По правде говоря (СИ) - Риз Екатерина - Страница 31

ГЛАВА 7

- У меня просто в голове не укладывается. – За окном уже было утро, хотя и совсем раннее. Но не спалось, особенно мне. Мне от непонимания и шока, Жанне от возмущения. Она стояла у кухонного окна, смотрела вниз на выстроенные в ряд соседские машины и на пустое место, которое было закреплено за нашей с Вовой квартирой. – Как они могли уехать?

Я плечами пожала. Грела руки о чашку с кофе. Мне было бесполезно задавать вопросы на тему: как они могли и почему так поступили. В моём сознании ответов не находилось. И я всё ещё продолжала убеждать себя, что всё случившееся вчера, абсолютное недоразумение. И когда я услышу объяснение, всё тут же встанет на свои места. Вопросов, а тем более подозрений и непониманий, у меня не останется. Но пока у меня от напряжения дрожали пальцы. Они отбивали по боку чашки какой-то непонятный ритм.

- И что, Вовка думает, что это сойдёт ему с рук?

Кстати, Жанна уже не раз лично поднималась к двери нашей квартиры, звонила, прислушивалась и даже пробовала стучать. Никак не могла поверить, что меня могли просто оставить ночью под дверью, а сами уехали, и сердце у них не болит.

- Вика, что ты молчишь?

- А что мне сказать? – проговорила я, глядя за окно, на яркую листву березы.

- Я сама ему позвоню, - зловеще пообещала подруга. – И Лидии позвоню! Это где такое видано?..

Я даже обрадовалась, что сегодня не выходной, и мне пришло время собираться на работу. Не знаю, чего мне сейчас хотелось больше – отвлечься цифрами, погрузиться в них с головой, или забиться в какой-нибудь угол и прорыдать весь день. Я даже представила себе это, как вою, уткнувшись лицом в колени, и у меня от чётко нарисовавшейся в сознании картины, от нахлынувших ощущений, предательски затряслась нижняя губа и на глаза навернулись слёзы. Но я запретила себе плакать, даже перед Жанной. Из-за стола поднялась, сделала глубокий вдох.

- На работу пойду.

Жанна глянула на меня в удивлении, затем задумалась над чем-то и следом кивнула.

- Правильно. Правильно, ступай на работу. – Она подошла ко мне и зачем-то перекрестила. – Всё у тебя будет хорошо. Помни о том, что ты лучше их всех.

Я глянула на неё с непониманием.

- Ты о чём?

- О том, что ты умница и красавица. Тебя вон какие мужчины на работу берут, в рестораны приглашают!.. Вика, не думай о предателях.

Я аккуратно кивнула. И даже пообещала:

- Хорошо, не буду. Только сделай мне одолжение.

- Всё, что угодно.

Бубуня неожиданно ткнулась мне в ноги и тявкнула. Я неохотно отвлеклась на неё, недовольно глянула себе под ноги. Моргнуть не успела, а Жанна уже наклонилась и подхватила капризную любимицу на руки, прижала к себе. И снова уставилась на меня с преданностью во взгляде. За которую, кстати, я была ей очень благодарна. От мысли о том, что тебе кто-то предан, кто-то о тебе думает и заботится, становилось легче. Пусть на одну каплю, потому что это совсем не тот человек, от которого ты так ждала заботы и любви, но всё-таки. Знать, что у тебя есть настоящий друг приятнее, чем оставаться с проблемами один на один.

- Жанна, пожалуйста, не звони никому.

Жанка после моей просьбы тут же недовольно надулась. Мне пришлось подойти к ней, обнять за плечи и прижаться, совсем как её прилипчивая собачонка. Повторила свою просьбу:

- Пожалуйста. Дай мне возможность самой во всём разобраться.

Она помолчала, возмущённо подышала, но затем согласно кивнула.

- Хорошо. Подождём до вечера.

- Да, спасибо. – Я поцеловала подругу в мягкую щёку. Добавила: - И не поджигай дверь.

- И даже не царапать её портновскими ножницами?

- Не сегодня.

- Что ж, дам этим гадам фору.

Я заставила себя улыбнуться, демонстрируя для её успокоения достаточную долю бодрости и оптимизма. Хотя, признаться, честно, совсем этого не испытывала.

