Восьмой (ЛП) - Шоу Мэтт - Страница 6

К тому времени, когда я смог расслышать свои мысли достаточно ясно, чтобы понять их, их заглушал звук голоса Дэвида. Он плакал. Мои глаза сосредоточились на моём окружении. Я всё ещё лежу на полу туалета, одну из моих ноздрей наполняет зловоние несвежей мочи. Другая моя ноздря забита кровью. Каждый кусочек меня болит.

— Мне очень жаль, — снова сказал Дэвид.

Он помог мне подняться на ноги. Он выглядел таким же измученным, как и я, хотя, я думаю, будет справедливо сказать, что это я принял основной гнев обидчиков на себя. Наверное, заслужил после того, как вчера заступился за него.

— Тебе не о чем сожалеть, — сказал я. Даже мой голос казался сломленным. — Кроме того, — солгал я, — мне это очень понравилось.

Не знаю, зачем я это делаю, пытаясь выглядеть храбрым и всё такое. Не в первый раз я использую это как защитный механизм от мучительной боли.

— Если бы ты вчера не заступился за меня… — начал он.

— Я был бы плохим другом, — перебил я.

Даже если бы я знал, что мне предстояло вынести побои, я бы всё равно высказался вчера. Ненавижу хулиганов. Они не более чем трусы, прячущиеся за своими мелкими дружками. Обычно придираются к более слабым людям, просто чтобы попытаться почувствовать себя лучше в своей несчастной жизни. Да пошли они нахуй. Мы оба посмотрели на себя в зеркало.

— Помни… — сказал я. — Первое правило Бойцовского клуба… Никому не рассказывать о Бойцовском клубе.

Дэвид засмеялся и внезапно схватился за челюсть, когда его пронзила боль.

Конечно, третий день должен быть лучше.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Думаю, из меня получится хороший учитель. Я считаю, что у меня есть правильный голос. Нужное количество авторитета в моём тоне.

— Пирс, — сказал я тоном своего учителя, — шаг вперёд.

Если времени не хватает, мой урок лучше всего начать с главного виновника. Того, кто постоянно гадит. Чтобы видели, что я с ним делаю… Этого может быть достаточно, чтобы другие научились, если у меня нет времени, чтобы добраться и до них. Пирс не двигался со своего места; его обычное место в задней части класса. Неужели он действительно собирался заставить меня повторять?

— Прошу прощения, — продолжил я, — может быть, ты не слышал меня, потому что сидишь так далеко, — я повернулся к миссис Прайс: — Часто ли вы боретесь с учениками сзади, которые не слышат вас должным образом?

Она тоже не ответила. Не могу не подумать, что это немного грубо. Думаю, это был достаточно вежливый вопрос. Я вернусь к ней позже. Я снова обратил внимание на Пирса. От одного взгляда на его лицо меня тошнит. Воспоминания о том, через что он меня заставил пройти. Я уверен, что Дэвид тоже должен чувствовать то же самое.

— Пирс, не заставляй меня снова спрашивать.

— Да пошёл ты нахуй, — выплюнул он из места, которое по глупости считал «безопасным», в задней части комнаты.

Маленький мальчик явно не понимает, как далеко могут лететь пули. Остальные ученики, особенно те, кто сидел в непосредственной близости, были не такими глупыми, когда между мной и Пирсом образовалась явная пропасть. Я поднял пистолет с того места, где он лежал рядом со мной, на столе, и направил его прямо на Пирса.

— Ты не застрелишь меня, — сказал он.

Блин, а он умён. Стрелять в него будет слишком легко.

— Ты прав, — я опустил пистолет.

— Ты ебучая «киска», — прошипел Пирс.

Его голос так полон яда по отношению ко мне. Как в таком молодом человеке так много ненависти? Я виню родителей. Я встал и прошёл по проходу с деревянными столами и стульями к месту, где сидел Пирс.

— Я забыл, — сказал я, — ты большой чувак, не так ли? Ты тот, кого следует бояться. Ты тот, кто командует и контролирует классы и коридоры… Тех, кто не любит тебя или тебя преследует, ты начинаешь уничтожать… Ты и твоя маленькая банда. Ты думаешь, что ты что-то особенное… Ты правда так думаешь, не так ли?

