Отдел Химер (СИ) - Бурак Анатолий - Страница 34

Схватив такси, добралась до клуба. Кое-как, что вызвало удивленный взгляд шефа, отработав положенное, поспешно выбежала на улицу и вытащила телефон.

— Ну?

— Баранки гну, — ответили мне.

— Ладно, не тяни резину! — начала злиться я. — Разузнал?

— Жива твоя Ира. Правда, не совсем здорова, но об этом — как только увидимся. — Ну гад, а?

— Сладкий мой, — елейным голосом промурлыкала я, — колись давай. А то в этом несовершенном мире станет на одного не очень здорового больше.

— Тебе, значит, можно, а мне нельзя? — Мне показалось, что он немного обиделся.

— Так я ведь женщина. А ты мужчина.

— Это еще с какой стороны, посмотреть, — заржал секретарь. — Я вот до сих пор не уверен. — Нет, надо срочно что-то делать. А то любимый — пусть пока и платонически — и единственный совсем от рук отбился.

— Короче, ранимый ты мой, — от нетерпения я позволила себе слегка нахамить, — сидишь на месте и терпеливо ждешь меня, понял?

До больницы добралась за двадцать минут и, расплатившись с таксистом, взбежала по ступенькам. Игорь курил, стоя у входа, и, демонстративно погрозив кулаком, я не выдержала и рассмеялась.

— Выкладывай!

— Девушка наглоталась барбитуратов, — выбросив сигарету, начал он. — Как и положено, ей сделали промывание желудка и сейчас спасенная лежит под капельницей.

М-да. Серьезная девчонка. И к осуществлению проекта подошла основательно.

— И всё?

— Если ты про то, кто она, то здесь пока глухо. Частичная амнезия, вызванная шоком.

— Надеюсь, ты договорился и мы можем с ней встретиться?

— Увы. — Игорь виновато развел руками. — Врачиха — Цербер, а не женщина. Мегера в белом халате. Деньги не взяла, говорит, «посещения с пяти до семи вечера».

Такая принципиальность не могла не вызвать уважения, а потому, не особо огорчившись, я спросила:

— Какая палата?

И, запомнив номер, взлетела на седьмой этаж.

Не желая пугать случайных людей, проникла в корпус через окно туалета. Благо, даже дойдя до ручки, наши женщины порой ни за что не расстанутся с возможностью подымить и окна там постоянно открыты. Выбравшись в коридор, заглянула в первое же помещение и, стащив белый халат, в кармане которого к тому же нашлась шапочка, уверенной походкой направилась к нужной двери.

Как и сказал Игорь, моя подопечная лежала в отключке. Поправив одеяло, я присела на табурет, катая в голове невеселые мысли. «Что же случилось в твоей маленькой жизни, что ты предпочла решить все проблемы одним махом?» Несмотря на то что совсем недавно сама порывалась сотворить нечто подобное, я чувствовала себя старой и мудрой. А ведь не окажись в моем арсенале такой малости, как умение левитировать, что бы было? Правильно. Ни-че-го.

Ира дышала ровно, и, не желая ее будить, я тихонько вышла из палаты. Положила халат на место, вернулась в туалет и выпрыгнула в окно.

— Поговорили? — спросил Игорь, едва я оказалась на земле.

— Нет. Малышка спит, и я решила ее не тревожить.

— Понятно… — протянул он.

— Ты вот что… Завтра купи всё, что нужно. Цветы, фрукты, соков там. И днем навести девочку. Скажешь, что ты мой друг. И постарайся узнать, кто она и что произошло.

— Конечно, Майя. — Он дотронулся до моего плеча и тихо спросил: — А ты откуда ее знаешь?

— Вчера утром, сидя на крыше и любуясь городом, вдруг увидела, как дурочка бросилась вниз. Буквально на лету поймала.

— Дела-а! — присвистнул он.

— Ладно, Игорек. — Встав на цыпочки, я поцеловала его в щеку. — Вечером жду.

— Проводить? — с надеждой поинтересовался он. Но я отрицательно покачала головой и взмыла в ночное небо.

По пути домой выдумывала различные причины, которые могли бы подтолкнуть Иру к такому шагу. И, перебирая варианты, пришла к выводу, что в таком возрасте молодые хорошенькие девушки решаются расстаться с жизнью только из-за любви. Которой, по определению знатоков человеческой природы, не существует. Той самой, про которую тысячи лет пишут песни, слагают стихи, и тем не менее остающейся величайшей загадкой для рода человеческого. Мне вдруг вспомнилась песенка из фильма «Король-Олень»:

Любовь — это то, что бывает во взрослом кино,

Любовь — это то, что ребятам понять не дано.

