Секретные дневники мисс Миранды Чивер (ЛП) - Куин Джулия - Страница 39

И после того, как это произошло, он ни разу со мной ни заговорил.

Глава 12

Вернувшись на следующий день домой, Тернер остался наедине в своем кабинете со стаканчиком бренди и собственными запутанными мыслями. Вечеринка леди Честер должна была продлиться еще несколько дней, но он наскоро сочинил историю о неотложных делах со своими адвокатами в городе и отбыл раньше. Он был абсолютно уверен, что смог бы вести себя как ни в чем не бывало, но вот насчет Миранды — не был уверен. Она была невинна — по крайней мере, была — и непривычна к такого рода притворствам. И ради ее репутации все должно выглядеть безупречным.

Он сожалел, что не смог объяснить ей причины своего скорого отъезда. Но не думал, что таким образом нанес ей публичное оскорбление; он, в конце концов, сказал ей, что ему нужно время. А также уверил, что они должны пожениться; и, конечно, она не сомневалась бы в его намерениях поразмышлять несколько дней в связи с непредвиденной ситуацией.

Чудовищность его действий не ускользнула от него. Он соблазнил молодую, незамужнюю леди. Которая ему нравилась, и которую он уважал. И которую обожала его семья.

Для мужчины, не желающего вступать в брак вторично, он, несомненно, не думал своей головой.

Застонав, он сел в кресло и вспомнил своих друзей и правила, что установили они в прошлом, когда покинули Оксфорд к вящему удовольствию Лондона и всего светского общества. Правил было два: никакой «женитьбы» на леди, пока не станет предельно ясно, что ее муж не возражает; и более того, никаких девственниц. Никогда, никогда, никогда не соблазнять девственницу.

Никогда.

Он сделал еще один большой глоток бренди. Боже. Если б ему нужна была женщина, нашлись бы дюжины более подходящих. Прекрасные, молодые графини-вдовы пришлись бы весьма кстати. Кэтрин стала бы восхитительной любовницей, и не было бы необходимости жениться на ней.

Женитьба.

Он уже сделал это однажды, с романтикой в сердце и сияющими глазами, и все пошло прахом. Это забавно, в самом деле. Законы Англии дают абсолютную власть в браке мужу, но он никогда в жизни настолько себя не контролировал, как будучи женатым.

Летиция растоптала его чувства и сделала злым, бездушным человеком. Он был рад, что она умерла. Рад. В кого он превратился? Когда дворецкий нашел его в кабинете и, запинаясь, доложил, что случилось несчастье, и его жена погибла, Тернер не почувствовал даже облегчения. Ибо облегчение, по крайней мере, хоть какая-то эмоция. Нет, первой мыслью Тернера было…

Слава Богу.

И не имеет значения, насколько подлой могла быть Летиция, не важно, сколько раз он желал никогда на ней не жениться, разве не должен был он почувствовать что-то более… милосердное в связи с ее смертью? Или, по крайней мере, что-то, что не было столь жестоким?

И сейчас… сейчас… Правда в том, что он не хотел жениться. Так он решил, когда они привезли тело Летиции в дом, и еще более уверился в этом, стоя на ее могиле. У него уже была жена. И он не хотел другой. Во всяком случае, не так скоро.

Но, несмотря на превосходные попытки Летиции, она, вероятно, не убила в нем еще что-то хорошее и правильное, поскольку он был здесь и планировал свою женитьбу на Миранде.

Он знал, что она замечательная женщина, и знал также, что она никогда не предаст его, но, Боже мой, какой она могла быть настырной. Тернер вспомнил ее в книжном магазине, бьющую продавца своей сумочкой. Сейчас она была бы его женой. Ему пришлось бы оберегать ее от неприятностей.

Он выругался и глотнул еще. Он не желал никакой ответственности. Это было уже слишком. Он хотел покоя. Он что, так многого просит? Отдых от необходимости думать еще о ком-то, кроме самого себя. Отдых от заботы, от необходимости защищать свое сердце от новых ударов судьбы.

Это очень эгоистично? Вероятно. Но после Летиции он получил право на толику эгоизма. Несомненно.

