Совершенный вид (СИ) - Сэнь Соня - Страница 34

Сам он был одет в простые бежевые брюки и небрежно выпущенную поверх них черную рубашку на короткий рукав. Щеки его покрывала едва заметная щетина, а темные волосы непривычно растрепанными прядями падали ему на лоб, придавая профессору слегка пиратский вид – хотя о пиратах Дафна, конечно, имела весьма туманное представление.

– Боюсь, сегодня моя внешность далека от совершенства, – произнес он, на мгновение оторвав взгляд от дороги.

– А мне ты таким нравишься больше.

– Что ж, спасибо за тактичность, Ди.

Они рассмеялись, и повисшее между ними напряжение немного ослабло.

– Что, так и не выспался? – сочувственно поинтересовалась Дафна.

– Засиделся за делами. В нашем проекте наметились кое-какие подвижки, ну и… сама знаешь, как порой захватывает работа.

– Это тот проект, который связан с развитием у человека способности к полной регенерации?

– Он самый.

– И что, скоро мы сможем отращивать себе новые органы и части тела?

– Возможно, – уклончиво ответил Леонард. – Проблема, как обычно, в нехватке э-э-э… испытуемых. Людей, я имею в виду.

Девушку непроизвольно передернуло.

– Ну, мало кто согласится подвергать себя сомнительным экспериментам, имея в своем распоряжении «Панацею»…

– «Панацея», вопреки своему названию, не средство от всех болезней и травм, – сухо возразил Штром. – Умная машина не отрастит тебе новую руку, идентичную утраченной, и не предотвратит возрастной деградации твоего мозга.

– Старение неизбежно, Лео.

– Но его можно значительно замедлить. Только представь себе – безупречно самоисцеляющийся организм, впечатляющее долгожительство – а, быть может, даже бессмертие…

– Звучит, как фантастика, – пробормотала Дафна, непроизвольно подумав о Трисе.

– Многое из того, чего достигла современная наука, когда-то звучало, как фантастика.

– Что ж, возможно, ты и прав. Ведь гибриды, как и дейнары, живут намного дольше нас – и при этом отличаются идеальным здоровьем.

– И люди смогут, – уверенно заявил Леонард.

Дафна скептически хмыкнула, но спорить не стала. Откинувшись на упругую спинку сиденья, она принялась любоваться проплывающими мимо видами вечернего Антроповилля: светлыми многоэтажными зданиями причудливой архитектуры, танцующими над тротуарами рекламными голограммами, окутанными флером дождя фигурами прохожих и сотнями разноцветных огней, даже в ясные ночи затмевающих призрачный свет Азара и Кесиды. Город, в котором она родилась и выросла – но с которым никогда не ощущала того единения, которое дарил ей чуждый, казалось бы, Лес.

И, тем не менее, она по-своему любила Антроповилль: его кафе, кинотеатры, музеи, просторные, шумные, ярко освещенные улицы, зеленые парки и особенно – раскинувшийся у моря Парадиз, где хранились лучшие, самые теплые воспоминания ее жизни. Смогла бы она отказаться от всего этого и уйти жить в лесную глушь, подобно дейнарам?

Странно, но в последнее время ее нередко посещала эта мысль.

…В семь двадцать они уже заняли свой столик у огромного панорамного окна «Гранд Пиццы», просторное, со вкусом оформленное помещение которой в этот субботний вечер было заполнено до отказа. Мягкие, обитые экокожей диванчики с высокими спинками, выкрашенные в терракотовый цвет стены и теплое приглушенное освещение придавали ему невероятно уютный вид, способствующий душевным разговорам и хорошему аппетиту – тем более, кухня здесь и вправду была превосходная.

– Милое местечко, – бегло оглядевшись, Леонард уткнулся в экран электронного меню. – Что посоветуешь попробовать?

– Ну, зная твои вкусы, я бы предложила тебе взять пиццу «Супермясную». Если, конечно, ты не против экомяса.

– Мы же сами его и разработали. Отличное мясо, между прочим – ни грамма жира и лишней «химии».

– Найя бы с тобой не согласилась, – печально усмехнулась Дафна.

– Ну, а ты что выбрала? – мягко увел беседу в другое русло Штром.

– Пиццу с овощами и шампиньонами. Она у них просто пальчики оближешь.

– С овощами. – он со вздохом покачал головой. – Никогда не понимал этого твоего пристрастия к диете полукровок. Если ты пытаешься таким образом следить за фигурой – поверь, тебе это совершенно ни к чему. Наоборот – между нами говоря, пара-тройка килограммов бы тебе совсем не помешала…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ну, спасибо, – Дафна закатила глаза к потолку.

