Айрин, графиня из Бездны (СИ) - "Izzi Genius" - Страница 71

— Вот как? — удивилась королева — Почему вы мне ничего об этом не сказали?

— Не хотел говорить, пока не будет результата — неохотно признался король.

— И Райдел промолчал — продолжила королева.

— Райдел ничего не знает.

— Что? Вы не доверяете своему министру? Это потому, что один из его сыновей женат на дочери Сандерсона! — осенило королеву.

Граф Сандерсон в последнюю войну с Вестваром состоял в посольстве, и участвовал в составлении и подписании мирного договора. Так вышло, что после завершения войны третья из его четырёх дочерей оказалась замужем за младшим сыном герцога Бладштайна. Веласкер тогда ни словом, ни делом не выразил своего недовольства.

— Да, именно поэтому — раздражённо ответил король — Это очень щепетильное дело! И мне не нужно, чтобы из-за семейных разговоров весть о переговорах услышали не те уши.

— И именно поэтому вы доверили его чужому человеку?

— Я доверил его верному слуге короны, который уже не раз доказывал свою преданность. К тому же, это частное лицо, и у него нет ни документов, ни официальной должности, что тоже играет немалую роль.

— Король-Воин будет в бешенстве, когда узнает о ваших попытках. И ему плевать на доказательства!

— Надеюсь, он о них не узнает, пока всё не закончится. Но даже если так — пусть его. Ярость побежденного меня беспокоит меньше, чем война с победителем. Альгерду не помешало бы почаще приходить в бешенство на поле боя, а не сидя у себя во дворце. Забавно, что Король-Воин оказался не таким уж и хорошим воином.

— В поражении нет его вины, ваше величество — мягко произнесла королева — Мятежникам помогали Свободные Земли, а они вооружены куда лучше нас.

— И это должно меня успокоить? Что наш главный враг превосходит нас в развитии? Куда смотрит Император и Церковь? Разве достижения Земель — не ересь? А если нет, так давайте и мы сделаем то же самое. Улучшим механизмы на фабриках, технику — в городах, оружие — в армии.

— Или уничтожим ересь. Эрих, вы начинаете говорить, как Альгерд. При этом хотите настроить его против нас, вселив в него подозрения о предательстве.

— Альгерд всё прекрасно понимает. Это его драгоценный советник Бладштайн внушает ему ненависть всякий раз, когда дело доходит до Митендории. И всё из-за какой-то старой раны — даже не из-за войны!

— Это был его старший сын.

— Но он же жив! Подумаешь, стал калекой. Это война, Бездна её забери! Мы все что-то теряем.

— А что бы вы чувствовали, если бы Фернану отрубил руку один из гвардейцев Бладштайнов?

— Я — король!

Веласкер, усевшись в кресло, нервно барабанил пальцами по подлокотнику, постепенно приходя в себя.

— Ладно, это всё лишнее — наконец произнёс он — Мы живём настоящим, и бессмысленно рассуждать, как бы изменить его в прошлом. Я должен заключить с Итанией мир, пусть хоть весь Вествар будет корчиться от бешенства. Вот только мой посланник задерживается.

— И кто же этот посол?

— Насчёт посла не волнуйтесь. Я выбрал человека опытного, того, кто объездил все Королевства и Свободные Земли, и, главное, лично знаком с нынешними правителями Итании. Барона Велингвара.

— Велингвара? — вздрогнув, вскрикнула королева. Поспешно прогнав свои мысли, она постаралась взять себя в руки — Что же, наверняка это достойный выбор.

— Я рад, что вы так думаете — с облегчением сказал король — Мне казалось, что у вас с ним какие-то разногласия.

— Нет, государь, я виделась с ним всего несколько раз, и у нас нет разногласий. А сейчас, с вашего позволения, я хотела бы удалиться.

— Хорошо — ответил король — Через полчаса я созову совет. Вы присоединитесь?

— Постараюсь — ответила королева и направилась к дверям. Но тут они распахнулись и один из гвардейцев, поклонившись королеве, обратился к королю.

— Ваше величество, барон Шатри прибыл из Прайбурга и просит принять его.

— Наконец-то! — воскликнул король — Городской Совет сумел определиться со своей версией. С удовольствием её послушаю. Вы остаётесь? — обратился он к королеве, которая остановилась возле входа.

— Пожалуй, что да. Думаю, перед таким докладом мои дела подождут.

Когда барон вошёл в комнату, король сидел за столом, а королева стояла позади него, положив руки на спинку кресла.

