Куда идем мы… (СИ) - Нестеров Вадим - Страница 19

Шли молча. Псих разговоров не начинал, Четвертый тоже не лез беседовать — вышедшему на свободу после такого срока надо дать прийти в себя. В последнее время юноша полюбил размышлять, и сейчас предавался мыслям о том, что у него самого после 250-летней отсидки мозги, наверное, совсем бы набекрень встали, а Псих еще неплохо держится.

Путь в молчании продолжался минут, наверное, двадцать, потом Псих неожиданно встал столбом, прислушиваясь. Потом кивнул и наставительным тоном сказал:

— Тигр! Шмотки!

— Почему шмотки? — не понял Четвертый.

— Потому что мне цвет нравится. — непонятно объяснил демон и выдернул у себя из уха иголку. Затолкал указательный палец в рот, чмокнув, выдернул и воздел его вверх, определяя направление ветра. Потом кивнул и начал махать иголкой против ветра. С каждым взмахом иголка росла и вскоре превратилась в железный посох с двумя золотыми кольцами на концах.

— Ну здравствуй, брателло! — Псих нежно погладил этого близкого родственника лома. Четвертый был готов поклясться, что у обезьяна слезы на глазах выступили. — Живой, брат. Работаешь.

После чего весело подмигнул монаху и сказал:

— А теперь проверим Провокацию.

— В смысле? — не понял тот.

— В смысле тигра заагрить. — пояснил демон, и, не дожидаясь следующих вопросов, издал страшный рев.

После чего вновь встал сусликом, прислушиваясь, и удовлетворенно кивнул:

— Работает. Бежит, родимый.

— Сюда? — ужаснулся Четвертый.

— Ну а куда же? — удивился Псих и добавил: — Да ты не парься, Босс, я сам все сделаю. Было бы что делать.

Плевое отношение к царю тайги оказалось совершенно оправданным. Никакой драки не получилось, даже такой скоротечной, как у Михалыча. Псих первым же ударом своей железной палки просто разбил тигру голову, как пиньяту.

После чего сплюнул и поинтересовался:

— Босс, у тебя нож есть?

— Мне нельзя пользоваться оружием. — пояснил монах. — Поэтому только самый простенький, для резки овощей. В хурджине должен быть.

— Ага, сейчас посмотрю. Простенький так простенький. От некоторых людей нельзя слишком многого требовать.

Нож демон нашел довольно быстро, не менее быстро поправил его на камне и с пугающей быстротой начал снимать шкуру с тигра.

— Ну хоть Скорняка оставили, не зря качал… — пыхтел он.

Вскоре он продемонстрировал спутнику готовую шкуру:

— Ну не красота ли? А иголка у тебя есть?

— Иголка… — покраснел Четвертый. — Иголка сломалась.

На самом деле он потерял иголку еще в первый же день.

— Понятно. — вздохнул Псих и обвязал тигриную шкуру вокруг талии. — подождем до ближайшего жилья!

Однако минут через десять он вновь стал столбом, и его вытянутая мордочка озарилась совершенно человеческой улыбкой.

— Геолог! Спички!

Посмотрев на недоумевающего Четвертого, вздохнул и поправился:

— Грибник! Иголка! Интересно, зачем его в такую глушь занесло?

Грибником оказался довольно пожилой уже мужик, даже, скорее, дед.

Псих выслеживал его как оленя, прячась по кустам, а потом неожиданно выпрыгнул перед ним на тропинку во всей своей красе, аки эксгибиционист какой.

Деда, разумеется, чуть Кондрат не хватил, и он оленем ломанулся в кусты. Но Псих не дал — ухватил за шиворот, и долго орал, успокаивая:

— Стоп! Стоп, говорю! Да заткнись ты!!! Заткнись, по-хорошему прошу. Да не трону я тебя, обещаю! Слово даю! Слышал? Я слово дал. Ты вообще меня слышишь? Не ори!

Минут через пять старик, убедившись, что демон не будет его убивать, по крайней мере, прямо сейчас, немного успокоился и перестал рваться.

— Ну наконец-то! — выдохнул Псих, отпуская ворот грибника. — Че ты орешь, не выслушав. Не буду я тебя убивать, и есть не буду. Даже грабить не буду, хотя стоило бы за твое давнее свинство. Все, проехали, я слово дал, не трону.

