Девять бусин на красной нити (СИ) - Питкевич Александра "Samum" - Страница 12

– Мое сердце работает независимо от меня, так что его довольно сложно сбить, – пожав плечами, ответила я. На самом деле, было сложно припомнить момент, когда бы мое неверное сердце стучало бы быстрее, чем считало нужным. Оглядев комнату, нетерпеливо передернула ногами. – Мне бы нужно уединиться в одном месте. Что там осталось от одежды.

Фыркнув как большой кот, мужчина легко поднялся, уйдя куда-то за печь. Через пару минут рядом со мной на кровать шлепнулись тонкие брюки и большая меховая куртка. Перед кроватью появились сапоги, простые, но с мехом внутри. Снаружи, кажется, они были покрыты жиром.

– Пока так. Я почти закончил с обувью, но штаны нужно будет на тебе ушивать. Позавтракаем, этим и займемся. Долго не ходи, чтоб не замерзла.– Отвернувшись к столу, мужчина дал мне возможность одеться в относительном уединении.

Штаны оказались невероятно широки и закатать их пришлось едва ли не на половину, а куртка доходила до самых колен. Удобно не было, но холод не кусал за голую кожу, что не могло не радовать.

Была примерно середина дня, и не смотря на морозец, слегка щепавший щеки, снега под ногами осталось едва ли в пол ладони. Воздух казался сырым. Я бы совсем не удивилась, повали через минуту на голову мокрый снег. Быстро сделав свои грязные делишки, я поскорее вернулась в домик, так как на тело внезапно накатила нешуточная усталость, едва не повалившая на землю. Перед глазами просто потемнело, а спина стала мокрой от пота. С трудом держась за дверь, я ввалилась внутрь, буквально рухнув на руки Хакона. Великан прищелкнул языком, прямо с одеждой водружая на кровать.

– Рано тебе еще с гор спускаться, – мужчина проворно стащил сапожки, помог снять куртку и протянул рубашку, почти моего размера.– Теперь должна быть как надо. Фасон, конечно, не самый модный в этом сезоне, но в целом не плох.

Прижав одежку к груди, я тяжело дышала, не в силах самостоятельно одеться. На голые ступни упало покрывало, не давая уходить теплу.

– Давай, помогу. Знаю, ты девица самостоятельная и взрослая, но не артачься попусту.

Провели мы в домике еще два дня. Хакон все мастерил мне одежду из того, что добыл или нашел в сундуке, а я большую часть времени спала или слушала его рассказы. Иголку в руки он мне так и не дал, даже не смотря на заверения, что я владею мастерством двусторонней вышивки по шелку.

– Если все будет хорошо, через два дня снег сойдет совсем и можно попробовать спуститься в долину. За один переход не управимся, но чуть ниже есть вполне приличные пещеры, где ты сможешь отдохнуть. Ночи будут не такие холодные, да и мы будем значительно ниже.

– Рядом с тобой не замерзну, – я плавно разминалась, пытаясь хоть немного подготовить ослабевшее тело к дороге.

Мужчина усмехнулся, от чего от уголков глаз разбежались лучики морщинок.

– Да, кто-то, наконец, без понукания понял, какой я теплый и уютный.

– Ты жесткий, – делая поворот в другую сторону от Хакона, отозвалась я, пряча улыбку. От чего-то даже сейчас мне становилось тепло и уютно.

– Я крепкий, а это разные вещи, птица. Да, все хотел спросить, какая именно ты птица?

– А это важно?

– Кто знает. Одна из наших древних богинь, Фрейя, имела соколиные крылья и могла превращаться в эту птица.

– Я не сокол. Я – ворона.

– Так тебя зовут дома?

– Натсуми Караса Тенгу, Алая ворона без сердца.

– Но твое сердце на месте. Я слышал, как оно бьется.

– Когда-то оно посмело биться без меня. Всего две минуты, но этого оказалось достаточно, чтобы оно стало самостоятельным. Это неверное сердце.

– Но оно не позволило тебе умереть.

– Но именно оно не позволяет мне жить.

– Мне кажется, вы просто не нашли…

– Хватит! – крылья выстрелили сами собой, когти удлинились, став твердыми и острыми. Даже глаза изменились, позволив разглядеть каждую силовую линию на коже великана.

