Кровавый Тони (СИ) - "Vilian Grimm" - Страница 22

Ну что ж, игра началась! Свет исчез, теперь я смог разглядеть её… Золотистые волосы, жёлтое платье? В общем она вся золотая и жёлтая. И теперь я вижу, что она узнала во мне жреца…

— Смер… — договорить она не успела, как в неё впились множество игл из крови. Да это работа Каина.

— Я рад, что положился на вас! Муахахахах!

Всё, мать вашу! Проблема решена! О, да! Теперь надо отметить! Сегодня я напьюсь как никогда.

— Отметим!

— Тони, что за эйфория? — насторожились все.

— Вы все будете жить! — похлопал я Шона по щеке. Он помрачнел, и стало как-то холодно что ли? Откуда мурашки — это ведь холод?

— Может стоит немного расслабится и успокоится? — проворковала мне на ухо Фрея.

— О Фреечка. Сегодня мы расслабимся как никогда!

На данный момент мы штурмовали бар. Я напиваюсь много… Очень много, в глазах всё стало семерным… Ох… Чего я стоять не могу?! Помогите! О, дааа… Фрея доведи меня до комнаты.

Спасибо, что довела, но чего ты пристаёшь? П-прекрати! Отстань. Я не хочу!

— Чего ломаешься? Целка что ли? — оскалилась она.

— Не видно? Целка конечно! Я просто так не дамся! Или женись на мне или никаких ласканий! — пробормотал я захмелевшим голосом… И начал рассказывать то что у меня на уме.

— А чего, почему? — спросила Фрея раздевая и укладывая меня на кровать.

— Потому что, у нас так принято. Если лишил девственности, то женись. Это древние обычаи моей семьи. Но извини Фреечка, ты не девственница. И люби бы я тебя… Я бы давно уже натворил всякого… А ты мне как двоюродная развратная сестра. Что вроде и сестра… Но язык в рот совала.

— Как интересно и печально, а я могу засунуть? — начала она приближаться ко мне.

— Фрея… А каков твой самый истинный облик? Покажись! Не верю, что ты рыжая! Твою мать. Вот целку верни себе и пожалуйста… Делай со мной что хочешь, ты просила рассказать о себе? Но что ты расскажешь о себе? Что с тобой было до того, как стать божеством?

— Я? Я… Я…

— Для чего всё это? Фрея я же убил тебя! Я тебя эксплуатирую как вещь. Почему ты относишься ко мне так странно?

— Разве боги не хотят любви? — спросила она тихо-тихо смотря вниз. Кажется, вот-вот заплачет.

— Это не любовь, это похоть… Есть только родительская любовь. Мне так кажется… Возможно, ты, Фреечка, и хочешь счастья… Но создан ли для него я? Я уже и забыл, как это…

— Но я навеки связана с тобой… — начала она шмыгать носом. — Ты в этом виноват…

— Я знаю… — обнял я её. — Просто… Понимаешь, для меня почти всё в новинку… И кажется неправильным. Мне страшно…

— Хех… Тони, — отстранилась она. — Ты хочешь увидеть меня настоящую?

— Хочу.

И тогда с неё спала пелена. Волосы почернели, стали такими чёрными, что в них не отражался даже свет, то есть блики. Ну не жирные как будто. Очень красивые очень чёрные такие мягкие и шёлковые волосы. Кожа не изменилась. Но вот лицо… Если и раньше оно было смазливым, то теперь… Хер поймёшь, тут гармония какая-то. Оно кажется одновременно всеми. То ли милое, то ли хищное, и смазливое. В общем… Красивая. В остальном изменения почти всё. За исключением волос… В них есть седая полоска… Полоски… Короче, фантастическая красота. Кхм-кхм… Это сейчас всё было лишь в моей голове… На самом деле:

Волосы не тронули. Ну не так заметно. Дальше глаза. Вот тут сюрприз. Один стал голубым, другой стал темнее. Это придало ей ещё большего шарма. Лицо и остальное как прежде. Но вот сейчас начали появляться шрамы… Ожоги порезы… Её что пытали?

— Откуда они?

— Когда я была человеком…

— Хреновы смертные, верно? — попытался я её развеселить.

— Верно, смертные… — она так и осталась грустной.

— У тебя красивые глаза. Мне очень нравятся.

— Правда? — и тут в её глазах я увидел то как она оживилась.

— Да… Красивые… И ты… — я в неё загляделся и впал в какой-то транс… Ну твою мать, это же ахринено! Разные глаза! Да у меня плавают чёрные кляксы, но это метка. А вот у неё это естественные, природные.