— Какое еще давнее свинство? — первые осмысленные слова старика после пятиминутных воплей дурниной были не самыми ожидаемыми. Вот что значит человеческое любопытство.

— А такое! — злобно передразнил Псих. — Мы с тобой, гадом, давние знакомые. Я тебя запомнил, не так много у меня тогда впечатлений было.

— Чо-та я не пойму, о чем ты тут речь ведешь. — пробормотал старик.

— А ты на меня посмотри. — предложил Псих. — Не узнаешь? Совсем не узнаешь? Хорошо, даю подсказку. Тебя папа в детстве водил демона-под-горой смотреть?

— Ну! — продолжил недоумевать старик.

— Гну! А теперь еще раз на меня посмотри.

Старик уставился на него во все глаза, потом вскочил и, не разбирая дороги, кинулся прочь.

— Люди! Рятуйте! Демон-под-горой освободился!!! Истинно реку вам — последние времена настают! — ревел он на бегу медведем.

Больше он ничего прокричать не успел — догнавший Псих вновь схватил его за шиворот.

— Вот ты шумный какой… — бормотал он, фиксируя размахивающего конечностями старика. — Да успокойся, успокойся, не трону я тебя. Хотя стоило бы! Ты ведь помнишь, что ты учинил, когда отец отошел? Вижу, помнишь, ишь как забился. Ты, гнида малолетняя, на меня пописал. Блин, я лет пять мечтал, как я тебе башку в плечи забью. Да куда пять? Десять, не меньше. А потом остыл. Все проходит, как сказал один еврей.

Старик потихоньку успокаивался, по крайней мере, бился все менее интенсивно. Но все равно, к главному вопросу Псих перешел минут через пять, не раньше:

— А вот скажи мне, мой невоздержанный друг — иголка у тебя есть?

Взъерошенный старик ответил несколько напряженно:

— Дык это… В зимовье.

— Уже хорошо. — обрадовался Псих. — А зимовье далеко?

— Дык это… Часа полтора, если по лесу ходить умеешь.

— Я-то умею, — вздохнул Псих, — Да не один я. Будем считать — два часа. Как раз до заката успеем. Ну что, дед, пойдем зимовье смотреть?

— А и пойдем. — расхрабрился дед. — Жарехой грибной угощу. Земляка не угостить — грех, а ты хучь и демон, а все ж наш, бикинский. А пацан твой тоже местный?

Четвертый вспомнил Михалыча, и с явственным легким высокомерием ответил:

— Я из Владивостока, дед.

Глава десятая. Бикин

(в которой впору задаться вопросом, кто больший псих)

г. Бикин

Хабаровской локации

46°49′ с. ш. 134°15′ в. д.

В зимовье путешественники не задержались — дед-грибник, похоже, получил какое-то психическое сотрясение и за ужином нес какую-то пургу. К тому же он явственно побаивался Психа, поэтому общение быстро сошло на нет. Всей пользы от ночевки — Псих скроил и сшил себе одеяние из тигриной шкуры: штаны, куртку и круглую шапочку типа тюбетейки, после чего гордо обозвал себя «витязем». Кроме того, в качестве компенсации за давнюю обиду он выцыганил у старика рваную тельняшку, заштопал ее и теперь щеголял в дважды полосатом наряде.

Четвертый начал понимать, что Император имел в виду под стилем «Дембель едет домой».

Утром, распрощавшись с грибником, они двинулись дальше: Псих сказал, что надо выбираться на большую трассу и повел их маленький караван к славному городу Бикину.

На подходе к городской черте восседающий на лошади Четвертый зачитывал вслух отрывок из путеводителя Папки-Паганеля, а Псих, никогда не бывавший в Бикине, комментировал:

— «В городе много корейских и китайских забегаловок…»

— Всяко-разно. Судя по карте, отсюда что до Владика, что до Хабары — пилить и пилить, а до Жаохэ — за полдня пешком дойдешь.

— …кормят в них ниче так. Брали свининку в кисло-сладком и салатики…

— Он точно тревел-блогер, а не ресторанный критик?

— …Пиво взяли харбинское. Зашло.

— Сволочь какая, пиво же монахам тоже нельзя, блин. Слушай, смени тему. Давай уже что-нибудь про город.

— Хорошо. «Бикин называется по одноименной реке, на которой стоит…»

— Бикин-на-Бикине, значит. Модно. Ростов-на-Дону, Москва-на-Москве, Воронеж-на-Воронеже. Дальше.