На работе я появилась первой, потому что вышла из дома на полчаса раньше обычного времени. Странно, но по дороге мне жутко захотелось есть. Я вышла на остановке и порадовалась рядом присутствующему круглосуточному магазину. Купила себе огромную сладкую булку с вареньем. Уже представляла, сколько дней мне придётся бегать по часу, чтобы забыть о ней. Бегать я, на самом деле, любила, но, если признаться честно, то бег позволял мне держать себя в форме, причём, форма эта была с колючками вовнутрь. Потому что, при всех Вовкиных насмешках над моими усилиями, он всегда замечал, когда я начинала поправляться. И даже осторожно оповещал меня об изменениях в моей фигуре. Поэтому я бегала по утрам, не желая ходить в спортзал, и запрещала себе лопать булки. А удержаться от вкусного, особенно у Жанки в гостях, всегда было трудно. Но я старалась, ради него старалась, держала себя в руках.

Вот над этой дурацкой булкой у меня слёзы и потекли. На работе я сделала себе большую чашку кофе, добавила в него сахар, а потом откусила от булки с вареньем. И разревелась.

- Вика, что случилось?

Конечно же, Андрей появился на работе вскоре после меня, опережая начало рабочего дня, а тут я, в слезах, крошках и варенье. И он, услышав мои рыдания, не влетел в мой кабинет, словно рыцарь, с мечом и щитом, стремясь меня защитить. Он вошёл, посмотрел на меня и поинтересовался совершенно будничным тоном. Что случилось?

Я отложила эту злосчастную булку, вытерла слёзы, принялась жевать, торопясь проглотить откушенный кусок, хотя бы для того, чтобы продышаться. На Андрея старалась не смотреть. Проговорила так громко, как смогла:

- Всё хорошо.

- Хорошо настолько, что ты в семь утра ревёшь навзрыд в кабинете?

- Уже половина восьмого.

- Ну, да, это всё меняет. – Он закрыл за собой дверь, прошёл и сел напротив. Глядел на меня с огромной долей скепсиса, так, наверное, сморят психологи на своих давних клиентов, которые возвращаются к ним раз за разом, не в силах исправиться и разорвать порочный круг. – Рассказывай, - сказал он.

Я заметила, что он окидывает меня изучающим взглядом, и, по всей видимости, начинает понимать, что я, практически, в том же виде, что и вчера вечером. В том же костюме, с теми же украшениями, все перемены в небрежной причёске и смытом макияже. И когда Андрей это понял, уже совсем другим тоном переспросил:

- Что случилось?

А я… Знаете, я просто не знала, что ему сказать. Как это, вообще, вслух произнести, да ещё глядя в лицо малознакомому тебе человеку? Рассказать мужчине, который тебе, вроде как, нравится, но он всё равно чужой, посторонний. Поэтому я вдруг истерически рассмеялась. Руками развела, затем всхлипнула. И поняла, что слов у меня нет.

- Ты с кем-то поругалась дома? – попробовал помочь мне Андрей Романович с подсказкой.

- Нет, - ответила я. – Меня туда не пустили.

- В каком смысле?

Я нервно пожала плечами.

- Вова с родителями куда-то уехали, а я не смогла войти в квартиру.

- В свою квартиру? – опешил Андрей.

- Нет… Это его квартира… и родителей.

- Ах, вот в чём дело! – Андрей всё ещё был сильно обескуражен, но уже зловеще усмехнулся. – Его квартира.

Я закрыла лицо руками и выдохнула. Помотала головой, в попытке собраться с мыслями.

- Возможно, это всё огромное недоразумение, - сказала я. – Может быть, что-то случилось…

- Ты им звонила?

- Звонила. Никто не ответил.

Андрей меня разглядывал.

- А ночевала где?

- У подруги. Двумя этажами ниже.

- Ясно, - проговорил он. Сидел, откинувшись на стуле, и постукивал пальцами по столу. Смотрел на меня в задумчивости. А что на меня было смотреть? Я не знала, что делать, что говорить. Все на меня смотрели – и Жанка, и муж её, теперь вот Андрей Романович. Смотрели и чего-то, по всей видимости, от меня ждали. Объяснений, решений, прогнозов на будущее. А в моей голове гулял ветер полного непонимания и недоверия к случившемуся. Ну, не могло такого произойти, не мог Вовка так со мной поступить!

- Что ты собираешься делать? – спросил он меня.