И опять Пожарский 7 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 44

На этот раз защитники крепости кинулись в атаку пешими. Сотня. Разведка боем? Ну, разведали, что десятку пулемётов сто человек, это на одну минуту. Ещё чуть пушки продвинули. Так ведь и добраться можно. И только Пётр это Шварцкопфу сказал, как нервы у руководителей обороны не выдержали, и они бросили в атаку все силы.

- Ян, давай быстрее пару десятков человек на стену. Там за пулемётчиками дело не заржавеет. А мы успеем господствующую высоту занять.

Ян, ускакал командовать захватом стены, а Пётр медленно поехал к пролому. Рявкали пушки, стрекотали Гатлинги, тявкали митральезы. Орали бегущие в атаку татары. Три минуты. Полегли первые ряды. Полегли следующие, и всё закончилось, в узком проломе получился затор. В несколько слоёв вперемежку конские и человеческие тела. Настоящая стена. Зато три десятка человек во время этой психической атаки сумели забраться на стену и открыть ружейный огонь по столпившимся у пролома остаткам защитников города Радости. Те в панике бросились за дома, что находились внутри крепости.

Ну, вот теперь общий штурм. Вершиловцы не подвели пять минут и несколько сотен человек на стене. Остальные под прикрытием ружейного огня со стены стали разбирать баррикаду из мёртвых и раненых. Завалили проход, так завалили. Чуть не час ушёл. И только последние тела убрали, как из-за домов появился парламентёр с белым флагом.

Богдан переводчиком вызвался. Послушали грозного воина Аллаха. Без сарказма. Бритый здоровущий, весь в позолоченной или даже золотой кольчуге. Ещё говорят, что крымчаки низкорослые. Врут. Вон, какие бывают. С Петра ростом и в плечах не уступит. Чего хотел? Отпустить его с остатками гарнизона. С оружием и припасом пороховым.

- Ты, Пётр Дмитриевич, сейчас ведь отпустишь, опять посчитаешь, что не стоит зря кровь своих людей лить, раз можно крепость без боя занять, — скорчил гримасу Шварцкопф.

- А ты чего предложишь?

- Чего тут предлагать? Нужно продолжить, что начали, сейчас пушки выкатим на прямую наводку и сметём эти постройки вместе со всеми, кто за ними прячется. Эти с оружием уйдут и потом в поле с нами сойдутся, стрелять будут. Наших людей убивать. Сейчас же мы их можем просто уничтожить из пушек.

- Ну, считай, убедил. Богдан. Переведи, что, или они сдаются, или мы открываем огонь.

Рычал, слюной брызгал, несколько раз порывался уйти, но сдался, особенно, когда Пётр сказал, что у них в плену сам калга и сейчас если гарнизон не сдастся, то ему на глазах мурзы, отрубят правую кисть. Пугал, понятно. А ведь здоровяк поверил. Сдались.

Ну, вот теперь будет, кому стену восстанавливать. Человек пятьсот. И кто их охранять будет?

Событие шестьдесят третье

Гаспар Густав Граубе из-за темноты не мог наблюдать, как речка Вабе и её ответвление Миттельриде, которые впадают в реку Шунтер, а также сам полноводный Окер не сдерживаемые больше плотиной устремились вниз. Жалко ли было людей. Да, не особо. Они пришли на войну. Пришли убивать, грабить, насиловать. Пришли и сами погибать. Война ведь. И чего? Помрут чуть раньше и не мучительной смертью от пули двадцатимиллиметровой в животе, а утонут, тихо-мирно во сне. Да, вообще, получается, что он капитан Граубе, как там Пётр Дмитриевич европейцев ругает? Гуманист!

Ближайший порт к Брауншвейгу это Гамбург. И там вполне союзный датский король Кристиан. Однако тогда придётся огибать Шлезвиг-Гольштейн и идти датскими проливами. А там вернут чиновники всех в армию. Нет. Мы пойдём к портовому городу Висмару. Это уже по эту сторону проливов и пусть на полста километров дольше идти, зато гарантированно попадёшь домой. По этой дороге неминуемо попадёшь в приграничный Ильцен. С запада Кристиан, с востока Валленштейн. А эта дорога почти границей и является. Нужно пройти восемьдесят километров. Потом свернуть на северо-восток к Людвиглюсту. Ещё семьдесят километров. Уже по территории занятой войсками генералиссимуса. Потом сорок до Шверина и ещё тридцать до порта Висмара.