Но с другой стороны, женитьба могла принести желанные выгоды. Его кожа начинала слегка покалывать от одной лишь мысли о Миранде. В постели. Под ним. А когда начинал воображать, что может быть в будущем…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Миранда. В постели. И снова… И снова… И…

Кто бы мог подумать? Миранда.

Женитьба. На Миранде.

И, размышлял он, выпив последний глоток бренди, она ему нравится больше, чем кто бы то ни был. С ней было интереснее и забавнее разговаривать, нежели с любой другой леди в обществе. Если б ему нужна была жена, это вполне могла быть Миранда. Она была чертовски прекрасным зрелищем, получше, чем все остальные там.

Ему пришло в голову, что он не подходил к этому с романтической точки зрения. Ему необходимо больше времени. Возможно, он должен пойти поспать и надеяться, что его мысли утром прояснятся. Вздохнув, он опустил свой стакан на стол и встал, затем хорошенько поразмыслив, поднял его снова. Еще один бренди мог быть как раз тем, что доктор прописал.

На следующее утро голова Тернера пульсировала, и разум был расположен вести дела не больше, чем за ночь до этого. Конечно, он все еще планировал жениться на Миранде — джентльмен не может скомпрометировать благородную даму без последствий.

Но как же он ненавидел чувство спешки. И не важно, что весь этот бардак целиком и полностью его рук дело; ему необходимо было чувствовать, что он разобрался со всем этим к своему собственному удовлетворению.

Вот почему, когда он спустился к завтраку, письмо от его друга лорда Гарри Уинтропа стало столь желанным развлечением. Гарри намеревался купить что-то в собственность в Кенте. Не хотел бы Тернер приехать и, взглянув на все, высказать свое мнение?

Тернер захлопнул дверь менее чем через час. Это всего на несколько дней. Он позаботится о Миранде, когда вернется.

* * * * *

Миранда сильно не переживала, что Тернер так рано отбыл с вечеринки. Она бы сделала то же самое, если б могла. Кроме того, она стала мыслить трезвее с его уходом, и хотя здесь больше нечего было обсуждать — она вела себя неподобающе принципам своего воспитания, и если она не выйдет замуж за Тернера, она будет навсегда унижена — это было что-то вроде утешения — чувствовать, что хоть как-то контролируешь эмоции.

Когда несколько дней назад они вернулись в Лондон, Миранда ожидала, что Тернер немедленно покажет себя во всей красе. Она лично не хотела ловить его в сети брака, но джентльмен есть джентльмен, а леди есть леди, и когда они оба решают быть вместе, обычно следует свадьба. Он знал это. Он сказал, что обязан на ней жениться.

И, конечно, он должен сам хотеть этого. Она была так сильно взволнована их близостью — и он должен чувствовать то же самое. Это не могло быть односторонним, во всяком случае, не полностью.

Она придерживалась небрежного тона, когда спрашивала леди Ридланд, где он, но его мать ответила, что не имеет ни малейшей идеи, кроме как той, что он поехал домой. В груди Миранды сдавило, и она пробормотала: «О…» или «Понятно…» или что-то подобное, перед тем как взбежала по лестнице в свою комнату и заплакала так тихо, как только могла.

Но вскоре дала о себе знать оптимистичная часть ее души, и она решила, что, возможно, его попросили приехать из города по делам поместья. До Нортамберленда долгий путь. Он должен отсутствовать, по крайней мере, неделю.

Неделя прошла, и разочарование укрепилось в сердце Миранды вместе с отчаянием. Она не могла интересоваться его местонахождением — никто из Бивилстоков не мог представить себе, что они были близки — Миранда всегда считалась подругой Оливии, не Тернера — и если она будет неоднократно спрашивать о нем, это будет выглядеть подозрительно. И, само собой разумеется, Миранда не могла найти ни одной логичной причины посетить поместье Тернера и самой наводить справки.

Однако когда и другая неделя прошла, она решила, что не может больше оставаться в Лондоне. Она придумала, что заболел ее отец, и сказала Бивилстокам, что немедленно возвращается в Камберленд позаботиться о нем. Они были очень обеспокоены, и Миранда отчасти чувствовала себя виноватой, когда леди Ридланд настояла, чтобы она путешествовала в ее экипаже с двумя верховыми и горничной.