Серые будни (СИ) - "Likitani" - Страница 6

— Привал.

Мари непонимающе огляделась. Лес вокруг ни капельки не изменился, было не понятно почему Хакар выбрал именно это место. Как будто бы читая ее мысли Охотник произнес:

— Мы в осиннике, упыри и вампиры не любят такие места.

Отряхнув не ставшую от этого чище одежду Мари требовательно произнесла:

— Ну и где здесь спать? А еще я кушать хочу и костер бы не помешал, я замерзла.

Раздражено покосившись на купеческую дочь Хакар достал из мешка слегка обжаренную кроличью ножку, завернутую для сохранности в бересту, и бурдюк.

— Вот еда и вода, а вот подушка и одеяло, — произнес он бросая на землю вещмешок и старый плащ, до этого лежавший внутри. — Костер разжигать не буду, за дровами придется уходить из осинника, да и без него нас будет сложнее заметить.

Скептически осмотрев ножку Мари все же съела ее ни разу при этом не пожаловавшись на жесткость еды. А вот вода ей не понравилась:

— Где ты это набрал? — скривившись после первого же глотка спросила она.

— По дороге болотце попалось, довольно чистое если тебя это заботит.

Зажав рот рукой, девушка скривилась еще больше. Какое-то время понаблюдав за ее реакцией Хак все же добавил:

— В него ручеек впадал, хилый правда, но чистый. Из него и набрал.

Вскоре Мари завернувшись в плащ мирно посапывала под сенью осин. Хакар сидел рядом лениво посматривая по сторонам. Утром надо будет двигаться гораздо быстрее, чтобы успеть дойти до деревни за два дня, как и хотел. А еще надо бы узнать, что дочь довольно известного в определенных кругах купца забыла в глуши Брильемских лесов.

***

Мари проснулась от какого-то непонятного звука, как будто кто-то стучал камнем о камень. Плащ, в который она от холода завернулась еще плотнее, снаружи был весь сырой от росы. Приподняв голову, она огляделась. Рядом сидел Хакар и пытался при помощи огнива развести костер, этот звук ее и разбудил. Возле него лежала ободранная тушка кролика.

— Доброе утро, — поежившись от холода произнесла Мари.

Хак покосился в ее сторону и едва заметно кивнул. Вскоре он все же разжег костер и Мари придвинулась к нему поближе, чтобы согреться. Парень вновь принялся за кролика, помимо снятия шкурки работы там было еще полно. Когда костер прогорел на его углях охотник слегка обжарил мясо. Часть он сложил в вещмешок, а часть разделил пополам между собой и Мари. Видно было, что девушка проголодалась, потому что со своей частью мяса справилась довольно быстро. К тому времени как солнце полностью поднялось из-за горизонта путники уже покинули лагерь.

В этот раз к удивлению девушки, первым тишину нарушил Хакар:

— Может расскажешь, как ты в лесу оказалась? Отсюда до тракта почти день пути, — спокойно, как будто бы ему вовсе не интересно, произнес Охотник.

— Ну, там немного личная история, — замявшись тихо проговорила Мари.

Хак обернулся и взглянув ей в глаза твердо произнес:

— Мне нужно это знать. Иначе я могу просто не суметь тебя защитить.

Мари немного опешила от его слов, но быстро взяла себя в руки и все же заговорила:

— Я с одним из людей отца объезжала ближайшие брильемские деревеньки. Отец ему очень доверяет, поэтому отпустил меня с ним. Мы ехали небольшим караваном, там были только наши люди. Охрана, тоже наша, была хорошо экипирована и имела опыт в сопровождении караванов. Но несмотря на это на нас напали какие-то бандиты, когда мы оказались достаточно глубоко в лесу. Охрана и все наши люди остались там, не знаю, что с ними стало, но вряд ли они выжили, разбойников было больше, — голос Мари слегка дрогнул, но тут же вернул былую твердость. — Папин человек хотел, чтобы я осталась в одной из передовых повозок и поехала с ним, но десятник назначенный моим отцом настоял, чтобы я ехала ближе к хвосту. Когда на нас напали он отправил вместе со мной троих своих людей и велел скрыться в лесу. Больше всего атаковали именно передовые повозки, поэтому мы успели скрыться, но по нашим следам пошли несколько разбойников, не знаю сколько точно, но их явно было больше чем нас. Охранники решили разделиться, и запутать следы. Один из них посадил меня на спину, чтобы моих следов на земле не было видно, и мы разошлись.

