Ловушка для Инквизитора (СИ) - Фрес Константин - Страница 8

Пленный заорал, забился под коленом мучающего его Тристана, задрыгал ногами.

- Твоя жена! - вопил раненный, корчась, потому что воспоминания причинили боль Тристану, и он щедро делился ею с пленным. - Нам нужно было ее сердце!

- Ее сердце? Зачем бы это?

Пленный, сходя с ума от боли, захохотал, как одержимый. Кровь и слезы текли по его искаженному лицу.

- Не ревнуй, Тристан Пилигрим! - выкрикнул пленный отчаянно. - Что, обидно, что мы уделили внимание ей, а тебя и не заметили?  

- Очень, - спокойно подтвердил Тристан, нажимая на нож сильнее. - Так зачем вам ее сердце?

- Необычное сердце, - выдохнул ряженный, корчась. - Очищенное магией от скверны сердце вампира. Она ведь была вампиром, так, святоша? - он снова захохотал, как безумный. - Ты женился на порождении черной магии, а корчишь из себя праведника!

- Разве корчу? - удивился Тристан, садистки поворачивая нож еще раз. - Вроде нет. А жениться я могу на ком угодно. Ад, утомленный моим присутствием, разрешил мне делать все, что взбредет в голову. Я же сказал. Так зачем вам ее сердце?

- А сам как думаешь? - огрызнулся пленный. - Для магии! Необычное сердце, сердце вампира, отрёкшегося от жажды крови и от вечной жизни! Это тебе не дешевая полумагическая побрякушка!

- Что за магия?

- Мне откуда знать! Я же не маг! Я просто человек, нанятый для выполнения работы!

- Для выполнения грязной работы, - заметил Тристан задумчиво. - А знаешь, почему вы не смогли убить меня?

Он склонился к уху страдальца и шепнул зловеще и с большим удовлетворением:

- Это потому, что в моей груди бьется золотое сердце храбреца. Необычное сердце. Не дешевая магическая побрякушка. Оно вам тоже подошло бы, не так ли? И лучше б вам было выпотрошить меня первым. Но вы этого не сделали. На свою погибель.

От изумления ряженый затих, и Тристан поднялся на ноги, глядя в вытаращенные, залитые слезами глаза холодно и отстраненно.

- У тебя?! - вскричал ряженый. - Золотое сердце?! Откуда у чокнутого святоши золотое сердце?!

- Родился таким, - с нехорошим удовлетворением произнес Тристан.

Раненный, распростертый на земле, замер, мигая нервно сглатывая душащий его ком.

- Что? - холодно поинтересовался Тристан. - Мое имя стало просто звуком? Люди позабыли, что я такое и что могу сотворить? Так я напомню.

- Скажи, - с силой выдохнул усатый, - скажи, как ты нашел этот город! Мы не оставили следов, мы с такими ухищрениями вывезли это сердце!.. Ты не мог найти, не мог почуять наши следы!..

Тристан насмешливо приподнял бровь.

- Не мог почуять сердце любимой женщины? - с усмешкой произнес он. - Скажи еще что посмешнее.

- Ах! - выкрикнул усатый так громко, словно нож Тристана ударил ему прямо в сердце. Вся кровь отлила у него от лица, он стал бледен так же, как Тристан, и инквизитор снова адски расхохотался, показывая ровные крупные зубы. Эта улыбка отчего-то сделала его похожим на хищного жуткого демона.

- Я вижу, ты понял, что произошло, - с нехорошим удовлетворением произнес он. - Да, это сердце тянуло меня, как магнит. Мерзавец, этот ваш граф Сольо, что должен был привезти сердце сюда, не вернется в вашу поганую шайку. Никогда. Кругосветное путешествие, чтоб замести следы после убийства особы, практически родственной королю - это хороший план, но только меня вы этим не обманули.

- Сольо! - взвыл усатый, заливаясь слезами. Видимо, упомянутый человек был ему дорог и близок.

- Какая трогательная любовь! - произнес Тристан насмешливо. - Даже странно видеть проявление чувств у такого мерзавца, как ты. Это был твой сын, полагаю? Жалко, правда, когда погибают близкие люди? Жалко и больно. Да?

Усатый не ответил, плача навзрыд.

- Я убил его. Выпустил ему кишки и перерезал глотку, - угодливо сказал Тристан. - И еще живого скинул за борт. Его разодрали акулы. Жутко не повезло. Так что ларчик, что он вез и так тщательно охранял, теперь пуст. Сердце Изольды похоронено. И тот, кого вы ожидаете с таким нетерпением, никогда к вам не вернется. И не привезет драгоценный груз.

