Ответные санкции (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 18

— По уважительной причине я эту сцену не помню.

— Само собой. Так вот, Войцех успел обрезать видеозапись до смерти твоего коллеги, точнее — до пыток, сжал и переслал в СВР. Прямо на их открытое мыло.

— На Ютюб не выложил? Чтобы народ развлекался! — делаю вид, что хвост держу пистолетом, а внутри всё обваливается. Это кошмар! Теперь в России и сопредельных странах меня ждёт арест с очень долгим созерцанием тюремных коридоров.

— Он покончил с собой при задержании, в посмертии не сказал почти ничего, — Элеонора стрельнула глазами, проверяя мою реакцию на шокирующую новость, но никак не прокомментировала. У неё самой — ни Родины, ни флага, всё заменила Корпорация. Я теперь тоже такой, с предыдущей минуты.

В жилом корпусе нам отведены микроскопические квартирки, больше похожие на гостиничные номера. Заходим к ней, у меня не убрано. Смотрю на эту красивую тварь и думаю — с твоей подачи лишился всего. Ну, держись!

Элеонора сладострастно стонет. Наверно, специально подгадала, чтобы вывалить гадостную новость накануне секса, возбудить во мне низменные чувства. Любишь грубо? Получай!

Отомстив и наказав со всей пролетарской ненавистью, возвращаюсь к невесёлым мыслям, пока коллега по работе плещется в душе. В СВР я списан в предатели. Не имеет смысла искать контакта с ними, тем более — ждать связного с паролем «не вы ли заказывали такси на Дубровку». Спецслужбы Родины отныне представляют собой только угрозу и головную боль.

Прелюдия седьмая

За месяц пребывания в Лас-Вегасе Виктор скопил пять тысяч долларов. Он арендовал сейф в местном банке, открыть счёт не рискнул. Нелегальному мигранту счёт не положен.

Начинал с небольших ставок, прихватывал с собой не более трёхсот баксов. Если выигрыш превышал полтысячи, излишек спускал, понижая ставки. Покойные картёжники и мастера рулетки предупреждали многократно: казино ведёт себя честно, только когда выигрывает, если проигрывает — можно ждать любой пакости.

Виктор жил в пригороде, старался по возможности не выделяться. Каждый день он мысленно здоровался с «Виком из Вегаса» на Фримонт-Стрит и отправлялся в очередной игорный зал, обходя их по сложной траектории, чтобы не слишком опустошать отдельно взятое казино. «Сахара», «Тропикана», «Фламинго», «Сандз» — город с этими названиями представлялся русскому мусульманину полем боя.

На шестой неделе его ограбили прямо на выходе, отобрав всё до нитки — и бумажник с символической десяткой, и спрятанные во внутренних карманах шесть с половиной сотен. Двое охранников казино — здоровенные латиносы в форме — созерцали действо через стекло вестибюля и палец о палец не ударили не то чтобы помочь, но даже и вызвать полицию. Кто знает, не они ли навели негритянскую банду на клиента с деньгами. Общаться с копами, правда, Виктору улыбалось ещё меньше, чем темнокожим громилам.

В бурном человеческом котле, кипевшем в Лас-Вегасе, несложно было найти проходимца любого профиля, в том числе готовых состряпать липовые водительские права какого-нибудь Мичигана, внешне не отличимые от оригинала. Но в случае серьёзных неприятностей один звонок в полицию того штата повлёк бы неприятности ещё большие. Конечно, Виктор обладал суммой, достаточной, чтобы специалисты своего дела подыскали бы ему документы реального человека, разумеется — свежеусопшего. Или даже отправили бы подходящую личность на тот свет. Но они абсолютно не вызывали доверия. Осесть в США надолго по липовым бумагам и зависеть от порядочности уголовников?

