Южный поход (СИ) - Тыналин Алим - Страница 54

— Откуда же он это знал? Может, он еще и про союзничков наших знал? — насторожился Суворов.

— Знал, ваше сиятельство, еще как знал. Он с самой столицы ведал, что французы в поход не поедут. Зря, говорил, только наших ребят на индийскую сторону поволокли, да еще и старика жалко, совсем помрет. Прости уж, ваше сиятельство, это он так тебя величал.

— Так он что же, про французов еще со Петербурга знал? — удивился Александр Васильевич. — Про то, что они к нам не присоединятся? Это как так?

— А про маршрут наш зачем хотели узнать? — спросил я. — Вы же знали про Индию, так ведь?

— Знать-то знали, но проверить лишний раз не мешало бы, так Иванов говорил, — подтвердил пленник.

— А преграды чинить различные и злоумышленников увещевать, чтобы нам мешали? Тоже ваших рук дело? — спросил Суворов. — Среди киргиз-кайсаков смуту тоже вы сеяли?

— Это все он, ваше сиятельство! — закричали пленники. — Иванов Никодим, чтоб ему под землю провалиться! Он повсюду вам хотел ловушки устроить, говорил, на медведя медвежий капкан нужен.

— А теперь что он уготовил? — спросил Суворов. — Какие еще каверзы ожидать?

— Он теперь противу русских и Коканд, и Бухару, и Хиву поднять хочет! — помимо первого пленника, теперь наперебой говорили все вместе. — Поджечь со всех сторон аграмадный костер, как он сам говорил.

— Разве он с таким заданием в одиночку справится? — усомнился полковник. — Тут целая сеть нужна.

Арестанты теперь немного сникли.

— Есть у него другие помощники, ваше сиятельство. Вернее, не помощники даже, а другие пособники иноземцев. Их тут тьма-тьмущая, кишат по всей Азии. Аглицкие посланники их с Индии засылают сюда. Иванов постоянно записки от них получал какие-то. Только он говорил нам, чтобы мы не лезли никогда с расспросами, не то найду говорит где угодно, хоть с края света достану и убью.

— И где же он теперь встретится с этими другими посланниками? — продолжал допрос Суворов. — Ну, говорите, не томите душу.

Теперь, когда тема снова стала опасной, заговорил только один пленник. Остальные боязливо замолчали, будто далекий и ужасный Никодим наложил ладонь на их рты.

— Не знаю, ваше сиятельство, насчет других посланников, но Иванов уговаривал кокандцев вам теплую встречу в Чимкенте уготовить, — сказал пленник. — Мы должны были ехать туда завтра, помогать организовать оборону и инструктировать их войска.

— Кокандцев теперь, после того, как мы отогнали их от Туркестана, особо уговаривать не придется, — заметил полковник. — Они на все готовы против нас.

— Где это, Чимкент? — спросил майор. — Далеко отсюда?

— Небольшая крепость на юго-востоке, — ответил Суворов, о чем-то напряженно размышляя и стремительно пройдясь туда-сюда, от стены до стены. Затем он взмахнул кулаком и сказал: — Наше единственное спасение, как всегда, в натиске и быстроте. Надо отбросить кокандцев от этой крепости, а ежели они уже овладели ею, то выдавить их оттуда.

— Ваше сиятельство, я готов выступить, — сказал полковник. Я его уже немного знал, его звали Денисьев Степан Васильевич и был он полковником гренадеров. — Мне только пушечек бы побольше, включая осадную артиллерию, а то я наслушался от Яковлева, как они здесь с полевыми орудиями город брали.

— Будут тебе пушки, будут тебе и пироги с капустой, — заверил Суворов. — Петр, передай князю Багратиону срочный приказ идти ко мне. Теперь он будет командовать авангардом. Остальным готовиться к походу. Нос на отдых, завтра выступаем.

Стрельцов выбежал из домика, а Кушников спросил, ткнув одного из пленников в бок:

— А с этими что делать, ваше сиятельство?

— Под конвоем выслать в наше поселение Раимское, — распорядился Суворов. — Они там пригодятся на работах. Слышите, сквернавцы? Даю год службы на границе. Недалеко отсюда мы поставили форт. Там несут службу несколько рот солдат. Будете служить с ними, исправите грехи усердием и прилежанием, а затем идите с Богом. Или, может, дальше останетесь служить.

