Сочеванец (СИ) - Драй Роман - Страница 5

вверху над куполом щелчки, похожие на лёгкие электрические разряды. Прямо на макушке купола стал образовываться туманный шар с окутывающими его ярко-голубыми силовыми линиями. Шар разросся до диаметра метров в пять и резко сжался, оставив после себя только слабый дымок. А вверх от макушки купола, словно пулей, вылетел слабо отблескивающий предмет и скрылся за облаком. «Это что ещё за секретное оружие?» – подумал я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Отсидевшись ещё некоторое время в зарослях, я всё-таки решился зайти в купол. «Эти люди хоть как-то прояснят моё положение» – подумал тогда я. «Если они там, то обращусь к ним за помощью, а если там никого нет, тогда осмотрюсь – может, найду что-нибудь интересное», – решил я. В конце проёма мой взор утонул в полной темноте.

– Эй, люди. Вы здесь? – спросил я негромко, но никто не отозвался.

Мои глаза стали понемногу привыкать к темноте, а слабый свет из разлома проявил слабые очертания интерьера купольного пространства. Огня у меня с собой не было, поэтому пришлось спуститься на четвереньки и проверять наощупь содержимое этого помещения. Пол оказался очень ровным, но пыльным и грязным. Направившись вперёд, через несколько метров моя голова упёрлась в какой-то предмет или стену. Попытка поменять направление вправо или влево оказалась неудачной – там ждал тупик. Тогда я стал резко подниматься и ударился затылком обо что-то твёрдое и ребристое. От острой боли я взвыл и зажмурил глаза, но сразу же открыл их, так как услышал какой-то специфический шум электроники. В помещении стало светло, как днём, и мне представилась полная картина содержимого этого купола. Помещение представляло собой некий командный центр с полусферическими столами и какими-то прозрачными коробками, похожими на аквариумы. Почти на всех поверхностях наслоился толстый слой пыли, кроме центральной части, где ранее беседовали «сверхлюди» и Льбабаль. Это место диаметром в три метра было абсолютно чистым, а с его центра до потолка простиралась прозрачная труба диаметром в два моих локтя. Я подошёл к этой трубе и медленно постучал по ней костяшками пальцев. От постукивания звук оттуда не доносился. «Неужели она не полая?» – подумал я, но тут же увидел внутренние стенки трубы. «Вероятно, из неё выкачан воздух». Немного покрутившись на этом «пяточке», я подошёл к одному из столов, на котором сквозь пыль что-то просвечивалось. Медленно сдвигая слой пыли, я, видимо чего-то коснулся, потому что над столом образовался объёмный светящийся параллелепипед с множеством блоков и надписями на них в виде букв, цифр, иероглифов и символов. Моя рука сама потянулась к этим блокам и прошла сквозь них, ничего не ощущая. Но когда моя рука стала опускаться, то вся гряда блоков тоже опускалась вместе с ней. «Ага, это же меню с каким-то перечнем!» – догадался я. В прокрутке меню среди блоков отобразилась надпись «Русский». После прикосновения к этой надписи рукой ничего произошло. Тогда я стал поочерёдно вводить туда правую и левую руку, а потом и дуть на этот светящийся блок, но всё равно он никак не реагировал. Раздосадованный этими неудачными попытками, я со злости махнул рукой по блоку, будто давая затрещину, и вдруг этот блок выпал из перечня меню и растворился в воздухе.

– Добрый день! Чем могу помочь? – услышал я голос сзади.

– Добрый день, – ответил я, не поворачиваясь.

– Что изволите узнать? – продолжал голос, и я медленно повернулся к нему.

Возле прозрачной трубы стоял мужчина – самый обычный человек, одетый в деловой костюм.

– Кто вы? – спросил я.

– Меня зовут Григорий Иванович. Я – спикер Всемирного Хранилища Памяти.

– Спикер? Вы из парламента?

– Нет. Я специалист-консультант.

– А-а, – вроде как удовлетворился ответом я и подошёл к нему поближе.

– Григорий Иванович, вы здесь живёте? – я подошёл ещё ближе и заметил, что этому консультанту на вид лет шестьдесят и у него непримечательные черты лица.

– Я не живу – я программа.

