Александр Великий или Книга о Боге - Дрюон Морис - Страница 43

«Царь-ястреб, властелин победы, царь-тростник и царь-оса, любимец Амона, избранник бога-солнца, Александр, господин двух стран и господин вознесений, одаренный вечной жизнью, как бог-солнце, на веки веков».

И храм наполнился песнопениями.

Затем Александр простерся перед статуей последнего фараона, Нектанеба II; он приложил губы к губам статуи, чтобы поспринять дыхание своего предшественника, как сын продлолжает дыхание отца (37).

Воссев на церемониальное кресло, которое подняли двенадцать носильщиков, новый фараон покинул храм; живой бог и божественный заступник, он позволил толпе обожать себя. Те, кто получил способность различать обычно невидимые вещи, заметили вокруг его лба широкий золотой нимб, лучи которого доходили ему до плеч.

Процессия шла в предписанном порядке: сначала певцы, предводитель которых должен знать две книги Гермеса, содержащие гимны богам и жизнеописание фараонов; затем прорицатели, над которыми начальствует прорицатель бога Пта, знающий наизусть четыре книга движения светил и несущий часы и астрономическую пальму; далее писцы во главе с иерограмматиком, который держит книгу, скребок, тушь и тростниковое перо; и, наконец, столист, несущий священный локоть – верную меру длины, применяемую архитекторами, и сосуд для возлияний, ибо он должен знать все, что касается приношений, молитв и процессий. Двенадцать чиновников шли впереди царя и несли на шитых золотом подушках судейский скипетр, меч, лук, булаву, кнут и другие знаки государственной власти; двенадцать веероносцев вокруг фараона, плывшего вровень с людскими головами, навевали прохладу высокими опахалами из страусовых перьев. Вдоль всей дороги, оцепленной с каждой стороны двумя рядами солдат, священнослужители размахивали кадилами. За царем шли верховные жрецы в белых тиарах, главный жрец бога Пта, чью грудь украшали символы из драгоценных камней, и главный прорицатель Амона – оба они должны знать десять книг священной науки; затем сановники из дома фараона, жреческие коллегии и, наконец, корпорации ремесленников, несших эмблемы их профессий (38).

С наступлением ночи на озерах позади храмов были устроены зрелища; перед восхищенными глазами плыли большие ярко освещенные лодки с музыкантами и священными танцовщицами.

На другой день после коронования фараон Александр, господин двух стран, утвердил во всех его должностях главного прорицателя Амона, начальника двойной палаты серебра и золота, начальника двойной житницы, руководителя строительных работ, главу всех ремесленных корпораций Фив, которому он вручил золотые перстни и янтарную трость; ему передавался дом и имущество Амона со всеми людьми, о чем царский гонец отправился оповестить весь Египет.

Подобным же образом Александр поступил с главным жрецом Пта, великим жрецом Осириса и великими жрецами всех других культов. Кроме того, он издал указ, запрещающий кому бы то ни было забирать силой принадлежащее богам, подвергать пыткам хранителей священных доходов и взимать налоги с земель, посвященных богам. Он отдал распоряжение архитекторам немедленно начать восстановление фиванских храмов, разгромленных персидскими завоевателями, и возродить древнее великолепие жилищ Амона.

XV. Александрия

Александр вскоре покинул Мемфис и, взяв с собой только часть войска для мирного перехода, поднялся вверх по западному рукаву Нила до берега моря. И там, желая, подобно великим фараонам прошлого, ознаменовать несравненным творением свое царствование на земле Египта, он решил основать свой город – город эпохи конца.

На смену разрушенному им Тиру Александр задумал построить новую морскую столицу, которая затмила бы своим богатством, размахом деятельности и великолепием и Родос, и Пирей, и Карфаген, и Сиракузы.

Позади острова Фароса, который защищал ее от морских валов, приютилась простая рыбацкая деревушка Ракотис. На эту-то землю Александр, сидя на Буцефале, сбросил свой белый плащ, отметив место, где должен был вырасти город Александрия.