- Ты пожалеешь об этом, святоша, - произнес раненный. В голосе его прорезались странные инфернальные нотки, окровавленное лицо задымилось, и Тристан молниеносно обернулся, кинул взгляд на стену дома.

В стеклах окна отражалась луна, превращая их в зеркало. Посмотревшись в свое отражение, усатый начал испаряться, и стало ясно - он вот-вот ускользнет, отправится к главарю и передаст то, чего  тот еще не знает.

Допустить этого было нельзя. И простым ножом тут уже ничего исправить было нельзя, потому что тело усача стало призрачным, магическим. Еще миг - и он испарился бы с мостовой, залитой кровью, совсем.

Тристан резко тряхнул рукой, словно птица, взмахивающая крылом, и из ладони его, словно блестящее перо, оброненное зимородком, вырвался метательный магический нож. Он пронзил грудь, сотканную из дыма, и усач, который почти перенесся в безопасное место, закричал скрипучим голосом привидения, ухватившись за рану.

Полилась кровь, и он застрял между магией и реальностью. В его глазах вспыхнул жуткий страх, потому что в руке инквизитора оказался черный тонкий меч.

- Передай привет своему хозяину от Зимородков, - произнес Тристан зло и одним ударом снес негодяю голову.

Разевающая рот, она запрыгала по мостовой, а тело с кинжалом-пером в груди испарилось и исчезло.  

**

Тристан вернулся в гостиницу под утро, растрепанный, окровавленный, потухший.

Он медленно переставлял длинные ноги, словно на них висел огромный тяжкий груз. В руке его, крепко схваченная за волосы, болталась отрубленная усатая голова.

Софи, задремавшая в кресле у камина, встрепенулась и проснулась тотчас же, заслышав его шаги за дверями.

Увидев, в каком виде Тристан вернулся, Софи всплеснула руками и запричитала:

- Небеса святые, на кого вы похожи! Весь в крови! Испортили свое замечательное пальто! Что там произошло?! Вы читали заклятья, которые взрывали ваших врагов?!

- Нет, - грубо ответил Тристан, швырнув голову усача на пол. - Я просто воспользовался ножом.

- Ножом?! Но зачем?! Если можно было действовать магически! Вы же наверняка знаете магические заклятья…

- Я хотел подраться - я подрался, - агрессивно рыкнул Тристан, стаскивая испачканное пальто с плеч. - Лучше посмотрите на мой трофей. Это один их ваших Пожирателей. Очень сильно хотел сожрать меня, но зубы обломал. Знаете вы его?

Софи склонилась над отрубленной головой и почти тотчас же разогнулась, скрывая позывы к рвоте.

- Это один из помощников Патрика, - ответила она слабым голосом. - О небо, великая магия! Неужто он причастен к этой некрасивой истории?

- Причастен? - насмешливо воскликнул инквизитор, закатывая окровавленные рукава белоснежной сорочки. Тут же, словно и не ложился спать, очутился Густав, слуга Софи, застенчивый паренек, вступающийся за оборотней. Он с готовностью притащил таз, теплой води и полотенце, и теперь поливал Тристану на руки, смывая засохшую кровь. - Итак, мы имеем: клирика, который душит у людей своей паствы все яркие магические способности - верно, чтоб загнанный Пожирателями человек не смог сопротивляться, - его помощников, которые выбирают жертв и высушивают всю его магию, видимо, для того, чтобы кого-то усилить, и знаки на домах. Я их посмотрел; это никакая не защита. Это самая настоящая сортировка, указание, люди с какими способностями живут в этом доме, и дата, назначенное время, когда можно этого человека взять. Это не защита, Софи, это отсроченная казнь. Как курица к новому году. У всех свой час. И вы спрашиваете меня, причастен ли к этому злодейству Патрик? Я отвечу - да.

Софи в ужасе замотала головой. В глазах ее стояли слезы.

- Этого быть не может! - выкрикнула она.- Вы лжете! Это слишком чудовищно! Зачем вы были так жестоки?! Отрубить человеку голову…

- На вашем доме, - произнес неумолимый инквизитор, - написано «собственность клирика» на старом, забытом языке. Вот это чудовищно. Полная уверенность в собственной безнаказанности. Людей он держит, как овец. Этот усатый, - Тристан недобро усмехнулся, - даже припомнил, как убивал мою жену и ранил меня. Он был очень возмущен тем, что я не умер.