Снова в школу (СИ) - "Amaranthe" - Страница 80

— Да, она так и сказала. Что попробует вас уговорить, но в исходе не уверена.

— Значит, девочки нашли общий язык, это очень хорошо, — я кивнул. Интересно, чем бы она мотивировала свое такое внезапное решение оставить Настю в клане? Возможно, она тем самым приняла решение начинать налаживать отношения, а я себя повел, как последний кретин. Ну, с одной стороны, она хотя бы выпустила пар и начала адекватно мыслить, но с другой, то, что я ее оставил одну привело к тому, что сейчас происходит. Так, не время придаваться унынию и самобичеванию, нужно начинать делать не только то, что я могу сейчас, а поднапрячься и сделать больше. — А теперь хорошо подумай, Настя, и вспомни, Эльза заперла за тобой дверь, когда ты ушла?

— Кажется, — Настя нахмурилась, — кажется, нет. Я не слышала щелчка, во всяком случае. — Что-то случилось? — она обеспокоенно на меня посмотрела, снова прижимая к себе подушку.

— Возможно. Ты ничего не видела, может кого-то постороннего на этаже или может какие-то разговоры и голоса?

Она отрицательно покачала головой. Единственное, что мне удалось узнать, что Эльза не открывала дверь похитителю, она ее просто не закрыла, находясь в раздрае, сначала от моей тормознутости, затем от визита Насти. Это уже небольшой успех, рассчитывать на большее — это как верить в единорогов. Не сказав больше ни слова, я развернулся и вышел из комнаты. Все, что мне нужно было, я узнал. Что теперь делать — понятия не имею. Остается лишь надеяться на то, что люди Бойнича сейчас землю носами роют, пытаясь выяснить, где может находиться Эльза.

Я брел по коридору, даже не осознавая, что снова упорно двигаюсь к ее комнате. Когда я уже дошел практически до середины третьего этажа, мне навстречу попался Игнат. Наверное, несмотря на то, что он сейчас целый директор, ночных дежурств у него никто не отменял.

— Савельев, такие слова, как «комендантский час» вообще присутствуют в твоем лексиконе? — он остановился, глядя на меня с легкой брезгливостью. Но, Игнат так на всех смотрел без исключений, поэтому я не обратил на его взгляд внимания. А вообще он быстро освоился в роли директора школы, да и после нападения успел в себя прийти.

— А что, этот самый «комендантский час» как-то помог отразить нападение на учащуюся в стенах этой чертовой школы? — прошипел я, откровенно нарываясь, но вот прямо сейчас мне было плевать на все.

— О чем ты говоришь? — Игнат поморщился, я же перевел дыхание, чтобы не заорать и перебудить всех, кто сумел-таки уснуть в эту слишком уж длинную ночь.

— Как будто вы ничего не знаете про исчезновение Эльзы Бойнич из собственной комнаты? — наконец, сумел я сформулировать фразу без мата. — Игнат Сергеевич, вам пора забыть про этот ваш «комендантский час», который в первые же дни показал свою неэффективность, и заняться поисками, потому что, сдается мне, Ульмасу Бойнич хватит и фантазии, и желания подвесить вас за яйца над каким-нибудь муравейником, за то, что допустили подобное в стенах вашей школы.

— Да, о чем ты говоришь, Савельев, ты в своем уме? — ух ты, а с лица Игната очень быстро исчезло это высокомерное выражение. Видимо, его фантазии тоже хватает, чтобы представить себе, что с ним, несмотря на его очень специфический дар, может сотворить такой человек как Ульмас.

— Я-то в своем уме, а вот от вас пользы-то, как оказалось, как от директора не слишком много, раз вы даже не представляете, что творится в доверенном вам учебном заведении, — меня несло, не разбирая поворотов. Я только что нашел для себя виновника во всех свалившихся на меня неприятностях и совершенно не хотел упускать такой прекрасный шанс оправдать самого себя в своих же собственных глазах.

— Да этого просто не может быть! — вот теперь Игнат взорвался. — Никто посторонний не смог бы проникнуть на территорию школы!