Динократу, восстановившему эфесский храм, было поручено составить план, и он набросал его контуры, исходя из формы Александрова плаща – короткой закругленной пелерины, какую носили македонские всадники. Сам Александр провел долгие часы над планом будущего города. Его должна была пересекать длиннейшая улица ста футов ширины, окаймленная портиками с колоннадой, – дорога в Канопу. Были выбраны места для храмов, дворца и садов, театров и даже складов. Предполагалось построить два порта: торговый и царский; на острове Фаросе было решено воздвигнуть, в том же стиле, что и храмы, огромную квадратную башню из белого мрамора, а на ней другую поменьше, восьмигранную, наверху которой, между колоннами, зажигался бы каждую ночь большой костер, чтобы указывать дорогу кораблям.

После того, как были изучены знамения, ритуальная церемония основания города совершилась в двадцать пятый день пятого месяца египетского года, в первом декане Овна. За неимением обычно употребляемого мела, пришлось воспользоваться белой мукой, чтобы набросать на земле рисунок стен и главных улиц. Согласно священному обычаю Египта, нас сопровождал слепой. Мы остановились на том месте, где должны были подняться храмы, и торжественно принесли жертвы богам Египта и Греции; на месте будущей библиотеки, которая должна была заключить в себе все человеческое знание, был развернут папирус; там, где предполагалось возвести театр, трагические актеры разыграли представление. И вот, пока все были заняты этими церемониями, птицы всевозможных видов поднялись тучей с озера и с реки, сели на разбросанную по земле муку и склевали ее. Каждый задавался вопросом, как понять это знамение; некоторые сочли его зловещим. Тогда я объявил, что, напротив, оно было самым благоприятным, какое может быть, и что город будет процветать, как никакой другой, поскольку его двойник вознесен птицами к небу.

Из чудес света Александр уже видел афинского Зевса-Олимпийца, развалины эфесского храма, гробницу Мавсола, великие пирамиды; родосский колосс находился отныне в его владениях, и недалек был день, когда он увидит висячие сады Вавилона; но ему не суждено было узнать седьмое чудо, которым он сам обогатил мир: Александрийский маяк.

XVI. Оракул пустыни

Дорога, ведущая в Ливию, суха под ногами, и пески тянутся там насколько хватает глаз. Основав Александрию Египетскую, царь с одним лишь корпусом гетайров направился вдоль побережья к западу. Через десять дней похода он встретил послов Киренаики, принесших ему заверение в покорности ото всей страны, простирающейся до территории Карфагена. Затем мы повернули к югу и в течение еще десяти дней углублялись в пустыню. Там мы подверглись большой опасности и могли бы погибнуть, так как налетел сильный ветер, поднял песок, затмил небо, и мы потеряли тропу, вдоль которой встречаются источники воды. Нам показались бесконечными часы, когда мы, измученные жаждой, шли без дороги, а вокруг воздух не был похож ни на день, ни на ночь и дышал концом света. Наконец ветер стих, песок пустыни снова пал на землю; и мы поняли, что совсем заблудились. Но я заметил в небе двух воронов, тоже попавших в бурю и сбившихся с пути, и сказал, что нужно следовать за их полетом. Потом две змеи быстро поползли от нас по песку. Я велел идти вслед за змеями, которых послал сюда Зевс-Амон, чтобы показать нам дорогу.

Так мы взошли на верх дюна и оттуда увидели расстилавшийся под нами сад богов. Мы спустились в оазис, где росли сто тысяч пальм, мы шли среди двухсот двадцати восьми источников; в одних вода была голубой и имела вкус соли, в других желтой, цвета серы, а в третьих красной, потому что была окрашена железом.

Когда мы читаем в книгах, что пророки удалились в пустыню, это значит, что они пришли в Сиву; когда говорят, что им было откровение, нужно понимать, что это случилось в Сиве. Эта долина, полная цветов и ласковой прохлады, которую открываешь после бесплодных и бесконечно унылых песков, поистине говорит о присутствии богов и располагает душу к тому сознанию, что выше сознания; оно-то и позволяет распознавать проявления высшей воли.