Хакон замер, спокойно и внимательно глядя на меня. От него не было слышно ни запаха страха, ни злости. Даже вена, пульсирующая на шее под тонкими белыми линиями колдовских рисунков, не изменила свой ритм.

– Извини,– спокойно и уверенно, словно одно мое состояние не грозит ему серьезным увечьем, произнес великан, как только мое дыхание немного выровнялось, – не хотел тебя задеть. Мы не станем продолжать об этом. И да, меня это не касается.

Мы все еще смотрели друг другу в глаза, когда в дверь уверенно решительно посутчали.

– Отдыхай, – Хакон бросил свою работу на стол, поднимаясь с скрипучего табурета, -а я посмотрю, кто забрался так высоко, чтобы найти меня.

Хакон.

Не ждал, что она отреагирует так резко на вполне невинный разговор, но Натсуми словно взорвалась. Тема сердца явно была дольно болезненной и сильно влияла на ее прежнюю жизнь. От этого было немного печально, так как у нас имело значение только одно – бьется ли оно.

Стукав дверь я не ожидал. Сосредоточенный на девице, опасаясь, что расстроенная птица может кинуться на меня с когтями, даже не заметил, что кто-то подошел к дому. Ерхо ушел гулять, от чего явление гостя было еще более неожиданным. Шагнув за порог, я с некоторым удивлением уставился на цверга.

– Барди, с каких это пор твой народ шастает по горам, а не под ними?

– И тебе доброго дня, Хакон, сын Снора и моей тетки Рунгейд.

– Моя мать тебе настолько дальняя родня, что и имени твоего не помнит. Зачем пожаловал в такое время и в такое место? – Барди, цверг ростом едва ли не с птицу, но в два раза шире в плечах, с длинной пепельной бородой и колючими маленькими глазками, оскалился. Сразу было и не понять, смеется он или злиться, так кривилось его темное лицо, словно пропитанное пылью земли.

– Я пришел просить об услуге, славный хримтурс.

– Во мне только половина крови хримтурса, как ты сам только что мне напомнил. Что тебе надо, Барди. Мое терпение тебе хорошо известно.

– Организуй мне встречу с великим Снором.

– Для чего это тебе и что с этого мне?

– Мне нужен проход через его чертоги. Один раз, один караван. Шесть цвергов, один предмет.

– Я не стану уговаривать отца, -Барди едва не рухнул на колени, заискивающе щуря маленькие глазки и складывая руки в жесте почтения.

– И не надо. Пусть он только встретится со мной. А ты проси что хочешь – все исполню.

– Ты добирался сюда почти двенадцать дней, чтобы попросить меня поговорить с отцом. Не глуп ли ты, Барди?

– О, нет. Барди умен, славный хримтурс. Барди знает, что своего этого сына Великий Снор слышит даже в самый сильный буран и в самую темную ночь. Барди знает, что только Хакон может ему помочь. – Белесые глазенки хитро блестели, почти уверенные, что лесть достигла цели. В чем-то цверг был прав, но не так, как сам думал.

– Я могу только попросить отца выслушать тебя. Не более.

– Этого будет достаточно.

– И за это ты мне будешь должен одно обещание.

– Да, славный хримтурс.

– Это не все. – Идея была весьма хороша. Цверг мог очень легко справиться с тем, на что мне потребовалось бы гораздо больше времени и сил. – Еще ты доставишь ценный груз в Мидгард. Прямо в руки Рерика Дьярвинсона.

– Как только…

– Нет. Груз нужно доставить сейчас, и когда Рерик подтвердит, что все в целости, я исполню твою просьбу.

Я видел, как крутит и буквально выворачивает цверга, но видно ему на самом деле был нужен разговор с отцом, раз бородатый кивнул, скрипнув зубами напоследок.

– Я согласен, Хакон, сын Снора. Что нужно передать асу?

*Цверги – скандинавский вариант гномов. Как всегда, живут под землей, кузнечничают, чегой-то затевают. Жадноваты, смелы и местами обижены миром.

Глава 10

Натсуми.

– Есть способ вернуть тебя к асам быстрее, чем тащить через горы и долины в чертоги отца, – Хакон вернулся довольно быстро, задумчиво хмуря брови. – К нам заявился старый знакомый, Барди, цверг из подземных царств, который может провести тебя своими тропами. Это куда быстрее и вполне безопасно.