— Ну, значит, это был не посторонний, — злорадно отметил я. — И это самое стремное, во всей этой ситуации. Или кто-то все же спокойно обходит все ваши нововведения, о которых вы так красочно расписывали, когда пытались их все формально узаконить. А это говорит о вас и тех, кто, наверняка, вас консультировал в вашем безответственном отношении к защите детей. Вы совершенно не можете организовать защиту школы, в которой все, кто тут сейчас собрался, находятся под ударом, разбирающихся между собой и дерущих друг другу глотки глав кланов. И, знаете что, с меня хватит. Я завтра же собираю вещи и сваливаю отсюда. Мне еще невесту искать, и, если вы не скажете мне, что она все еще может находиться на территории школы, то делать мне тут больше нечего. Без диплома обойдусь. Экстерном что-нибудь сдам, в самом крайнем случае.

— Это невозможно, — рассеянно ответил Игнат, проводивший какие-то манипуляции со своим комом. — Вот прямо сейчас невозможно.

— В каком смысле — невозможно? — я стиснул зубы так, что они скрипнули.

— Сегодня школу перевели в режим полной консервации. Поступил тревожный сигнал, несколько взрывов машин в непосредственной близости от периметра. На общем совещании Советом кланов было рекомендовано всем школам применить консервацию сроком на три дня. Не только нашей, Савельев, а всем, понимаешь? Даже если бы мы захотели снять все защитные контуры и инактивировать заклинания, то выйти отсюда и зайти все равно никто не сможет, — о, да, я отлично понимаю, теперь — это не эфемерная консервация под словом «нельзя», но если очень хочется, то теоретически можно. Теперь мы заперты здесь, и нас никто не оповестил заранее.

— Когда школу законсервировали? — тихо спросил я, прикрыв глаза.

— Два часа назад, — Игнат выдохнул и, одернул рукав пиджака, закрывая ком. Просто волшебно. Теперь у меня отпали последние сомнения. Эльзу похитил кто-то из своих. Теперь нужно всего лишь выяснить, кто пропал еще до того момента, как из школы стало невозможно выбраться. Очень большая вероятность — что это и есть наш злодей.

— Игнат Сергеевич, — к нам быстрым шагом подошел молодой препод, тот самый, который мне ключ от подвала когда-то уже так давно передавал. Он ничего у меня не вел, и я так и не запомнил его имени. Покосившись в мою сторону, он тихо произнес. — Я нигде не могу найти Савченко. Такое ощущение, что он просто испарился.

— Зараза, только этого мне не хватало, — прорычал Игнат и, повернувшись ко мне, добавил. — Иди уже спать, Савельев, видишь же, что не до тебя теперь.

Я злобно посмотрел на него, но ничего не сказал и пошел прямиком в комнату Эльзы, под недоуменным взглядом того самого молодого преподавателя. Новости, конечно, одна круче другой. Но, хоть имя пропавшего препода узнал. Савченко. Зайдя в комнату, и закрыв дверь, снова рухнул на кровать, прикрыв глаза. Что я о нем знаю? Практически ничего. Преподает финансовую грамотность, но я не помню каких-либо высказываний от него, которые можно было отнести к агитационным. У меня вообще складывалось ощущение, что у Савченко нет своего мнения, ни навязанного — никакого. Словно он просто плыл по течению и наслаждался этим состоянием полнейшего пофигизма. Ничем примечательным не отличался, даром обладал посредственным, состоял в небольшом клане, одном из немногих, которые не учувствуют в переделе сфер влияния и звезд с неба не хватают. Один из тех, о ком я самостоятельно смог разузнать без чьей-либо помощи. Он-то похитителям нахрена нужен? Скорее всего, не спец я в поисках информации, есть какие-то тухлые скелеты в его преподавательском шкафу, которые обязательно нужно найти, может они помогут в поисках. Он был последним, кого я заподозрил бы в противоправной деятельности. Черт, да я скорее себя бы заподозрил в раздвоении личности, чем на него подумал. Вот уж действительно, внешность обманчива.

Думаю, что через три дня отсюда начнется повальный исход. Какая-то несчастливая карма у Касла. То студенческий бунт, то вот это все. Правда, насколько мне было известно, последние лет пятьдесят ничего подобного здесь не наблюдалось, пока в один прекрасный момент меня сюда не занесло, может я активировал какое-то древнее заклинание своим появлением, которое было наложено на это место еще задолго до постройки школы. Надо бы проверить, не построили ли ее на древнем кладбище, а то складывается ощущение, что школу действительно прокляли. И это я еще не знаю, что творилось здесь на протяжении все ее довольно солидной истории раньше, а не в последние годы всеобщего спокойствия и умиротворения.