Последнее "Па" (СИ) - Вишневский Сергей Викторович - Страница 29

Бренд присел рядом на кровать и провел по волосам женщины.

— Как ты, Роби? — спросила она протянув руку к его лицу. — Как ты сынок?

— Я отлично, — кивнул Бренд, сжимая зубы до скрежета. — У меня все хорошо.

— Ты злишься? Я слышу, как скрипят твои зубы… Фея уже забрала глаза… Осталось немного.

Бренд молча провел рукой по щеке матери и кивнул.

— Я злюсь, мама. Очень злюсь.

— Не злись, не надо. Все так, как и должно было быть. Император не прислал подкрепления. Чекар знал, что это конец клана.

— Не прислал подкрепления, — эхом отозвался парень, продолжая гладить мать.

— Это милость с его стороны. Если бы он его прислал, то мы так и продолжали бы медленно, но верно вырождаться… Медведи ведь не сдаются…

— И умирают стоя, — закончил Бренд и поднял взгляд на окно, за которым в кроне яблони ветер шевелил листья.

— Как я рада, что смогла услышать тебя… — тихо прошептала женщина. — Мне так хочется услышать, какой ты… что ты успел сделать и чего добиться… Но фея хочет мой разум… Прости, Роби… Я не настоящий медведь и…

Бренд наклонился к матери и обнял ее за плечи. Затем он пропустил руки подмышками и подхватил ее. Встав вместе с ней так, словно они обнимаются стоя, он произнес:

— Ты настоящая медведица, мам, — прошептал он, не отрывая взгляда от яблони. — А медведи умирают стоя.

— Мой милый Роби, — прошептала мать и слегка улыбнулась.

Сил обнять сына уже не было, и она висела на Бренде бессознательным телом.

— Как же ты вырос, Роби…

За окном полыхали пожары. Последние солдаты клана оказывали сопротивление. Крепость была взята, и победа теперь вопросом времени.

В комнате отреченного сына главы клана стоял вернувшийся отпрыск.

На руках у него умирала мать.

Звук скрипа зубов.

Черные от тьмы слезы по щекам.

Плюшевый медведь в руках уже поседевшей женщины упал на пол.

Последний выдох последнего медведя клана.

Пахнет смертью.

Глава 12

— Бинты, быстро! — рыкнула Тук, прислонив руку к глазам воина.

Перед ней лежал человек, стонущий сквозь сжатые зубы. Броня на нем была черной и мокрой. Кто-то из бойцов догадался облить его водой, когда тот вспыхнул от магического пламени. На счастье солдата щит поглотил большую часть силы, и огонь удалось быстро сбить.

Ведьма схватила поднесенные тряпки и сноровисто принялась забинтовывать голову бойца. Обожженные руки ее интересовали мало. При желании руки можно было быстро восстановить, но сейчас она беспокоилась за глаза. Выращивание глаз было слишком трудоемким процессом, а раненых чересчур много.

— Катар! Восьмое зелье! — громко крикнула она, когда закончила перевязку.

Слуга тут же подскочил с литровым флаконом к ней. Та, откупорив пробку, щедро облила повязку сверху. Бинтовать пришлось плотно и туго, чтобы бинты не разошлись до того, как зелье примется за кожу.

— Слушай меня, — произнесла она, обхватив ладонями лицо и закрыв глазницы руками. — Слышишь?

— Слышу, — просипел боец сквозь сжатые зубы.

— Глаза открой!

— Больно… глаза режет…

— Открой глаза! — надавила Тук голосом. — Я пальцы уберу, а ты глаза открывай.

Сжимая зубы до скрежета, мужчина кивнул.

Он медленно, глубоко дыша, поднял веки, и ведьма увидела белесую пелену вместо зрачка и радужки.

— Ничего не вижу… не вижу…

— Терпи, — произнесла ведьма и, заполнив свои глазницы тьмой, лоб в лоб прислонилась к раненому. — Терпи и не закрывай глаза, если не хочешь слепцом остаться.

Сформировав по одному плетению на руках, она взялась за его руки.

— Гр-р-р-рарх… — завыл солдат, но не смог пошевелиться.

Ведьма быстро проникла плетениями внутрь пациента и, пройдясь по его организму, устремилась к глазам. Удостоверившись, что сетчатка глаза на месте, и пострадали только наружные слои глазного яблока, она отпустила бойца, отчего тот обмяк и чуть не свалился со специального полусидячего кресла.