Пленники кланялись и благодарили, насилу Кушников вывел их наружу.

Затем Суворов повернулся ко мне:

— Тебе, Виктор, снова выпало ехать вместе с авангардом. Князь Петруша Багратион — воин опытный, хоть и молод, тебя в обиду не даст. Поезжай с ним, да присмотри за его горячим нравом, чтобы ошибок не наделал.

— Кто же меня слушаться будет, ваше сиятельство? — спросил я. — Я же гражданский человек, разве имею полномочия давать распоряжения генералу?

Суворов махнул.

— Мы уж говорили с Петрушей на твой счет. Он вполне твоему здравомыслию доверяет. Ты ему просто советы давай, ежели что неладное почуешь. И еще за своим агентом Ивановым приглядывай. Это главная причина твоей поездки. Как увидишь его, сразу хватай. Он нам позарез нужен, чтобы планы англичан знать. Для этого я сейчас князю особые указания дам.

Ослушаться было нельзя и я послушно склонил голову перед полководцем, представляя, как сейчас обозлиться мой Смирный, когда узнает о новой немедленной поездке.

Глава 27. Встречный бой

И снова я отправился в далекий-предалекий путь по степи.

Хотя, с другой стороны, не такой уж и далекий, потому как один татарин из проводников сказал, что до крепости Чимкент полтораста верст. Такое расстояние, если учитывать тот километраж, что мы уже прошли с начала похода, честно говоря, совсем пустяки.

Выступили мы еще до наступления темноты и сначала я крепился и ехал в седле. Смирный, как я и предполагал, был крайне раздражен новой командировкой.

Сменного коня в этот раз мне не дали, поскольку из кавалерии для авангарда Суворов выделил только полк казаков. Зато пехоты в этот раз было много, три полка гренадер и два полка мушкетеров. Артиллерии тоже дали предостаточно, почти половину всей имеющейся: и полевые орудия, и для осады.

Еще с нами поехали две или три тысячи казахов, предоставленных Атаке бием под командование Багратиона. Сам бий остался в Туркестане, дожидаться Уали хана. Татары говорили, что владыка Средней орды, как услышал про взятие Туркестана, сразу выздоровел от ран и помчался в город.

Все-таки, это поселение и вправду непростое место. Раньше это была столица ханства, а сейчас здесь находились могилы выдающихся правителей страны. Владение этим городом давало любому хану козырные тузы в местной политической игре.

Среди ночи я перестал терзать свои измочаленные непрерывной верховой ездой ягодицы и пересел на подводы. Повозка, на которую я приземлился, постоянно скрипела, как и сотни других вокруг. От этого казалось, что в темноте вокруг меня идут невидимые отвратительные оркестранты, только начавшие обучение в музыкальной школе. Они обрушили на уши солдат целую какофонию визга и грохота. Впрочем, очень скоро я привык к ужасным звукам, завернулся в меховую попону и уснул.

Проснулся я на рассвете, когда из полумрака только-только проступали силуэты других повозок, марширующих солдат и далёких всадников на флангах колонны. Скрип никуда не делся, стал привычней и тише. Из-за ночной прохлады пыль стала тяжелой и лениво поднималась в воздух не выше коленей.

У повозки, на которой я ехал, отлетело колесо и я вынужден был пересесть на Смирного. Конь попытался укусить меня за руку, когда я взобрался в седло. Я дал ему сахарку, но он все равно недовольно взбрыкнул, пытаясь скинуть меня со спины. Вот ведь непокорная скотина.

Вскоре взошло солнце и ночной холод исчез без следа. С полыни, во множестве росшей вокруг, быстро испарился иней. Стало жарко, буквально за пять минут и я вспотел. Солдаты вокруг сплошь были сонные и малоразговорчивые.

Вскоре мы остановились на привал. Багратион по суворовской традиции устроил его заранее, выслав вперед кашеваров и разведку. Стоило нам остановиться у небольшого степного оазиса, среди махонького леса из карагачей и саксаула, как повара сразу же начали раздавать горячий завтрак.

Я получил свою порцию и жадно проглотил, вспомнив, кстати, что в последний раз кушал вместе с Васькой Бурным и его компанией. Меня тогда пытал Миша Ломайло, который пожертвовал потом жизнью, чтобы спасти меня. Хотя это произошло всего лишь вчера, мне казалось, что миновал целый месяц.