Оружие возмездия (СИ) - Бурак Анатолий - Страница 29

В общем, несмотря на поразительные успехи открытой им новой породы сверхлюдей в ратном деле, немало зависело и от подковёрных игр ближайшего окружения Адольфа. Ну, а если взявший слишком уж большую силу Морелль увидит в предложении Менгеле угрозу собственном благополучию, и заартачится, что ж… Придётся выскочке исчезнуть.

На том свете ему не понадобятся дивиденды, что приносят несколько фабрик, производящих запатентованные лекарства. Не помогут миллионы, вырученные за то, что применение "русского порошка" от вшей, выпускаемого предприятиями Морелля, стало обязательным в вооруженных силах. И даже смехотворное утверждение, что де, "он является первооткрывателем пенициллина, и секрет украли британские спецслужбы" обернётся против нынешнего любимчика. Ведь у "гениального" доктора есть и немало врагов. Геринг обращается к нему не иначе как с уничижительным "господин имперский укольщик". Ева Браун заявляет, что у него привычки свиньи, и отказывается обращаться к нему из-за грязи в кабинете.

Конечно, если он проявит дальновидность и благоразумие и встанет на нужную сторону, всё останется на своих местах. А нет — что ж… Незаменимых в этом мире не бывает. И нужные люди, хотя бы тот же, имеющий учёную степень Карл Брандт, или высмеивающий "чудесные бычьи яйца и содержащий кишечные бактерии мультифлор, выделенный из лучшего поголовья скота, выращенного болгарскими крестьянами, и еще двадцать восемь других лекарств, в том числе опасные амфетамины" Людвиг Штумпфеггер, всегда подтвердят, что Морелль медленно травит Рейсхсканцлера инъекциями опасных лекарств. Отчего у Фюрера проявлялись симптомы, сходные с болезнью Паркинсона. Гитлер крайне подозрителен и, если вовремя обронить нужную мысль, то не помогут даже былые заслуги.

В критической ситуации поставить на неверную карту просто нельзя. И потому Менгеле был осторожен, как никогда. Пожалуй, ему нужно самому отправиться в Берлин и, поговорив с личным врачом Фюрера тет-а-тет, пригласить этого Морского Льва в Аушвиц для конфиденциальной демонстрации. А если откажется… Не только он имеет глубокие познания в медицине. Один укол и это водоплавающее навсегда упокоится вечным сном* *(В действительности, после июльского заговора 1944 г. Гитлер отстранил Морелля и стал лечиться у Карла Брандта и Людвига Штумпфеггера). Или, в соседнем вагоне поедет верный Отто Скорцезе…

— Вы не ответите на один простой вопрос, мой друг? — Как бы между прочим, поинтересовался Ангел Смерти.

— Слушаю Вас. — Насторожился Скорцезе.

При всём уважении к Менгеле, его научной смелости и широте замыслов, эсэсовец прежде всего собирался блюсти собственные интересы. А по участившемуся дыханию и выбросу в кровь адреналина, что было незаметно обыкновенному человеку, но не составляла тайны для вампира, он понял, что доктор сильно волнуется.

— Предположим, вам представилась возможность заглянуть в будущее. Скажем, на десять лет. Кого бы вы хотели видеть во главе нации?

— Но у нас есть Великий Фюрер. — Не моргнув глазом, заявил Отто.

Менгеле недовольно поморщился. Опять придётся всё решать в одиночку.

Скорцезе же, не желая ввязываться в смертельно опасные игры, молча отвернулся. То, что собеседник колеблется, он понял с первого взгляда. Но открыто встать на чью либо сторону, упырь просто не хотел. И это не было трусостью, ибо о какой нерешительности можно говорить, когда речь идёт о сверхсуществе? Но, положа руку на сердце, он, как солдат, более симпатизировал второму лицу в иерархии Третьего Рейха.

Рейхскомиссару военно-воздушных сил, человеку с неограниченными полномочиями, носящему специально утверждённое для него звание Reichsmarschal. Двадцать девятого июня тысяча девятьсот сорок первого года, объявленному правопреемником фюрера в случае неспособности того руководить страной, Герману Герингу.

Но Скорцезе предпочёл не озвучивать эти мысли. Менгеле достаточно честолюбив, чтобы самостоятельно прийти к нужному выводу. Так, зачем брать на себя лишнюю ответственность?