Ровно по той же причине нельзя превращаться в профессионального игрока. Они известны, дают интервью, за их спинами в казино ошиваются репортёры. Казино их не обманывает: освещённые в прессе выигрыши служат прекрасной рекламой. О том, что Виктор — тихушный и никому не нужный счастливчик, его конкретно предупредил шеф охраны отеля-казино «Золотой Самородок». Отель был декорирован в духе Золотой лихорадки, глава безопасности выглядел под стать той эпохе, когда единственным орудием законности служил кольт в руке шерифа.

— Мы позволим забрать тебе выигрыш. И даже убраться из города. Но больше не возвращайся.

В подвальчике, сыроватом, тёмном, со стенами из неструганных деревяшек, Виктор сидел на скрипучем стуле, за плечи его держал толстый тип с мускулатурой отставного борца. Собеседник дышал в лицо сигарным дымом.

— Я выиграл всего полторы сотни!

— У нас — да. Сегодня. А три часа назад в отеле «Фримонт»? А вчера? Врубайся, парень, сюда приезжают спускать деньги, но не зарабатывать. Умники вроде тебя Вегасу не нужны. Понял?

— Да, сэр…

— Проваливай, мать твою!

Виктор не забыл уроки деда в раннем детстве — нельзя позволять другим помыкать собой. Но силы не соизмеримы. Дело даже не в горилле напротив и мясистом холуе. Слишком удачливого игрока заметила и выдворяет Система.

Интуиция велела внести деньги за сейф на год вперёд и приберечь в нём пару тысяч. Остальные у Виктора забрали попутчики, едва их машина миновала рубиновую звезду на выезде. Вроде и встретились с ними в городе совершенно случайно, и казались обыкновенными парнями, и участливо слушали россказни, как после рулетки ни шиша не осталось в кармане…

Штаты — страна великих возможностей. Но не для всех.

Глава восьмая,

в которой герою распахивают объятия и пытаются в них задушить

В Алжире чувствую себя дилетантом среди профессионалов и поэтому весьма уютно. Точно также было в Сколково. Особенно здесь изумляет выбор неведомого мне руководства Корпорации относительно персоналий в Службе Безопасности, она же представляет собой основу спецслужб Центральноафриканской Республики. Невидимые мне мудрые начальники решили, что лучше перевербовать опытных агентов иностранных разведок либо нанимать уволенных, нежели брать желторотиков для борьбы с тиграми.

Но! Как говорил мне один заслуженный дед, заставший живого Сталина, бывших кагэбешников не существует. Они уходят на пенсию, снимают форму, а синие полоски лампасов вросли в кожу как татуировки. Касательно перебежчиков и изгоев: какой процент из них сохраняет связь с бывшими работодателями? Инцидент в пустыне Негев доказывает, что очень существенный. Конечно, все за всеми следят и стучат, наши милые зайки с барабаном. И, уверен, то был не единственный случай разоблачения засланцев. Но в СВР меня уверяли: близко к головке Коопорации никто не подобрался.

Ко второму туру борьбы за Алжир эта головка сменила политику безопасности, что мы с Элеонорой ощутили на собственной шкуре. Точнее — каждый ощутил, нет никакого «мы». Все получили возможностьвыезжать из Национального парка, в Банги и дальше. Корпорация приступила к агрессивным продажам. В Центральной Африке остались заводы по выращиванию микрочипов. Меня уверяют, что без оригинальных модулей не заработает ни одна из игрушек, продаваемых Корпорацией, поэтому копирование бесполезно, как и попытка воспроизвести чип, даже если над ним корпит половина Китая. Поживём-увидим, а пока просиживаю штаны в Алжире и жду очередной американской агрессии.

В декабре здесь здорово похолодало, градусов до пятнадцати выше ноля. Народ ходит с соплями, я радуюсь: контраст между плюс пятьдесят в тени и прохладой под кондиционерами меня основательно утомил. Американцы долго кричали и возмущались по поводу нашей помощи местному диктатору, ввели экономические санкции против Алжира и Центральной Африки. Наши ответные санкции плотно перекрыли всё побережье от Марокко до Туниса. Каждый блок санкций контролирует воздушное пространство в радиусе двухсот километров. В общем, и до двухсот в высоту, где воздуха нет.