Запятнанный ангел - Филипс Джадсон Пентикост - Страница 27

- Я думал, что этими вопросами теперь ведает Пенни? - сказал я.

- Теоретически - да. Теоретически она может указывать Роджеру. Но он все еще обладает властью, и вполне по праву.

- А почему он должен отказать вам в содержании спустя столько лет?

- Ему может не понравиться, что я чересчур много шлепаю языком, объяснил О'Фаррелл.

- Ну, в таком случае, раз вы не можете говорить, мистер О'Фаррелл... Моя рука медленно скользнула по стойке в направлении бутылки.

- Постойте! - воскликнул О'Фаррелл с непритворным страхом. - Я ведь уже кое-что вам рассказал, если у вас хватило мозгов это услышать.

Я внимательно посмотрел на него. Значит, это был разговор с двойным дном. По-своему он мне что-то сказал. По существу, он сказал, что, если он расскажет мне то, что знает, Роджер Марч будет недоволен.

- Хорошо, мистер О'Фаррелл, - сказал я. - Можете налить себе еще.

- Добрый человек! - сказал он, наливая себе трясущейся рукой. - Слушать меня, мистер Геррик, - все равно что слушать великий оркестр, исполняющий великое произведение. Если у вас есть мозги, вы услышите не только звуки скрипок, но тему, которая есть объединенная песнь виолончелей, французских рожков и барабанчиков, и иногда еще вступают цимбалы.

- Я немного послушаю, - сказал я, - но пусть песнь будет поразборчивей.

- Добрый человек. Я обещал вам очерк состояния души. Вы уже видели цвет, мистер Геррик. Это цвет страха.

- Страха, что, если вы мне нечто расскажете, Роджер Марч будет недоволен и лишит вас источника дохода?

- Вы это сказали, не я, мистер Геррик. - О'Фаррелл огляделся, как будто боялся, что кто-то мог услышать мои слова. - Я прошу: позвольте мне рассказывать по-своему и сохраните то, что сумеете услышать, про себя. - Он сделал большой глоток "Джеймисона", прикрыл на мгновение глаза. Амброзия, - пробормотал он. Потом глубоко вздохнул. - Да, это цвет страха, мистер Геррик. О, поначалу все было проще - я же мошенник, я уже говорил вам. Был ежедневный страх, что меня раскроют и вышвырнут отсюда пинком под зад. Но когда все открылось, меня оставили. Однако теперь они могли избавиться от меня, как только им заблагорассудится. Тогда появился страх, что я чем-то окажусь неугоден и они решат использовать эту возможность. Потом наступила ночь убийства. - О'Фаррелл замолк, чтобы допить стакан. Было похоже, что виски действует на него не больше, чем вода. - Я уже имел когда-то дело с театральным освещением, так что меня и поставили на эту работу во время полуночного концерта. Накануне мы с Джоном отрепетировали все, что нужно. Он хотел, чтобы свет менялся вместе с музыкой. Обычный сценический эффект. Я уговорил Пола Фэннинга, зятя Роджера, чтобы он помог мне с пультом, если понадобится. Могла перегореть лампочка; что-то могло случиться с проводом. Тогда двух рук мне бы не хватило.

- Позвольте перебить вас, мистер О'Фаррелл, - сказал я. - Пол Фэннинг в тот вечер был в маскарадном костюме? - Я подумал о Черном Монахе.

- Джон Уиллард и патрульные - единственные на территории фестиваля, кто не был в тот вечер в костюмах, - сказал О'Фаррелл, который был явно недоволен, что его перебили. - Как я говорил...

- Как был одет Пол Фэннинг? - спросил я.

- Во что-то темное и разлетающееся. Предполагалось, что он пилигрим в поисках Святого Грааля. На мне был костюм придворного шута - приличествующая мне униформа, сказали бы вы. Что-нибудь еще, мистер Геррик? За дополнительные вопросы мне следует дополнительно налить, вы так не считаете?

- Наливайте! - ответил я.

Он налил, выпил и облизал губы.

- Так что в положенное время и Пол, и я были на посту, но Джон, который должен был прибыть минут за десять до полуночи, не появился. Я начал нервничать. Люди, собравшиеся в амфитеатре, станут беспокоиться, если мы не начнем с первым ударом часов. Понимаете, фестиваль к полуночи уже вовсю разгорелся - выпивка, отчаянный флирт, никаких приличий. Они пришли послушать Джона, потому что это был его праздник, сказали бы вы. Но они не стали бы ждать слишком долго ради удовольствия послушать классическую музыку. Я знал, что Джону будет очень больно, если они все разбегутся. Я решил, что меня могут обвинить в том, что я не привел его вовремя. Опять же, мистер Геррик, это цвет страха. Маленького, мерзкого страха. И вот я отправил Пола Фэннинга на поиски Джона. Пол не нашел его, и Джон опоздал на десять минут и ничего не объяснил. Итак, концерт начался, и я занялся светом. Потом - бах! Жуткий грохот на краю сцены, и вспышка пламени, осветившая на миг кулисы.

Я ощутил в затылке легкое покалывание.

- Но вы ничего не видели?

Выдерживая паузу, О'Фаррелл пригубил жидкости. Его маленькие глаза хитро заблестели.

- Той ночью я сказал им, что ничего не видел, - проговорил он. - Я повторял им это снова и снова, каждый день, что я ничего не видел. Я не так давно сказал вашему другу мистеру Броку, что я ничего не видел. Если хотите, я встану на этот самый табурет и здесь и сейчас прокричу это на весь мир. Я ничего не видел!

Я вытащил сигарету из кармана и постучал ею по стойке бара, не сводя глаз со странного маленького человека, который вцепился в бутылку "Джеймисона" так, словно от нее зависела его жизнь.

- Вы видели вспышку пламени на противоположной стороне сцены?

- О, это я видел. Это я действительно видел.

- Но больше ничего?

- Я повторяю, хотите, чтобы я встал на табурет и прокричал это на весь мир?

Вспышка пламени при выстреле из дробовика длится всего лишь долю секунды. Чтобы заметить ее, нужно смотреть в ту сторону, где она случилась, а не смотреть на световой пульт перед тобой. Но если вы видели вспышку, вы почти наверняка видели и кое-что еще.

- Цвет страха, - сказал я спокойно. - Если человек заметил не только вспышку огня, он в опасности, мистер О'Фаррелл, даже если не рассказал об этом сразу. Убийца будет следить за вами, гадая, видели ли вы его, гадать, не стоит ли ему подстраховаться.

- Будет, это точно, - сказал О'Фаррелл.

- Но если человек заметил не только пламя, почему он сразу об этом не рассказал? - спросил я. - Почему он колебался и все же не сказал ничего?

- Возможно, - произнес О'Фаррелл, - он боялся чего-то другого. Мы только предполагаем, разумеется.