— И я… — и тут она набросилась на меня… А что я? Я без сил. По мимо того что не могу так ещё и лень.

Язык она мне в рот всё-таки засунула, как и хотела… Ощущения, как и тогда… У меня встал. Не знаю почему, но от этого всегда встаёт… Хоть и целовался я с той идиоткой двоюродной, но целоваться не научился… А что!? Нам было по шесть лет! Мы просто повторяли за фильмами… Слава богу, что дальше дело не дошло… Это был бы полный кошмар.

Поэтому я не отвечал на все её манипуляции языком. Но её по-видимому и это устраивало. А когда ей надоело. Она начала раздеваться.

— Я же богиня. Пусть и при становлении таковой моя девственность исчезла из-за обряда. Но я невинна, ты тоже мой первый. И если тебя это так гложет, — глаза ослепило сияние зелёного цвета, — я вновь невинна. Теперь ты этого хочешь? — вглядывалась она мне в глаза.

— А ты? — перевёл я стрелки.

— Я хочу. Очень хочу.

— А я не знаю… — смотрел я в пустоту. — Чего я хочу?

— Может любви? — сняла она трусики, свои и мои.

— И это любовь? Фрея, это лишь желание…я даже не знаю, что испытываю к тебе. И что? Неужели богине престало угождать и сношатся со смертным?

— Но это моё желание… Я хочу любить и быть любимой, Антонио. И пусть сейчас это странно. Но позже ты будешь испытывать те же чувства.

— Я пьян… Если ты и вправду хочешь… — она щёлкнула пальцами, и я протрезвел… Зрение стало не таким мутным, вот как понял.

Неужели это и вправду происходит? Меня уламывают на перепих…

— Хорошо, но если так… То я должен буду на тебе женится. Не публично, а венчаться. И всё как полагается…

***

Утро следующего дня:

Я проснулся. Никакого солнца, лишь дождь. А ещё чувство опустошённости… Будто не выполнил обещания данного себе, и теперь совесть гложет… Так вот оно каково это… Лишится невинности. Наверное, зря я это сделал… Справа мирно спала Фрея. А когда я посмотрел под одеяло… Простыня в крови. Ох… Вот ведь… Что мне делать? Вместо ответа меня схватили и крепко обняли. Заключили в жаркие объятия. Угу, это Фрея. Очень, горячая. Прямо кипяток. А почему я холодный? Эй ахринела? А что спал всю ночь без одеяла?

— Как ты? — спросила она меня.

— Странно. Лучше бы я этого не делал.

— А по-моему тебе понравилось, — прижалась она ещё крепче. Теперь мне тепло.

— Тебе показалось. Я чувствую какую-то вину…

— Да, со мной было так же. Во время ритуала.

— А за что шрамы получила?

— За красоту и буйный нрав. Я была разбойницей.

— Ты… Нет, ничего. У каждого своё прошлое.

— А что такого? — возмутилась она.

— Много чего, например, геноцид богов… Создание семьи и прочая ответственность. Если и раньше мне было на тебя плевать…

— Сейчас появились обязательства?

— Да. И меня это не радует, и знаешь, тебе просто неимоверно повезло, что я живу по принципам семьи. Будь я обычным попаднцем что трахается с кем попало, то ты бы сейчас уже ревела.

— Это и заставило меня изменить своё мнение о тебе, Тони. Ты — не они. Ты совсем другой. Будто и не смертный вовсе…

Свалили мы из этой дыры. Так… Теперь судьба. Сейчас мы стоим в каком-то поле и ждём моей команды.

— Каин, зови эту шаболду. И скажи, чтобы пусть мне исправила делишки. И будущее поправила.

— Сейчас.

— Не думала, что попадусь в такую ловушку… И да, я догадываюсь зачем я здесь. Я видела твою судьбу.

— Тогда делай что надо.

— А ты уверен, что захочешь этого?

— А почему нет? — присел я на корточки.

— Помнишь своего друга обиду? — улыбнулась она невесело.

— А он тут причём? — задал вопрос Каин.

— А много ли вы о нём знаете? — начала она откровенно издеваться.

— Не томи, сладкая, рассказывай что за обида и в чём он виноват? — оскалился Шон. — Иначе испытаешь весь спектр страха, — при этих глазах нам всем стало страшно, прямо страшно без причины.

— Хамасот, он же обида. Лжец, на самом деле его имя Молох. Он не из этого мира, но хочет захватить души всех его обитателей для какого-то там апокалипсиса.