Гора в объятьях облаков (СИ) - Питкевич Александра "Samum" - Страница 35

– То есть, те трое просто хотели умереть?

– Возможно, – пожал плечами тенгу, подавая руку, – а может хотели проверить, насколько ты ценна для Кумояма. Знаешь, не все невесты добираются до второго зала.

– Это значит, – в ужасе прошептала я, – меня могли съесть?

– Нет, тебя не могли, – фыркнул Шиджеру. – А вот дальше начинается совсем другое представление. Это зал «Высокого двора». Мы сейчас пройдем и займем свое место за столом. Будешь сидеть рядом. Сперва торжественная часть. Кланяться никому не нужно, кроме Великого Дракона. Говорить с тобой не должны. Если что, спрашивай меня. Готова стать центром внимания?

Крепче сжав руку тенгу, чуть кивнула. Было нервно, но оттягивать совершенно бессмысленно.

– Кумояма зде-е-есь! – раздался громкий вопль и двери разошлись в стороны.

Золото. Со всех сторон. Потолок. Узоры на колоннах и даже пол из светлого полированного дерева, в котором отражался блистающий верх. На золотых потолочных панелях, разделенных на квадраты, черным изображались большие птицы, а на боковых кривые сосны и цветущие сливы. Помещение было огромным, так что конца зала я четко даже не могла рассмотреть.

Мы вошли с боковой стороны, и шагнув вперед оказались перед ступенькой, где начинались циновки, застеленные пушистым ковром тех же золото-черных цветов.

– Разуйся, – тихо прошептал тенгу, придерживая меня под локоть у возвышения. Осторожно выскользнув из высокой обуви, ступила на ковер, дожидаясь Шиджеру. Метров через пять с обеих сторон от ковра начинались низкие столики. За которыми сидели ёкаи разных видов. Дамы с лисьими ушами и птичьими клювами, мужчины с красной и синей кожей, огромные головы и гигантская енотовидная собака в зеленом кимоно. Идя рядом с тенгу, я чувствовала себя в безопасности, но все же нервничала, с таким вниманием рассматривали нас присутствующие. Успокаивало то, что я сегодня выгляжу неимоверно прекрасно и чувствую себя почти принцессой. А это уже не мало для поддержки женской нервной системы.

Зал был каким-то бесконечно длинным, и мы все шли по этому ковру. Пустых столиков было мало. Кое-где сидели по двое. За спиной каждого гостя находились сопровождающие. Узор на ковре, камыши и лилии, золотые на черном, все тянулся, словно перетекая с одного элемента в другой. Когда мы протоптали уже приличную часть этого узора, в конце зала стало видно возвышение, на котором стоял вовсе и не трон, а какая-то весьма широкая лавка с ажурной спинкой. Не дойдя до этой конструкции метров двадцать, ёкай остановился,придержав меня под руку.

– Нам сюда, – тихий голос заставил глянуть в сторону, где находился свободный столик, позади которого ждали Гадзодзу и зубатки, держа в руках нашу обувь. Тенгу первым прошел между столами, занимая центральную подушку. Моя была как бы немного сбоку. Практически на углу. Непроизвольно скривившись, пробормотала под нос:

– Чем острее, тем быстрее, – чувствуя как зубатки расправили длинный «хвост» кимоно.

– Что? – Шиджеру протянул мне маленькую серебряную рюмочку, пахнущую слабым алкоголем.

– Ничего. Это поговорка. Незамужней нельзя сидеть на углу. Иначе так и останешься без супруга. А это что-то на подобие отворота.

– И как, помогает?

– Да как видишь, – фыркнула в ответ, демонстрируя пальцы без колец.

– Шиджеру-доно, – невысокое существо с огненными глазами и почти лысой головой появилось с другой стороны от тенгу,– Курама-сама передал это в подарок госпоже.

Ворон сделал жест рукой, и передо мной поставили маленькую тарелочку, в тон к рюмке, на которой лежало пять совсем небольших, но совершенно умопомрачительных пирожных. Круглые, разного цвете, нежные даже на вид. Подняв глаза, хотела отблагодарить неизвестного дарителя, но посланник уже отсутствовал.

– Это от дедушки, – чуть улыбнулся тенгу, – что бы ты меньше нервничала. Кроме них тебе все равно здесь лучше ничего не есть.

– А дедушка тут? Надо бы сказать спасибо, – я оглядывала зал, пытаясь найти того, кто мог бы быть родствен ком моего ёкая.