Он откинулся на спинку стула так, что опирался только на две задние ножки стула; передние ножки были полностью оторваны от пола. Вызывающее выражение на его лице. Я улыбнулся ему. Я должен сказать, если бы ситуация была обратной… Если бы он был тем, кто направил на меня пистолет… Я бы дрожал. Я бы сделал всё, что он попросил, чтобы меня не застрелили. Он храбрый или умственно отсталый?

— Ну, я думаю, мы сможем вернуться к тебе… Знаешь… Когда ты будешь готов выступить, — сказал я.

— Долго ждать, — пробормотал он.

Дерзкий взгляд на окружающих его друзей. Мелкие понты.

— Ну, достаточно, чтобы ты почувствовал себя лучше, — сказал я.

Его вызывающее выражение сменилось замешательством. Я сверкнул ему улыбкой и затем ударил его прикладом пистолета по лицу. Его нос хрустнул и раскололся, когда кровь сразу же хлынула на стол, за которым он сидел. Один из его друзей, темноволосый спортсмен слева от меня, сделал движение, как будто собираясь меня схватить; движение, которое прекратилось, когда он столкнулся лицом к лицу со стволом пистолета.

— Будь умным, — прошептал я.

Я попятился от них… Назад к передней части класса… Назад туда, где я мог всех видеть.

— Пожалуйста, остановись! — взмолилась миссис Прайс.

Я покачал головой.

— Эти люди… Они сделали мою жизнь несчастной… Они не остановились. Я их просил. Дэвид их просил. Они так и не остановились. Даже когда мы просили вас о помощи… Вы отвергли нас. Помните это?

— Если бы я знала…

— Мы пытались вам сказать. Вы не слушали!

— Я бы это остановила.

— Взгляд в прошлое — прекрасная вещь, не так ли?

Оглядываясь назад, я задаюсь вопросом, не ухудшил ли я положение Дэвида и своё, когда я в первый день заговорил? Всё могло бы сложиться иначе, если бы я молчал, как Крейг? Дэвид никогда не говорил, что из-за меня общий уровень жестокого обращения стал ещё больше, но он был из тех людей, которые держат подобные вещи при себе. Может, до моего приезда это было не так часто? Я мог бы спросить его. Но сомневаюсь, что он ответит.

— Это не способ исправить положение, — продолжила миссис Прайс. Можно было подумать, что она заткнётся, но, очевидно, это было против её характера. — Их могут отстранить… Даже исключить…

— Вы действительно думаете, что их волнует, будут они дальше в школе или нет?

* * *

На третий, четвёртый и пятый дни было легче. Они даже были довольно приятными. В основном потому, что задний ряд нашего класса был пуст, так как Пирс и его дружки не пришли. Я не знаю, где они были, и мне всё равно. Их отсутствие было, вероятно, из-за избиения, которое они совершили над Дэвидом и мной. Несомненно, они боялись войти, ожидая встречи один на один с директором; не то чтобы Дэвид и я рассказали кому-либо о том, что произошло… Конечно, нас спросили, но… Мы подумали… К чёрту это. Всё закончено. Нужно двигаться дальше. Надеюсь, Пирс и все остальные тоже забудут об этом.

К концу третьего дня я чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы самостоятельно перемещаться по школе, не нуждаясь в том, чтобы Дэвид показывал мне всё, но я всё ещё оставался с ним. Определённо, он один из хороших. Кто знает, когда я уйду из этой школы — что, без сомнения, я и сделаю, как только папа скажет, что мы уезжаем — может быть, просто… Может быть, эта дружба останется? Было бы мило. Обычно, когда я ухожу, дружба быстро исчезает. Это всегда разочаровывает.

* * *

— Я уверена, что их это волнует, — сказала миссис Прайс, всё ещё пытаясь убедить меня, что этих хулиганов по-прежнему можно было наставить на путь истинный.

Я снова покачал головой.

— Вы знаете, что они говорят о вас?

— Мне всё равно…

— А не должно быть. Половина из них хочет трахнуть вас… Неуважительно высказываются о вас и о вашем муже… Другая половина… Они думают, что у вас есть член…

— Детский сад…

— Вы не отрицаете этого…

— Что?

— Покажите нам.