– Ладно. Давай добавим немного калорий – скажем, пасту в сливочном соусе и пару каких-нибудь сытных салатов. Ну и, конечно, выпивку. Ты что предпочитаешь? Вино?

– Я бы выпила пива.

– Я, пожалуй, тоже, – тонкие длинные пальцы Штрома заскользили по сенсорному экрану. – Как в старые добрые времена, а, Ди?

– Не хватает лишь Адриана, – согласилась она – и удивилась тому, насколько легко имя покойного мужа сорвалось с ее губ, не оставив после себя привычного горького послевкусия. Печаль никуда не делась, но больше не впивалась в ее сердце раскаленным жалом, вызывая одно лишь желание: забыться и больше никогда не испытывать эту боль.

«Кажется, я учусь жить без тебя», – с грустью подумала Дафна, невольно коснувшись безымянного пальца на своей правой руке, все еще хранящего след от обручального кольца.

– Все в порядке? – зеленые глаза Леонарда внимательно смотрели на нее.

Она кивнула с легкой улыбкой.

– Да. Просто… воспоминания. Никуда от них не деться…

– И не нужно. Это ведь часть твоей – нашей – жизни. Адриан был дорог и мне. Хотя, знаешь… одно время я здорово злился на него – из-за тебя.

– Знаю. И всегда удивлялась тому, что вы все-таки сумели сохранить свою дружбу.

– Это было непросто, признаюсь. Но… черт, кто еще бы смог меня выносить? – он рассмеялся, непринужденно откинувшись на спинку своего диванчика. – Ты и Адриан – мои единственные близкие друзья…

– Плохи же твои дела, – хмыкнув, заметила Дафна. – Адриана больше нет, а я, как выяснилось, тебе не вполне друг…

– Ты – мой друг, что бы там между нами ни происходило, – твердо сказал Леонард. – Извини – не стоило мне так на тебя давить со своими чувствами – и, вообще, я в тот вечер наговорил лишнего…

Он замолчал при приближении двух официантов, поставивших перед ними большие блюда с источающей восхитительные ароматы пиццей, пару бокалов с холодным пивом и тарелки с щедрыми порциями закусок. Дафна дождалась, когда они, пожелав им приятного аппетита, ушли, и, протянув через стол свою руку, крепко сжала ладонь Штрома.

– Не вздумай извиняться за то, что чувствуешь, Лео. Я ведь не вчера на свет родилась – и должна была догадываться о твоем ко мне отношении. Просто… мне, наверное, очень хотелось иметь рядом друга – друга, который заботится обо мне и помогает в трудную минуту... Я не знаю, что ждет нас дальше, и ничего не могу тебе обещать – поэтому давай закроем пока эту тему и, наконец, поедим.

Несколько мгновений Штром молча смотрел на нее с непонятным выражением во взгляде, после чего сжал ее пальцы в ответ и согласно кивнул. Затем они придвинули к себе свои бокалы с пивом и, не сговариваясь, легонько чокнулись.

– За нашу дружбу, – произнес Штром, чье лицо вновь скрылось за маской обычной невозмутимости.

– За дружбу, – искренне повторила Дафна.

Леонард выполнил свое обещание: на протяжении последующих полутора часов он больше не затрагивал щекотливых тем, и ужин они провели за непринужденной приятельской болтовней, которой Дафне в последнее время так не хватало. Воздав должное пицце, которая удовлетворила даже взыскательный вкус Штрома, и допив свое пиво, они заказали на десерт мороженое, также оказавшееся весьма неплохим.

– Не думала, что в меня может влезть столько еды, – со смехом призналась Дафна, мысленно порадовавшись, что догадалась надеть тунику свободного покроя и эластичные брюки. – Кажется, я сейчас лопну…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Нужно почаще приглашать тебя в рестораны – глядишь, и отъешься немного, – пошутил в ответ Лео.

Невзирая на возражения Дафны, он оплатил счет, после чего они вышли из переполненной пиццерии и медленно побрели к оставленной на парковке машине. Дождь этим вечером едва накрапывал, вокруг царила бодрящая свежесть, напоенная запахами мокрой листвы, цветов и асфальта и сдобренная терпким ароматом кофе – и Дафна вдыхала его всей грудью, чувствуя странное, так давно не снисходившее на нее умиротворение. «Так пахнет жизнь», – думала она, разглядывая огибающих их прохожих – оживленных, с улыбками на лицах. И даже испытала легкое сожаление, когда Леонард распахнул перед ей переднюю дверцу «вириса».