить себя рассердиться на него за дерзость, за то, что взял и сунул меня в поезд, только потому, что ему этого захотелось, даже не попытался со мной обсудить причины необходимости моего присутствия рядом с ним в Москве. А я этого хотела бы. Но было поздно возмущаться, я ехала с Андреем в Москву и могла только догадываться, чем всё это закончится. Лично для меня.