– Шесть столов от нас, напротив. Тенгу с красной кожей и белыми волосами, – подсказал Шиджеру. Найдя указанного мне гостя, несколько опешила. Какая необычная родословная у тенгу. Встретившись с черными глазами, медленно склонилась в поклоне, надеясь, что он получился достаточно глубоким и изящным. Совсем не старый, невероятно широкий в плечах, тенгу широко улыбнулся, подняв рюмку в приветливом жесте. Краем глаза заметила, что девушка сидящая возле краснокожего, скривилась.

Едва притронувшись губами к содержимому своей рюмки, принимая приветствие от деда Шиджеру, обратилась к ворону:

– А кто рядом с ним сидит? Такая красивая, но почему-то, очень печальная дама, – девушка и правда выглядела интересно. Ее красные, почти малиновые волосы зачесанные на бок, гладким водопадом струились по плечу, контрастируя с нарядом из черного шелка. В отличие от остальных гостей, дама была практически без украшений, этим так же выбиваясь из окружения.

– Печальная? Натсуми? Избалованная вредна ворона, – пробормотал под нос ёкай, – моя сестра. Совершенно невоспитанная особа, хоть и нежно любимая мной.

– Не знаю, мне она кажется очень несчастной. У нее все в порядке? – почему-то я не на шутку обеспокоилась о судьбе девушки. Казалось еще немного, и тенгу-девица просто бросится под ноги кого-то из важных гостей, как те трое, из первого зала.

– У Натсуми очень непростая судьба, – нехотя произнес ёкай. Оглядев зал, заметила что многие ёкаи переговариваются в ожидании главных участников праздника. Мимо проплыл низенький, пузатый ёкай, заняв столик у самого трона. – Когда Натсуми была маленькой с ней произошел несчастный случай. Кровь тенгу очень вкусна для некоторых существ. Но мы – опасные твари. Когда вырастаем.

– Если не хочешь – не рассказывай, – тихо сказала ёкаю, видя его подавленность. Тенгу чуть махнул головой, показывая, что все в порядке.

– Тебе могу рассказать. Когда Натсуми было около пяти, они с мамой гуляли в парке, в мире людей. Матери отвели глаза, и демон украл сестренку. Ей пытались вырвать сердце, но дед успел найти вовремя. Вот только слух уже вышел за пределы дома. В подростковые годы Натсуми столкнулась с тем, что ее боятся и призерают как сверстники, так и более старшие ёкаи. Она Алая ворона, вороня без сердца. Натсуми много воевала и училась. Ее уважают как ёкая и военноначальника, но боятся и ненавидят.

– И ты говоришь, что она не грустная, – мягко укорила я Шиджеру. Девушку было очень жаль. – А что ее семья? Муж, дети?

– Натсуми одна. Ни один ёкай Японии, Китая или Кореи не возьмет в жены тенгу без сердца.

– Но оно ведь на месте! – возглас получился несколько громковаты, мак что я поспешно прикрыла рот рукой, виновата глядя на тенгу.

– Да, – Шиджеру спокойно отнесся к моей оплошности, продолжив, когда от нас снова отвернулись, – но шрам-то остался.

Наблюдать за праздником немного со стороны было интересно. Существа, так отличные от людей и при этом все же схожие с нами. Я рассматривала наряды, когда раздался громкий удар гонга, от чего все приосанились и замерли. Двери в начале этого длинного живого коридора распахнулись, но толком разглядеть ничего не получалось из-за слишком большого расстояния. Подавшись вперед, едва не потеряла равновесия, неудобно сидя на коленках.

– Аккуратно, – пробормотал Шиджеру, придержав за плечо.

Процессия продвигалась в нашу сторону и я видела, как гости кланяются. Первым шел мужчина в черно-золотом одеянии. Он был и не стар и не молод. На висках белела седина, но темные глаза смотрели пытливо и зорко. Выражение лица оставалось спокойным и сосредоточенным. Увидев мужчину в мире людей, я бы подумала, что это какой-то состоятельный бизнесмен, но никак не Великий Дракон мира ёкаев. Мне хватило этих нескольких минут, чтобы составить первое впечатление. Признаться, дракон вызывал уважение, так что поклонилась я не только следуя общему примеру, но и по собственному желанию.

Поглядывая на процессию из-под опущенной головы, с интересом разглядывала тонкую девушку в невероятном изумрудном кимоно с драконами и красными цветами. В ее черных волосах, уложенных в сложную прическу, колыхались гирлянды полупрозрачных белых цветов. Девушка двигалась очень плавно, с невероятной грацией, при этом казалось, что тяжелое кимоно – единственное, что держит ее на земле, не позволяя идти прямо по воздуху, столь невесомой была фигура даже в этом громоздком одеянии. Маленькое кукольное личико старательно покрывал слой белили, а раскосые миндалевидные глаза украшала красная подводка. Она была невероятно хороша собой, напоминая какое-то произведение искусства.