— Сиди! — скомандовала она и, стряхнув руки, чтобы развеять плетения, подошла к нему. — Слушай меня внимательно. Я сейчас тебе глаза верну, но смотреть тебе сегодня ими нельзя. Слышишь?

— Слышу, ведьма… Слышу… — пытаясь отдышаться, произнес солдат.

— Будет больно, но по-другому нельзя. Мне твоя боль нужна, чтобы она мою силу вытолкнула. Поэтому что хочешь делай, но головой не шевели. Как закончу, зелья дам. Боль уйдет, но чтобы не случилось — головой не двигай.

Тук взглянула на Катара и кивнула.

Тот без объяснений метнулся к шкафу и достал кожаные ремни. Имея опыт сотни подобных быстрых операций, слуга за полминуты примотал руки и ноги к креслу, не забыв про туловище и голову.

— Госпожа? — произнес он, заметив, как застыла ведьма.

Тук встрепенулась и взглянула на Катара.

— Еще раненные, — тихо произнесла она. — Двадцать. Пять первого порядка.

Катар молча кивнул и метнулся в коридор, где вповалку у стены лежали его «бойцы».

— Отряд «Смерть»! Подъем!!! — заорал он и схватил за шкирку перепуганного мальчишку, который стоял с небольшой книжкой и писчей палочкой. — Ты! Лети ветром на улицу. Найди Розу. Скажи, госпожа на операции одна. Отряд «Смерть» ушел. Понял?

— П-п-понял, — кивнул парень.

Бойцы, только что лежавшие в коридоре вповалку, вскочили на ноги и принялись поправлять кожаные приспособы.

— На выход! — скомандовал Катар и первым метнулся по лестнице вниз.

Здание больницы, созданное в Вивеке, уже второй день прибывало в виде настоящего госпиталя. Здесь были раненые, перемазанные кровью, здесь же лежали и те, кого не успели донести до ведьмы.

В подвале клиники пятый день не останавливалась лаборатория, в которой командовал когда-то лучший лекарь города Жулье. На время войны в больницу были допущены больше пяти сотен женщин, которых пришлось обучать в срочном порядке.

Отряд из пятнадцати человек выскочил из здания и, пробежав мимо палаток, метнулся к большой каменной плите, которую специально для входа в тьму создал Грот. Тук же нанесла на нее специальные символы и создала ворота в стихию, которые пропускали только по артефакту-ключу.

— Господин Катар, — подскочил к командующему молодой парнишка. С виду еще подросток, когда тот остановился у плиты.

Слуга ведьмы взглянул на парнишку.

— Доброволец, — произнес он, глядя в глаза мужчине. — Возьмите с собой.

— Карлос, не смей! — тут же подскочила к нему женщина и схватила за рукав.

— В армию не взяли, сказали, мал еще, — рыкнул парень и рывком выдернул руку. — Не буду я на месте сидеть и смотреть, пока воюют. Не гож сражаться, так хоть раненых вынесу.

— Мы через тьму идем, — глядя в глаза парня, произнес Катар. — Там твари такие, что город сожрут и не подавятся. Мелких демонов столько, что от шепота гул в голове стоит.

— Я справлюсь, — сжав кулаки, произнес парень.

— Малой он еще, пощади, — взмолилась женщина.

Катар взглянул на изрядно поредевший отряд «Смерть» и, припомнив слова ведьмы, сморщился.

— Сэма Рыжего видел? — спросил воин про добровольца, что вернулся из тьмы седым.

— Видел. Я не Сэм. Я справлюсь, — с нажимом произнес парнишка.

— Годов сколько?

— Семнадцать.

— Врет, пятнадцатую весну встретил, — не унималась женщина.

Катар отвернулся и махнул рукой.

— За моей спиной пойдешь, — не глядя на мать, произнес он и достал из сумки черную плотную повязку. — Становись!

Мужики засуетились, выстраиваясь в колонну по два.

— Вставай сюда и слушай внимательно. Один раз ошибешься — самого демоны утащат и раненного с тобой заберут. Понял?

— Понял, — кивнул парень, взглянув на мужиков, которые, выстроившись, тоже достали повязки и принялись завязывать себе глаза.

— Чтобы ты не услышал, чтобы не почувствовал — не верь. Шептать будут всякое. Такое, что за душу берет, но тут главное не верить. Они тебя так проверяют. Рот откроешь или слово скажешь — утащат. Повязку снимешь — седым останешься. Сэм повязал плохо и увидел ту тьму, где человеку нет места, от того он и молчит… и вряд ли вообще когда-нибудь что-то скажет.