Диктатор (СИ) - Шуклин Михаил Алексеевич "Bunny_Mi" - Страница 14

Нажал на крючок. Грохнул выстрел. Револьвер дернулся в руках, сильно ударил в правую ладонь. По рукам побежала дрожь и в ушах тонко зазвенело.

Граненое дуло Уэбли сильно подскочило при выстреле и пуля улетела выше цели. Вдалеке она выбила искры о камень.

За моей спиной раздался еще один выстрел и я снова нажал на крючок. Видимо, в этот раз попал, потому что крокодил слегка дернулся, быстро сполз в черную воду и исчез.

О нем напоминали мерцающие круги по воде, царапины и щепки на бревнах да легкий пороховой дымок.

"Потрачено крокодил острорылый, уровень 4, сила 87. Навык "Стрельба" повышен на 10 пунктов. Навык "Стрельба" равен 20 пунктов. Бонус к навыку "Хладнокровие" 20 пунктов. Навык "Хладнокровие" 20 пунктов. Уровень повышен на 5 пунктов. 0.35."

— Вот это зверюга! — восторженно сказал Филипе.

— Санти! Санти! — орал встревоженный попугай.

— Отличный выстрел-с, синьор губернатор! — голос Рики подрагивал.

— Так и ты стрелял, Рики! Я слышал! — сказал я. — Может ты и подстрелил?

— По-моему я промахнулся, синьор губернатор! — ответил Рики.

— А что написала твоя Систем? — спросил я.

— Подняла навык стрельбы-с, синьор! — ответил зам.

— И то неплохо! — подбодрил я.

— Вообще, обычно острорылый крокодил обитает ближе к болотам, — сказал Фелипе. — Но почему то этот экземпляр забрел далеко от топей.

— Такой большой лакост я видел впервые! — сказал я и спрятал револьвер в кобуру.

И в это время наш плот остановился, уткнувшись в каменный берег. Мы пошатнулись, вода плеснула на бревна.

Мы доплыли, когда уже совсем стемнело. Гора возвышалась перед нами, закрывая все небо.

Сошли на берег.

— Пещера совсем близко! — сказал Фелипе.

Пошли за ним, все время плавно поднимаясь по наклонной скале, пока не уперлись в большой черный провал в теле горы.

Следопыт освещал путь большим фонарем и первым зашел под черный свод. Мы шли за ним.

Очутились в гулком темном помещении. Луч фонаря скользил по шершавым, изрезанным эрозией стенам. Угловатым, с частыми выступами и наростами черного искрящегося камня.

Филипе осветил потолок и он оказался на высоте трех этажей. В глубине пещерного зала зиял провал — большой тоннель уходил вглубь и вниз горы.

— Заночуем здесь, синьоры? — обратился к нам Филипе. — Здесь тепло и сухо.

— Невозможно-с, Филипе! — яростно зашептал Рики. — Пещеры — дома душ усопших, призраков-с и самого..!

— Кого самого? — спросил я.

Рики выпучил глаза, приблизился ко мне и шепнул: "Дьявола-с, синьор!"

— Это проклятое место, я чую-с! — забормотал он чуть громче. — Прошу уйдемте отсюда-с, синьор губернатор! Заночуем на улице-с, под светом звезд-с!

— Глупости, Рики! — сказал я громко.

— Ики, ики, ики! — прокатилось эхо в тоннеле.

Потом мы услышали хлопанье крыльев и тихий писк.

— Санти! — крикнул попугай.

— Анти, анти, анти! — ответил тоннель.

— Если хотите, синьоры, можем устроиться ближе к выходу, — предложил Фелипе.

— Да, так и сделаем! — я кивнул.

Мы разложились на ровной площадке у стены совсем близко ко входу. Отсюда была видна мерцающая вода озера и небо, усыпанное звездами.

Следопыт наломал веток. Быстро разжег костерок. Достал из рюкзака котелок, подвесил над огнем. Потянуло аппетитными запахами.

Рики извлек из недр рюкзака булочки тетушки Терезы, сыр, большую фляжку, три маленьких блестящих рюмки.

Отвинтил крышку и я сразу почувствовал знакомый аромат твинбичевского рома. С журчанием жидкость оказалась в рюмках.

— За знакомство! — сказал я тост, когда помощник передал мне стопку.

— За уголь-с, синьоры! — Рики произнес свой тост.

— За Твин Бич! — сказал Фелипе.

Рюмки металлически звякнули, сталкиваясь. Я выпил обжигающий ром и на глаза выступили слезы.

