Сочеванец (СИ) - Драй Роман - Страница 18

– Тебе помочь? – спросило меня безобразное существо на том месте, где только что стояла Латира.

– Да, пожалуйста, помоги. Что тут нажимать, чтобы активировать костюм?

– Вот, нажми это, а потом для одеяния вот это, – указала Латира своими толстыми грубыми пальцами с кривыми ногтями на цифры панели моего комбинезона.

– Спасибо, Латира. Но стоит ли мне маскироваться? Ведь меня в поселении и так знают.

– Тебя здесь не было несколько дней. Если вдруг тебя засекут бульбульцы, то, как пристанут с расспросами, не отвяжешься. И нас заодно замучают вопросами – откуда мы такие взялись, да из какого поселения. Лучше не будем испытывать судьбу и станем ни чем не приметными бульбульцами, да и выполним по-быстрому своё задание. Хотелось бы успеть домой к ужину. У меня сегодня на вечер запланирована регенерация щитовидной железы. Возраст, видите ли..., – сказал Ворди, и почухал себя за ухом по-собачьи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Хорошо, хорошо, Ворди. Я и сам хочу испытать ощущение от этого живого костюма, – сказал я, и набрал код «3572» на панели своего комбинезона.

Сначала мне показалось, что моя кожа стягивается от того, что она обмазалась в глине или грязи и высыхает на солнце. Но когда процесс обтяжки новой кожей завершился, то появилось очень комфортное чувство лёгкости по всей её поверхности. Я провёл шершавыми лапами по своему лицу, которое стало существенно крупнее и мясистее, и почувствовал насколько оно живое и реальное, как будто бы с рождения принадлежало мне. Мои губы растянулись дальше по щекам и немного провисали по краям, а вздёрнутый нос слегка повлажнел.

При введении второй комбинации на панели рукава, моя одежда перетянулась в бульбульский наряд, а высокотехнологичная обувь превратилась в лапти. Вообще, до этого дня я все полгода проживания в будущем проходил в строительном комбинезоне и ботинках, которые порядком поизносились, и только перед выполнением моего первого задания cочеванской разведки мне выдали несколько комплектов обмундирования для офицеров.

– Все готовы? – спросил Ворди, и потом, когда увидел, что остальные новоиспечённые бульбульцы одобрительно покачали головой, добавил: «Идёмте. Навигатор указывает путь в ту сторону. И, пожалуйста, пока мы используем эти костюмы, общаемся на бульбульском».

– Замётано, – сказал по-бульбульски Бельгазо.

Пробравшись среди деревьев сквозь заросли экзотических кустов, буквально минут через десять мы вышли на знакомую мне тропинку.

– Сейчас направо, к поселению, – фыркая, сказал запыхавшийся Ворди.

– Стойте! Не надо к поселению. Я узнал эту тропинку. Идём налево, а там, метров через пятьсот, возле дерева с четырьмя стволами свернём в чащу леса.

– Отлично. И не потребовалось светиться перед массой бульбульцев, – обрадовался Ворди.

– А я бы пообщалась с ними, – вдруг сказала Латира, когда мы уже пошли в правильном направлении.

– Зачем тебе это надо? – спросил Бельгазо.

– Мне ни разу не приходилось встречаться с ними. Говорят они милые, – расчувствовалась Латира.

– Я тоже с ними не встречался, но как-то не очень хотелось бы это делать, – Бельгазо поправил сползавший лапоть.

– Насколько мне помнится из школьных уроков – бульбульцы абсолютно не представляют никакой опасности, и всё то звериное, что было в них ранее ушло несколько столетий назад. На самом деле, они больше нуждаются в защите, – сказала Латира.

– Да, Латира права, – решил я поддержать её. – За время проживания в этой резервации бульбульцы всячески помогали мне кровом и пищей, а также прощали мне все мои неуклюжести в новом мире.

– Посчастливилось же тебе, Сергей, пожить среди таких позитивных существ, которые не подвержены стрессам современного мира. Я бы в отпуск сюда отправилась – отдохнуть и собраться с мыслями, – замечталась Латира.