Бывает и в жизни любовь, говорят, —

Но это, конечно, секрет для ребят…

Я невесело усмехнулась, ибо за попытку разгадать эту маленькую тайну, каждое поколение платит молодыми жизнями.

В таком вот философском настроении я прилетела домой и завалилась спать.

— Доброе утро. — Игорь лыбился, и, разлепив глаза, я запустила в него подушкой.

— У-у, рыжий! — И деловито осведомилась: — Сходил?

— А то. И бананов отнес, и букетик. Девчонка прямо зарделась от удовольствия.

— Это хорошо, что обрадовалась. — Вытирая губы, я благодушно кивнула. — Значит, выбросила из головы разные глупости. Кстати, поговорил?

— Да. — Игорь как-то тяжело вздохнул.

— Выкладывай.

— Я уж собрался уходить, как в палату ввалилась целая делегация. Знаешь, такие серьезные мэны в галстуках и с ними стервозного вида мадама постбальзаковского возраста. — Закатив глаза и сложив губы бантиком, Игорь изобразил гостью, и я прыснула. — «Что это за эскапады, милочка? — пропищал он. — За кого вы себя принимаете?»

В двух словах дело обстояло так: «заметив» наконец Игоря, один из мужчин попросил его удалиться, но, выходя из палаты, он додумался забыть сотовый. Естественно, предварительно набрав свой номер и включив автоответчик.

— Ну ты голова-а. — Я поцеловала умника в рыжие вихры и, пресекая его ответные попытки обнять меня, уселась в кресло.

Он достал телефон и, нажав на кнопку воспроизведения, протянул мне. Запись получилась не очень хорошей, но суть беседы я уловила. Мадам, оказавшаяся мамой «предмета», была сильно обеспокоена, что в связи с попыткой суицида их «во всех отношениях приличная фамилия попадет на страницы газет». Малышка рыдала и, сорвавшись в истерику, вдруг закричала, прося их уйти. Из невнятно расслышанной фразы я поняла, что ей предлагали какие-то деньги, но тут время, отведенное Игорем на запись сообщения, закончилось.

Негусто вообще-то. Хотя всё и так понятно. Сперва любовь. Потом — все сопутствующие этому прекрасному чувству радости. Ну а чуть позже вот такая обеспокоенная мезальянсом маман начинает метать икру, выливая на наивную влюбленную дурочку ушаты помоев. Недаром говорят: женись поближе. И, как мне кажется, имеется в виду не территориальная отдаленность, а именно вот такая, социального плана. Ведь помимо всех проблем, обрушивающихся на молодую пару, приходится преодолевать и сопротивление среды в виде злобной свекрови и презрительных взглядов менее удачливых конкуренток.

По понедельникам в клубе выходной, а потому, быстренько приняв душ, я стала торопить Игоря.

— Пойдем!

— К ней?

— А куда же?

Мы спустились на лифте и, сев в его «мерин», отправились в больницу.

Время, сами понимаете, было неурочное, и потому я даже не стала пытаться пройти легальным путем, а сразу направилась к торцу здания и взглянула на Игоря.

— Ты со мной или как?

Посмотрев вверх, он неуверенно пожал плечами, и, расценив молчание как знак согласия, я подхватила его под мышки и влетела в окно женского туалета. К несчастью, в этот раз в коридоре стоял какой-то тип, судя по белому халату имеющий отношение к медицине. Игнорируя удивленный взгляд и пресекая совершенно неуместные в этой пикантной ситуации вопросы, я осторожно нажала на его сонную артерию. И, придержав вмиг ставшее ватным тело, толкнула дверь комнаты, в которой вчера позаимствовала халат. Он, кстати, так и висел на спинке стула. Хотя, быть может, это был его брат-близнец.

— Одевайся, — велела я Игорю, а сама принялась стаскивать столь необходимую для маскировки одежку с лежавшего без сознания мужика.

Подойдя к палате и взявшись за ручку двери, я услышала сдавленные рыдания и мужской голос. Думая, что это кто-то из персонала, и не желая мешать, решила повернуть назад, но пресловутое любопытство победило. И, тихонько приоткрыв дверь, я увидела, что возле Ириной постели сидит какой-то мужчина.