Ведь он лишь воин, чьё предназначение убивать во славу Великой Германии.

Глава 4

Глава 15

На удивление, всё прошло более чем гладко. Мишель аккуратно приземлился на выщербленную бетонную площадку и не выходил из дисколёта до старта. Перекличку провели по радио и он, бросив короткое "Есть" тут же отключил микрофон. Кисть правой руки слегка саднило, но обновлённое тело уже "признало" чужую плоть, так что неудобства он почти не чувствовал.

Злой гений, спасший от неминуемой гибели и грозящий уничтожить в ближайшее время, выбежал из низкого серого здания, с развевающимся флагом Люфтваффе и, запрыгнув в кабину, отдал команду стартовать. Впрочем, Мишеля она не касалась. Панель управления замигала разноцветными огнями и машина, повинуясь приказам отданным Гуннаром, поднялась над землёй.

Парень с любопытством глядел сквозь прозрачный колпак. Двадцать гравилётов, сверкая в лучах восходящего солнца, взмыли над аэродромом и взяли курс на юг. Сзади пристроилась пара транспортников, в которых повезут добычу. Юноша, ещё сутки назад бывший в шкуре животного, содрогнулся от ужаса и отвращения.

"А ведь мы должны благодарить государственную политику". — Мелькнула страшная в своей простоте мысль. — "Ведь, кабы не подобные рейды за пределы Европы, облавы происходили бы не в пример чаще. Прореживая и без того вымирающее население Старого Света".

Мишель не знал, что обеспокоенное нынешним положением вещей и уменьшившейся в десятки раз рождаемостью, правительство Рейха всерьёз задумывалось о том, чтобы вывести коренных обитателей из пищевых фондов, придав людям статус, если не граждан то, по крайней мере существ, "второго сорта". В то время, как население Земли с каждым годом росло, численность вампиров, хотя и увеличивалась, но была явно недостаточной, для обезлюдевшей в последние десятилетия Европы. Собственно, даже избавлением он был обязан запрету на убийство вурдалаками друг друга.

У побережья Африки обнаружили рыболовецкую флотилию из четырёх кораблей, в сопровождении двух американских эсминцев. То есть, это потом он узнал, что ощетинившиеся локаторами и орудиями суда назывались именно так и были построены на другом континенте. Сейчас же он безразлично наблюдал, как стволы орудий повернулись в их сторону, и дали залп.

Так как ни один выстрел не достиг цели, эскадра поначалу никак не отреагировала. Но внезапно ягдфлигерфюрер изменил решение и, распорядившись, чтобы многотоннажники поднялись повыше, приказал атаковать.

Тральщики вспыхнули почти мгновенно. Военные тут же открыли ответный массированный огонь. В герметичную кабину не проникло ни звука, но Мишель всей кожей ощущал, как окружающее пространство буквально нашпиговано воющим смертоносным металлом. Намертво "пристёгнутый" к аппарату Гуннара Юноша, поначалу вынужден был принимать в сражении пассивное участие, словно хвост волочась за с огромной скоростью маневрирующим командиром.

Однако вскоре гауштурмфюрер отключил дистанционное управление, и серебристая тарелка неподвижно зависла, представляя идеальную мишень. Чем тут же не замедлили воспользоваться артиллеристы. Им, находящимся в малоподвижных кораблях не удалось сбить ни одно из чудовищно маневренных блюдец. В то время как скорострельные пушки, из которых вели огонь обладавшие гораздо лучшей реакцией гемоглобинозависимые, методично превращали корпуса эсминцев в решето. И обе стороны прекрасно понимали, что исход сражения предрешён и гибель рыбаков и конвоя, лишь вопрос времени.

Два снаряда взорвались в непосредственной близости от гравилёта, и Мишель буквально кожей ощутил убийственно невыносимый жар. Отчаянно пытаясь спастись, он неуверенно прикоснулся к штурвалу, и чуткая машина послушно отозвалась, встав на ребро. Увидев, что мир опрокинулся, пристёгнутый ремнями пилот запаниковал, судорожно пытаясь вернуться в первоначальное положение. Все пояснения Гуннара влетели из головы и, беспорядочно хватаясь за рычаги, он перевернулся вверх дном и закувыркался, войдя в штопор.