Благими намерениями... (СИ) - Серебрянская Виктория - Страница 9

Лешка скривился:

- Я только записался на курсы вождения, так что машина стоит у меня под подъездом.

- У тебя? – я изумленно уставилась на бывшего – А ты, часом, ничего не перепутал?

Лешка досадливо вздохнул и покосился мне за спину. Мой безымянный спаситель стоял молча и не проявлял желания вмешаться. Лешка скривился, словно раскусил что-то мерзкое, но сделал шаг ко мне:

- У нас. У нас под подъездом.

Я отступила инстинктивно, прежде чем успела подумать, но бывший все равно успел схватить меня за руку:

- Ленка, не дури! Завтра тяжелый день. Тебе пора спать, а то не отдохнешь!

Меня просто затрясло от злости и изумления:

- Офонарел? Отпусти мою руку! Нет никаких нас! Не будет завтра никакой свадьбы! Собирай свои манатки и проваливай к чертовой бабушке! И вообще, - я горько рассмеялась – ты бы извинился. Хотя бы приличия ради.

Алексей не только не отпустил мою руку, но и неожиданно сжал ее еще крепче:

- Извинюсь! Обязательно извинюсь! Как только мы останемся вдвоем. Дорогая.

В коротких рубленных фразах бывшего мне почудилась какая-то скрытая угроза. Я сглотнула и снова дернула рукой, пытаясь высвободится. Но Алексей держал крепко. До синяков крепко. По спине побежал холодок. Стало жутко.

- Отпусти девушку, чувак. Не видишь, что ли, Ей больно.

Спокойный, даже чуть ленивый голос стоявшего за моей спиной мужчины, прозвучал как гром среди ясного неба. Вздрогнула не только я. Оказалось, Лешка тоже успел забыть о свидетеле нашего противостояния. Тем не менее, руку мою он не выпустил. Неприязненно зыркнув мне за спину, выдал с нехорошими интонациями:

- Шел бы ты туда, откуда прибыл. Со своей женой разберусь без сопливых!

У меня за спиной раздался смешок:

- Кто тут сопливый еще надо разобраться. И вообще, ребенок…

Алексей вскипел моментально. Я даже не думала, что так бывает: еще на отзвучала реплика моего спасителя, а я уже лечу спиной вперед к дверям подъезда, прижимая к груди сумочку. Когда Лешка мне ее впихнул в руки, я не заметила. Только и успела подумать, прежде чем впечаталась спиною в дверь, что у Алексея, очевидно, какие-то неприятные ассоциации со словом «ребенок».

Когда дверная ручка с силой впечатывается в твой позвоночник, приятного мало. У меня на мгновение даже дыхание перехватило от боли. А когда очухалась, то с изумлением уставилась на скрученного в какой-то фантастический бублик Алексей, которого не напрягаясь удерживал мой спаситель. На мой удивленный взгляд парень фыркнул:

- Нос у твоего бывшего не дорос со мною драться. Иди домой, котёнок, я его придержу пару минут, чтобы за тобою не ломанулся. Спокойной ночи!

Я чуть заторможено кивнула:

- Спасибо. За все. И тебе спокойной ночи!

Уже закрывая за собою дверь подъезда, услышала насмешливый фырк.

                                                          ***

Как я пережила неудавшуюся свадьбу, какие мысли бродили в моей голове в то время, известно только моей подушке. С кровати я не вставала неделю. Попеременно переживала предательство Светки и Алексея. Возвращалась в детство, снова и снова вспоминая пережитое унижение. Пыталась понять, что со мною не так. Почему вновь оказалась обузой, чемоданом без ручки, который и выбросить жалко, и жить мешает.

Мне не хотелось ни есть, ни пить, ни говорить с родителями. Мне не хотелось жить. Раз за разом прокручивая всю ситуацию в голове, я пыталась понять, где же ошиблась, что я сделала не так, чем заслужила такое отношение? Слишком долго не решалась перевести отношения в горизонтальную плоскость? Мало уделяла внимания? Но ведь мы виделись почти каждый день. Я разрывалась между подготовкой к госам, подготовкой к поступлению в институт и Алексеем. И ведь мое поступление фактически было его идеей. Мне было достаточно хирургии.

Ответа на свои вопросы я не находила. И от этого еще больше чувствовала себя беспомощной и никому не нужной.