Мари на миг замолчала, переводя дух.

— Не плохо придумано, — произнес Хакар.

Девушка отрешенно кивнула и продолжила свой рассказ:

— Почти до самой ночи мы куда-то бежали. К вечеру Густав, охранник, что нес меня, очень устал. Мы не знали сколько из разбойников шли за нами, но останавливаться не стали. Шли еще несколько часов, к тому времени уже наступила ночь, когда Густав услышал погоню. Уйти бы не получилось, поэтому он решил остаться и устроить им засаду, а меня отправить одну. Он примерно объяснил куда нужно идти и дальше я побежала одна. Я слышала, как Густав с ними сражался… Его точно убили, — всхлипнула Мари. — Я шла еще несколько часов, погони больше не было слышно, и я решила немного отдохнуть. Спустилась в какой-то овражек, а там сидело несколько мертвяков. Они меня заметили, пришлось опять убегать, я залезла на ту осину, чуть не упала один раз пока карабкалась. А дальше ты знаешь.

На некоторое время вновь воцарилась тишина. В голове Хакара метались разные мысли, он старался придумать, что делать теперь. «По всему выходит, что я был очень беспечен. По нашим следам может идти целая банда головорезов, а я в это время опасаюсь каких-то тварей. Но с ними я хотя бы умею сражаться в отличии от людей. Теперь нужно быть очень внимательным и двигаться быстрее. Деревня конечно такая себе защита, да и не хотелось бы вести бандитов домой, но все же есть шанс, что там они хотя бы побояться нападать,» — думал он.

— Ладно, Мари, я тебя понял, — спустя какое-то время заговорил парень. — Сегодня до вечера привалов не будет, нам лучше поторопиться.

— Но… — возразила было девушка, но была прервана взмахом руки Хакара.

— Отдохнем в деревне, когда придем туда.

— Хорошо, — обреченно вздохнула Мари.

***

Солнце, взошедшее было с утра, уже к обеду скрылось за густыми тучами. Начал моросить мелкий дождик, подул холодный ветер, в общем установилась обычная для месяца Дождей погода.

Вот уже несколько часов путники шли по лесу. Девушка хоть и устала, но не жаловалась и не просила сделать привал, но Хакар все же немного снизил темп, чтобы она не выбилась из сил раньше времени. Но все равно вечером после объявления привала Мари буквально упала на землю без сил. Для нее было в новинку ходить пешком так много и так долго. А учитывая, что Хакар как будто бы специально выбирал самые трудные пути дорога показалась Мари гораздо тяжелее.

Пока девушка лежала на земле, отдыхая после изнуряющего перехода, Хакар уже вовсю обустраивал лагерь. Казалось, что охотник совсем не устал, будто и не было форсирования мелких речушек в брод и долгого хождения босиком по ручьям, как будто не он несколько часов назад пробирался через груды валежника или брел по каменной осыпи, вместо того, чтобы спустится на несколько десятков саженей вниз и пройти по ровному лугу.

К тому времени как Мари наконец-то поднялась с земли охотник уже разжег два костра и натаскал лапника для лежанки. В большой металлической кружке, стоящей у огня, тихонько закипала вода и лучник время от времени подбрасывал туда какие-то травы, попутно разогревая мясо, разложенное на углях. Сил девушки хватило ровно на то чтобы добраться до лежанки и упав на нее продолжить наблюдать за работой охотника.

— Сними сапоги, нужно их просушить, — бросил через плечо парень, веткой отодвигая кружку от огня.

Нехотя перевернувшись на спину, девушка стянула сапоги, но встать и дойти до костра не успела. Подошедший Хакар забрал ее обувь, вместо нее всучив обжигающе горячую кружку.

— Выпей все, не хватало еще, чтобы ты заболела, — буркнул Хакар втыкая в землю возле костра колышки, на которые потом и повесил сапоги.

Отвар оказался очень горьким, ему явно не помешали бы пара ложек меда, ну и еще немного остыть. После этого неприятного напитка Мари вдруг сильно захотелось спать. Парень кое-как заставил ее поесть, а потом она еще несколько минут стояла возле огня в ожидании пока охотник перетащит лапник на место первого, уже прогоревшего к тому времени, костра. Девушка не совсем понимала зачем он это делает пока не опустилась на лежанку. Даже не заворачиваясь в плащ лежать на ней было очень тепло, земля отдавала жар уже погибшего костра.