– У вас больше нет мест, где можно спокойно отдохнуть? – спросил я.

– Не так уж много. Например, морские курорты меня не захватывают, – ответила она.

– А я на море всего один только раз был, – печально сказал я.

– Почему только раз? – удивлённо спросил Бельгазо и дважды пофыркал ноздрями. – Разве в твоём времени не было транспорта, который смог бы доставить к морю с любого расстояния?

– Транспорт то был. Не хватало... Как бы это сказать по-бульбульски или по-сочевански?... По-русски это звучит как «деньги»... Не хватало «денег» для поездки на море.

– «Денег»? – переспросила Латира. Что это за понятие такое?

– В моё время было так – чем больше этих «денег», тем выше качество жизни.

– Никогда бы не подумала, что какие-то там «деньги» будут решать, как мне жить – качественно или нет.

– Ну вот в моей жизни маленькие деньги решили, что я должен жить некачественно, – грустно сказал я, вспомнив как однажды за день до зарплаты занимал деньги у Ванька, чтобы купить две пачки китайской вермишели быстрого приготовления.

– В двадцать первом веке все были такие несчастные? – спросил Бельгазо.

– Не все, но подавляющее большинство. Большие возможности окружить себя комфортом и роскошью были только у малочисленной группы людей, которые использовали труд и беззащитность миллиардов человек в своих целях. И если какой-либо человек заболевает, то тот, кто владеет достаточным количеством денежных средств, имеет возможность избавиться от недуга, а рядовому гражданину приходилось довольствоваться малым и уповать на судьбу, чтобы не умереть.

– Была недостаточно развита медицина или наука в целом, чтобы спасать любого человека? – спросила Латира.

– В том то и дело, что от большинства существующих на то время болезней наука нашла способы лечения. Но вот инновации эти старались продать за очень дорого, чтобы максимально поживиться на крайне необходимом для умирающего последнем шансе.  

– Но ведь это же не гуманно! – возмутилась Латира. – В Сочеване давно никто не болел, но если бы даже кого-то хватил недуг, то врачи за лечение не просили бы ничего взамен. Да о корысти на медицинской помощи даже и не задумывались бы! Это как-то не логично: «если ты мне что-то дашь – то выздоровеешь, а нет – так помирай» – бред какой-то!

– К сожалению у нас так, – немного со стыдом за своё поколение сказал я. – Слышал как-то по местным новостям...у себя там...что ребёнок умирал от редкой болезни. А лекарство от этого уже было изобретено учёными-медиками. Требовалась всего лишь одна инъекция! Но бесплатно ему никто не дал этого лекарства. Говорят родителям – давай два миллиона долларов... Короче, вы не знаете, что такое миллионы долларов в моё время. Как же вам объяснить... Это, наверное, по себестоимости, как несколько «Приджелов»...

– «Приджел» – отличный корабль, – констатировал Бельгазо, и я решил, что мои друзья-сочеванцы так и не поняли, что такое миллионы долларов.

– А откуда у обычных людей два миллиона долларов? – продолжал я. – И за сто лет не заработаешь! – Вот так у нас и строились взаимоотношения между людьми – возможности на спасение жизни были, а если не дашь денег, то эти возможности не для тебя – выживай, как можешь своими силами.

– Тёмные времена, – произнёс Ворди. – Может и не стоит тебе туда возвращаться?

– Не знаю, не знаю уже... Всё-таки там проходила вся моя жизнь, там я родился, я привык ко всему тому, что окружало меня в моём времени. Но и за последние полгода я узнал столько здесь, сколько не смог узнать за все мои двадцать два года.

– Вот видишь как. Оставайся у нас, – Латира скривила собачью улыбку. – А портал, через который ты попал к нам, мы обязательно найдём. Найдём и изучим его ради интереса, а может даже, и воспользуемся для пользы нации.

– А это было бы очень интересно, – сказал Ворди и легонько фыркнул.

– А вот, кстати, это дерево! – остановился я возле того места, где влетел в ствол вязкого дерева головой. – Почему оно такое странное? С виду вроде обычное, твёрдое, а на самом деле, мягкое как масло.