Я знала, что Алексей приходил, пытался объясниться. Мама рассказала. И мама же мне с восторгом сообщила, что мой бывший подсвечивал себе дорогу огроменным фингалом. Так же мамуля сообщила мне, что папа с превеликим удовольствием вышвырнул мерзавца из квартиры и тут же сменил замки.

Смешная. Как будто мне это было интересно. С куда большим удовольствием я бы послушала ее мысли по поводу того, что я оказалась никому не нужной неудачницей.

Светка оказалась хоть чуточку умнее Алексея. Она просто тихо исчезла из моей жизни, так же, как и свадебное платье из моей комнаты. Их просто не стало. Осталась только пустота.

Такая же пустота была и внутри меня. Обычно, когда люди страдают, у них болит сердце, болит душа, не хочется жить или хочется кого-то убить. Обо всем этом нам рассказывали на парах по психологии, так что в теории я все это знала.

На практике же у меня ничего не болело. Ничего не хотелось. Вообще не возникало никаких желаний. Была только пустота.

Моя мамуля, терпеливо со мною разговаривающая по большей части ни о чем, терпеливо заставляющая меня поесть или попить хоть что-то, к концу недели не выдержала. Так в нашей квартире появился Владимир Яковлевич, наш сосед из первого подъезда.

Оказалось, Владимир Яковлевич работает врачом на станции скорой помощи. И мама по-соседски попросила его помочь.

Сосед довольно крупный мужчина с голубыми глазами и русой курчавой бородкой мигом мне напомнил былинного богатыря Илью Муромца. Маму Владимир Яковлевич сразу же выставил за порог и захлопнул перед ее носом двери. Меня же бесцеремонно сдернул с кровати и заставил встать посреди комнаты.

Я почти не ела в последнее время. От резкого движения и слабости закружилась голова. Где-то в груди заискрилась злость. Мое самое первое чувство с той самой ночи накануне свадьбы. И я сцепила зубы, чтобы не наговорить гадостей нахальному дядьке. Только еле слышно зашипела. Владимир Яковлевич засмеялся:

- Гляди-ка, реагирует! А мне твоя мама сказала, что лежишь, как мертвая и почти не дышишь!

Я вскинула голову и посмотрела соседу в глаза. Владимир Яковлевич улыбался, но глаза были серьезные, цепкие, взгляд внимательный. Злость погасла. И ругаться мне тоже расхотелось. Снова вернулась апатия. Я опять почувствовала себя воздушным шариком, забытым именинником. Полуспущенный, он уже в принципе никому не нужен. Праздник прошел, шарик свое отслужил.

Сосед заметил перемену в моем настроении сразу же:

- Ну здрасте, моя Настя! Ты чего опять раскисла? Подумаешь, попался на дороге какой-то недомужик! Радуйся, ты легко отделалась! А если-бы ты все это узнала гораздо позже после свадьбы? Когда уже носила бы ребенка? Или и того хуже: уже бы родила? И даже не одного? Что бы тогда делала?

А и правда, что?

Весь свой монолог сосед буквально процедил чуть нахальным и слегка презрительным тоном. Сочувствия там не было ни на грамм. Зато яду, хоть ложкой черпай. Очевидно, Владимир Яковлевич пытался вновь меня разозлить, встряхнуть, вывести на эмоции. Но добился совершенно иной реакции. Я задумалась.

И ярко представила себе, что свадьба уже прошла. Я ничего не знаю и продолжаю дружить со Светкой. Поступаю в институт. Потом прихожу на работу в мою любимую хирургию. Рожаю сына. Почему-то я была твердо уверена, что первенец у меня мальчик. И как-то, не вовремя вернувшись с работы, застаю уже виденную мною картину маслом: Лешка и Светлана в нашей постели.

Меня передернуло. Прикрываясь общим сыном, Алексей никогда бы не оставил меня в покое.

Наблюдавший за мною Владимир Яковлевич хмыкнул:

- Процесс пошел. А ты сильная девочка, прям не ожидал. Думал, что меня сейчас утопят в слезах и соплях, оглушать стенаниями и истериками. А ты самоанализом, значит, решила заняться?

Я покачала головой:

- Нет.

Мой голос звучал хрипло и как-толомко. Едва слышно. Я торопливо прокашлялась и повторила уже уверенней:

- Нет, никакого самоанализа. Я просто очень живо представила описанную вами ситуацию.