Это всё капитан прикинул по карте, что досталась ему от нападения на генерала с казной. Дрянная, конечно, карта, но лучше нет. Города и дороги указаны. Всё бы ничего, и одни они бы без трудов добрались, но ведь нужно тащить с собой огромный обоз с гражданскими. Только выбора нет. Вот Мольтке вернётся, и в дорогу.

Всю суматоху пересидели в лесочке. Утром Граубе взял пару человек и пошёл на разведку. Плохо. Бардак устроили, панику подняли, а вот жертв не много. С сотню. Мало воды. Лето. Речки дождём питаются, а его не было уже две недели. Окер совсем обмелел. Ну, извини, Ваше Величество король Дании и Норвегии, и прочая, и прочая, чем смогли, тем и помогли. Дальше сам. Есть и хорошая новость, смыло обоз с порохом. Часть бочек вынули, но бочки паршивые, порох намок. Вот, ещё чуток помогли Кристиану IV.

Мольтке пришёл на следующий день. Тоже удачей не похвастаешь, всего двадцать семь человек привёл. Это из сотни. Не захотели ни за какие деньги переселяться вояки в заваленную снегом даже летом Московию к диким русским варварам. Значит, тут сдохнут на бесконечной воне. Их выбор.

Отряд и так не малый. Готлиба Штибена десяток, плюс ещё пятнадцать молодцов он навербовал. Плюс прибившиеся к нему четверо рейтары из Риги. А да, ещё трое богемцев. Те, что отбились от барона фон Плотто в позапрошлом году, а теперь решили-таки двинуть в Московию. Сержант Питер Мольтке привёл двадцать семь новобранцев и двух сержантов, что Гаспар оставил этих новобранцев обучать, ещё, то есть три десятка. И двадцать пять человек с ним. Всего получается почти девяносто не самых плохих вояк, а пару десятков, так вообще вершиловцы. Добавим семь десятков мастеров из Золингена и группу поддержки, что организовала Изольда. Ещё пять маркитанток. Заявили, что тоже хотят жить как люди. Веди нас генерал в империю заснеженную.

- Капитан.

- По фиг. Главное, веди. Мы натурой отработаем.

Нда только их в Вершилово и не хватало. А с другой стороны. Давно пора Мольтке вон жениться. Чем фрау Изольда не жена. Боевая, пробивная, весёлая, запасливая. И по некоторым признакам, далеко не бедная. Подкопила на чёрный день. Бугай Питер от такого предложения засмущался, покраснел, хоть рожа и так красная, сгорел на солнце. Жарит ведь и жарит.

Тронулись на следующий день утром по холодку. Ровно километр проделали и встали, попался конный разъезд.

- Куда Verdammte Scheisse! (фердаммтэ шайсэ!) — е… твою мать!

- Ты там поосторожнее лейтенант, можно и по роже схлопотать, — Мольтке выехал вперёд. У него конь ему под стать. В сумме на три головы выше останавливальщика и матершинника.

- Ты сын Schlampe (шлампэ) — потаскухи. Ещё открой свой рот. Я туда кучу навалю.

Лейтенант не знал Мольтке.

- Ну, мiststueck (мистштюк) — сука, ты договорился, сержант спокойно вынул из седельной кобуры пистоль и разрядил его прямо в открытый рот матершинника. Очередное ругательство не прозвучало. Троих солдат, что потянулись за шпагами, успокоили ножами метательными.

Граубе даже ругать Питера не стал. Знал того, он терпеть не мог, когда его матерят. А тут щенок недомерок, ещё и мамашу Мольтке обозвал. Он кстати сирота, его тётка, сестра отца, вырастила. Оттащили тела в лесок, коней прицепили к телегам. Не самые лучшие-то лошадки, но ведь не покупали, опять же сёдла кавалеристские. И даже два неплохих пистоля у лейтенанта. Сгодится в хозяйстве.

Свидетели были. Шли какие-то беженцы вдоль дороги. Решили их кровью, так сказать, повязать.

- Ей, старина, можете раздеть их, всё, что найдёте, ваше. Только не попадитесь, — раз и нет попутчиков, уже в кустах добычу делят.

Потом до вечера ехали почти спокойно, ещё раз наткнулись на конный патруль, но Гаспар теперь ехал впереди, и за пару монет разминулись, якобы не заметив друг друга.

На ночёвку встали в лесу и утром на них напали.

Событие шестьдесят четвёртое

Первый настоящий винтовой пароход испытали в Вершилово первого июля.

Кораблик прошёл вниз по Волге около километра и вернулся назад. Как и планировали ещё при Петре Дмитриевиче, сделали винт чуть повыше и закрыли его в ящик из прутьев. Теперь топляки и мели должны были мешать плыть, но винт-то останется целым.