– То есть? – смело подошёл я вплотную к Григорию Ивановичу и заметил, что его облик подёргивается, как помехи на экране телевизора. – Вы не настоящий?

– Настоящий, но голографический.

– М-да, – я попытался положить ему на плечо руку, но она провалилась сквозь его электронное тело. – В самом деле, без плоти.

– Как ваше имя, молодой человек?

– Сергей.

– Сергей, с какой целью вы обратились во Всемирное Хранилище Памяти? Пишете курсовую или дипломную работу, а может какой-то интересный коммерческий проект? Или интересуетесь просто в целях познания?

– Э-э... Видите ли, Григорий Иванович, я вообще не знаю, как оказался здесь и что это за место. Может, вы подскажите, где мы?

– Мы в третьей секции Всемирного Хранилища Памяти.

– А в какой стране?

– Я имею информацию только за период от начала времён и до конца человеческой эры.

– Конец человеческой эры? Что это значит? – удивлённо спросил я.

– Это значит, что я владею информацией только до две тысячи семьсот тринадцатого года.

– Что-то очень много странностей для меня в последнее время. Две тысячи семьсот тринадцатый год? Какой это век?

– Двадцать восьмой.

– А сейчас какой год?

– Извините, Сергей, я не владею такой информацией. Последняя дата обновления Хранилища Памяти – двадцатое сентября две тысячи семьсот тринадцатого года.

– Если я правильно понимаю, то сейчас больше чем две тысячи семьсот тринадцатый год?!

– Глядя на обстановку в секции и нетронутому слою пыли, могу предположить, что прошла не одна сотня лет.

– С ума сойти! Я что, в будущем?!

– Если логично рассуждать, то вы, Сергей, в настоящем.

– Да не, Григорий Иванович, тут совсем всё не логично, ведь буквально несколько месяцев назад я был в две тысячи двадцать первом году, а сейчас я дальше, чем в двадцать восьмом веке!

– Вы ничего не путаете, Сергей? По состоянию на две тысячи семьсот тринадцатый год человечество научилось создавать воронки для преодоления больших расстояний в пространстве, но никак не во времени. А вы говорите, что из две тысячи двадцать первого года попали в будущее...

– Но я же как-то оказался здесь, в этом времени?

– Сергей, вы уже были снаружи? Что там?

– Да, Григорий Иванович, я почти три месяца живу с какими-то существами в поселении тут неподалёку... Я думал, что это один из секретных экспериментов моего времени, а вы тут меня ошарашили такими датами! Да-а... Что ж мне теперь делать? Как вернуться в своё время? А, Григорий Иванович?

– Это надо тщательно обмозговать, – как-то по-простому ответил мне спикер-голограмма.

– Григорий Иванович, мы сможем перейти на «ты»?

– Да, конечно, Серёжа, если тебе так удобнее.

– Удобнее и проще. Давно у меня не было собеседника на родном языке...

– Серёжа, ты сможешь подробно рассказать мне, что происходит снаружи? У меня информационный голод и давно не было обновлений. А взамен я расскажу тебе что-нибудь за период с две тысячи двадцать первого по две тысячи семьсот тринадцатый год.

– Конечно, Григорий Иванович. Но меня больше интересует, что случилось с людьми? Почему две тысячи семьсот тринадцатый год – это конец человеческой эры? Я полчаса назад видел здесь двух людей, внешность которых довольно необычна.

– Здесь были люди? Почему же они меня не включили и не обновили? Странно..., – удивлённо и с какой-то обидой спросил Григорий Иванович.

– Это были очень странные люди. Они секретничали с местным обитателем на его языке.

– М-м, любопытненько...

– Григорий Иванович, так что же случилось в две тысячи семьсот тринадцатом году?

– Ах, да. В октябре две тысячи семьсот тринадцатого года ожидалась глобальная катастрофа. Процессы в ядре Земли стали неуравновешенными и с огромной силой стали воздействовать на мантию, которая в свою очередь к концу две тысячи семьсот тринадцатого должна была нарушить относительную стабильность тектонических плит, что привело бы к многочисленным разломам в литосфере. Поэтому человечество приняло решение покинуть Землю и отправиться для заселения найденной к тому времени экзопланеты в галактике Андромеды за три миллиона световых лет от Солнечной системы.