— Итак, господин барон, рассказывайте.

Шатри начал свой доклад твёрдо и уверенно, но чем ближе подходила его история к встрече с мятежниками, тем сбивчивее и тише становилась речь. Когда он, заикаясь, рассказал, как секретарь подписал бумагу об ополчении, Веласкер не смог сдержаться.

— Что? — в гневе воскликнул король, вскакивая на ноги — Указ о создании народной армии? Вы в своём уме, Шатри? Это или вопиющая глупость, или открытая измена!

— Я его не подписывал, ваше величество — пролепетал побледневший барон.

— А что же Йоркдейл?

— Его не было, ваше величество. Герцога не могут отыскать с самого утра.

— Как? — в свою очередь воскликнула королева, гневно сдвинув брови — Мой кузен, мэр города, пропал, а вы сообщаете об этом только сейчас?

Барон, бледный и дрожащий, молчал, не зная, что отвечать.

— Заканчивайте — приказал король.

Конец у истории был короткий. После того, как советники увидели дым над Ледфордом, они немедленно выслали туда отряд солдат. По прибытии командир доложил, что тюрьма разрушена и разграблена, что в ней бушует пожар, что солдаты и комендант убиты, а заключённые — сбежали. Возле тюрьмы удалось схватить полсотни нападавших, и еще полсотни были убиты, когда открыли по солдатам огонь. Совет, получив донесение, тут же отправил барона к королю.

— И вот вы здесь — мрачно закончил король.

Шатри кивнул, не в силах больше вымолвить ни слова.

— Хорошо. Ступайте и соберитесь с духом. Через полчаса будьте готовы рассказать на собрании то, что говорили сейчас. Нет, каков Совет! — воскликнул король, едва барон удалился — Подписать указ о создании ополчения!

— Вас совсем не волнует, куда исчез герцог? — с негодованием спросила королева.

— Бросьте, Эстер — махнул рукой король — Мы оба прекрасно знаем, куда он делся. Испугался последствий и спрятался, надеясь переждать. Хотел бы я увидеть его лицо — невольно рассмеялся король — Когда он услышит о разрушении Ледфорда.

Королева, ни слова не говоря, стремительно вышла из комнаты. Король лишь покачал головой, глядя на эти вспышки гнева. Затем, вызвав капитана Редвина, приказал ему пригласить вельмож в Зал Совета.

Тем временем королева проследовала в помещение Церкви при дворце и, закрыв глаза и склонив голову, начала молиться Четверым. Несколько минут спустя рядом с ней встал архиепископ Церкви и Разума Митендории. Королева бросила на него короткий взгляд и снова закрыла глаза.

— Что вас беспокоит, ваше величество? — архиепископ смотрел прямо, на картину с изображением Четверых.

— Если Ледфорд пал, то барон на свободе — ответила королева.

— Не обязательно. При штурме происходят разные вещи. Барон мог пострадать или вовсе исчезнуть.

— Да перестаньте — королева открыла глаза и посмотрела на архиепископа — Не такой человек Велингвар, чтобы пропасть, когда ему открыли дверь. Вы знали, что это король послал его в Итанию?

— Да. Но нам не известно наверняка, с какой целью.

— Эрих хочет мира. Барон должен был провести переговоры и узнать предварительный ответ.

— Вот как — задумчиво произнёс служитель — Интересно. Благодарю вас, ваше величество.

— А вы что думаете? — с заминкой спросила королева — Нам нужен этот мир?

— Если вас интересует официальная позиция Церкви, то все четыре скажут вам, что да. Но если нужно лично моё мнение — нет, мир с еретиками невозможен.

Королева с облегчением выдохнула.

— А сейчас извините, ваше величество, король ждёт меня — с этими словами архиепископ поклонился и вышел из комнаты.

Совещание, куда король пригласил немногих избранных, состоялось там, где раньше заседал Королевский Совет. В прежнем Совете состояло двадцать благородных представителей самых знатных семейств Митендории. Он был создан триста лет назад, при смене династии, и в разное время то пользовался большим влиянием, то играл лишь декоративную роль. И вот теперь, обвинив Совет в потакании интересам противника и ереси, при поддержке Церкви Света Веласкер избавился от Королевского Совета. На смену ему пришёл личный совет короля, где его последнее слово было законом. Сейчас в совет входили лишь те, кому король доверял — всего шесть человек. Этим людям Веласкер дал возможность свободно высказывать свои мысли и критиковать его поступки.