Стали кушать. В котелке Филиппа оказалось вкуснейшее рагу. Я уплетал его с огромным аппетитом и скоростью, несмотря на то что оно было очень горячим.

Закидывался дымящимися ложками, разевая рот, когда овощи обжигали язык. Скоро уже стал клевать носом, когда тянулся к котелку. Координация нарушилась, ром пробежался по венам, заставил сердце биться чаще и мне стало жарко.

Костер наш затухал. Филипе приглушил фонарь и свет стал совсем тусклый.

— Пора спать-с, синьоры, — Рики достал из рюкзака теплые походные одеяла.

У Филиппа оказался свой спальный мешок. Я завернулся в колючее шерстяное одеяло, лег на пол рядом с углями и быстро уснул.

Снился мне Санти. Он улепетывал от крокодила по узкой просеке в джунглях, именуемой здесь дорогой. Яростно хлопая, махал крыльями, несясь в воздухе в метре от земли. От натуги из него вылетали перья.

Парочка залетела в разинутую пасть крокодила. Он клацал зубами, но видимо перьев было мало для ненасытной утробы. Потому он несся, сломя голову, по бугристой колее. Быстро-быстро перебирал короткими кривыми лапами, взметая грязные брызги из застоявшихся в ямах луж.

Я стоял на скользкой кочке и наблюдал за погоней. Попугай долетел до меня, проорал мне в лицо: "Санти! Санти!", и помчался дальше. Затем ко мне с рыком подскочил крокодил.

Он лязгнул блестящими зубами, сомкнув пасть. И махнул хвостом, подрубив мне колени.

Я тут же соскользнул по сочной грязи и рухнул лицом в лужу.

Вынырнул и оказался на пляже.

Оторвал лицо от горячего белого песка. Сел, стал чистить глаза и отплевываться от песчинок. Перед глазами расстилался голубой океан. Ярко светило солнце.

— Синьор губернатор! — игриво произнесла Анна, лежащая рядом. — Вы такой негодник!

Она была в бело-голубом купальнике-бикини. Смуглая и с гладкой кожей. С роскошными черными волосами, собранными в хвост. Ее тело было идеальным — изящным и манящим.

Длинные ноги, стройные бедра, впалый животик с изящным пупком. Грудь небольшая, но красивая.

Лицо чистое, взгляд кроткий, как у монашки. Белозубая улыбка, пухлые губы и огромные, необычайно-голубые глаза.

На кусочках ткани, что были на ней, я разглядел пятнышки от машинного масла.

— О, Анна! — сказал я и потянулся к ней. — Почисти мои клапана!

Обвил ее тонкую талию руками. От соприкосновения с гладкой, бархатной кожей ударял разряд, импульсы дрожи и мурашки побежали по всему телу.

Ее красивое лицо было совсем близко. Распахнутые глаза смотрели в изумлении и волнении, подрагивали длинные ресницы и влажные губы.

Она часто и глубоко задышала. Трепещущая ткань купальника уперлась мне в предплечье. Голова закружилась и все вокруг как будто заволокло туманом.

Я ринулся к ее губам. Поцеловал. Вдохнул ее горячее дыхание. Ее губы были прохладными, большими, упругими и влажными.

Она почти не шевелила ими, лишь слегка приоткрыв рот. Позволяла мне делать что захочется. Только часто дышала и подрагивала, закрыв глаза.

Левой ладонью я нащупал ее грудь через купальник. Она была чуть больше моей ладони. Выпуклая и почти твердая. Ладонью почувствовал ее сосок. Крупный, набухший, затвердевший.

Ладонь скользнула по ее гладкой спине в поисках застежки.

— Санти! Санти! — опять заорал попугай возле моего лица.

Воздух наполнило гулкие хлопки крыльев. Я ощутил резкий птичий запах и оторвался от Анны.

Сел на песке, недовольный. Левой рукой прикрыл бугор между ног.

Попугай, увидев что привлек мое внимание, отлетел на пару метров и неожиданно рухнул в песок.

Я обомлел. Перед взглядом поднялась туча песка, перьев и бледного дыма. Медленно эта муть осела и явила черную мужскую фигуру.

Человек неспешно шагнул ко мне. Я замер, выпучив глаза и открыв рот. Потому что передо мной был пират. Самый настоящий!

В потрепанных ботфортах и камзоле, на голове черная треуголка, на правом глазу черная повязка.

Такая же черная, курчавая борода с проседью доходила до груди. К широкому поясу из красной ткани слева прицеплена изогнутая сабля. Справа заткнут длинный деревянный мушкет.