Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Достигнуть границ (СИ)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Достигнуть границ (СИ) - "shellina" - Страница 36


36
Изменить размер шрифта:

— Ох и не хочется мне так далеко от родины пребывать, — тихо проговорил Орлов, когда Головкин подошел к нему.

— Я куда деваться, Семен? — Головкин лишь покачал головой. — Приказы государя, Петра Алексеевича не обсуждаются.

— Да понимаю я, — Орлов потер шею. — Вот только как государь может знать, что, получив отворот-поворот Франклин энтот, тут же в колонии рванет, да смуту начнет затевать?

— Вот уж не ведомо мне сие, Семен. Очень может получиться, что не мы единственные люди у государя при дворе Георга. А знать друг о дружке нам не положено.

— Да уж, — Орлов вздохнул. — Как мне к Франклину-то подкатить, чтобы он меня не послал к такой-то матери? — Семен еще не упомянул о том, что ему, после того как передаст секретные бумаги, кои курьер притащил ночью как тать, Головину, ему нужно будет найти Павлуцкого и вместе с ним и отрядом казаков, двинуться вглубь материка, пробираясь к месту на карте, которое государь назвал Калифорния, высмотреть все по дороге, карты кое-какие составить, а после ждать в условленном месте, когда за ними придет корабль, чтобы увести на родину уже через другой океан. Задание было сложное и опасное, но, дух авантюризма, присущий Орлову, уже захватил того с головой, и он уже сейчас принялся делать в голове наброски плана своих дальнейших действий.

— Господин Франклин прежде всего ученый. К тому же обладающий повышенным самомнением, — Головкин сейчас говорил словами из письма государя, в котором тот именно так характеризовал подходящего к ним Франклина. — Нужно много восхищаться его гением, и просить объяснить некоторые принципы его изобретений. Вот, держи, Семен, парочка его трудов. Написано по-аглицки, но у меня ощущение начало складываться, что я и вовсе только на этом порождении саксов разговариваю и всегда разговаривал.

Орлов кивнул и, неожиданно для себя, крепко обнял графа.

— Береги себя, Гавриила Иванович.

— Это ты себя береги, Семен, — Головкин обнял его в ответ. — Задачу тебе государь задал очень сложную, ты уж не посрами доверие.

— Эх, знать бы еще, что за всем этим стоит, — Орлов выпустил графа из объятий и поправил на голове шляпу. — И для каких целей я везу столько деньжишь, кои должен передать Франклину на «цели добра, справедливости, свободы и демократии»? Да и еще это сделать таким образом, будто едва в обморок, аки девица в тугом корсете, не падаю от его могучих мыслей. Ну все, пора, — и он, бросив задумчивый взгляд на уже приблизившегося Франклина, побежал по сходням на корабль.

Головкин, дождавшись, когда Семен, будучи уже на палубе, раскланялся с взошедшим на борт Франклиным, и, что-то сказав явно заинтересованному американскому деятелю, ушел вместе с тем в сторону кормы.

Развернувшись, Головкин направился к поджидающей его невдалеке карете, чтобы ехать в Лондон. Внезапно дорогу ему заступил молодой еще парень с улыбкой прожженного повесы.

— Гавриил Иванович, ай да встреча, — присмотревшись, Головкин даже отшатнулся слегка, признав в парне одного из плотно попавших в немилость Толстых, за чьей спиной маячили два уже явно нюхнувших пороху унтера. — Да что же ты так от меня шарахаешься, словно испачкаться боишься?

— Такова уж у Толстых слава, что немудрено опасаться подобного, — немного помолчав, ответил ему Головкин. — Но не мне, всего лишь изгнаннику боятся каких-либо последствий.

— Брось, Гавриил Иванович, — внезапно посерьезнев, сказал Толстой и посторонился, давая дорогу Головкину. Пристроившись рядом, медленно пошел рядом, приноравливаясь к медленным шагам своего собеседника. — Все мы преданные холопы государя нашего, Петра Алексеевича. Я вот тут недавно слышал про несчастье с османом произошедшее, ужас просто, прости Господи, — и его губы тронула легкая улыбка, от которой волосы на затылке у Головкина зашевелились. — Петр Алексеевич велел кланяться тебе и организовать мне знакомство с Александром Поупом и Генри Сен-Джоном, виконтом Болингброком. Не бойся, я всего лишь должен им передать, что один маленький мальчик по имени Чарльз Эдвард Стюарт, проживающий сейчас в Италии, очень хочет с ними познакомиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И это будет все, что повелел мне сделать государь? — Головкин остановился у кареты и взялся за дверцу, чтобы ее открыть. Пользоваться услугами слуг он не любил, предпочитая такие простейшие дела выполнять самостоятельно, чем сыскал при английском дворе славу скромнейшего человека.

— Не совсем, — Толстой покачал головой. — Мне крайне важно, чтобы ты поведал мне Гавриил Иванович, все, что знаешь про Джеймса Стэнхоупа. Чем живет, к какой даме вечерами заглядывает, в общем, абсолютно все.

— Это того, кто место Уолпола занял и сейчас первым министром является? — Головкин нахмурился.

— Да, именно, вот видишь, Гавриил Иванович, — голос Толстого стал вкрадчивым и граф снова почувствовал, как зашевелились волосы на его затылке, словно сама смерть заглянула ему в лицо, — мы отлично друг друга понимаем. Не подвезешь до Лондона? — и, не дожидаясь согласия, первым заскочил в карету, а унтеры бодро пристроились на запятках. Головкин лишь покачал головой и полез в карету, думая о том, насколько же сильно государя англичане разозлили, что он идет на такие меры, чтобы им качественно подгадить.

Глава 15

— Поди прочь! — Екатерина Ушакова вскочила с диванчика, на котором расположилась, ожидая выхода императрицы.

— Государыня, Елизавета Александровна, позволь я хотя бы Марго кликну, раз моя помощь тебе не мила, — мягкий голос служанки попробовал увещевать Филиппу, которая впервые на памяти Кати повысила голос на прислугу. Молодая императрица всегда старалась быть предельно корректной, помня, что именно слуги знают о своих господах предельно много.

— Если бы я хотела, чтобы пришла Марго, я бы позвала Марго, что здесь непонятного?

— Но…

— Вон! Вон поди! Я хочу остаться одна! — из спальни государыни вылетела раскрасневшаяся служанка, держащая в дрожащих руках щетку для волос.

— Стоять, — холодный голос Анна Гавриловны заставил девушку остановиться и затравленно оглянуться на статс-фрейлину, которая направлялась к ней, придерживая широкие фижмы своего пышного платья. В некоторых моментах Ягужинскую прислуга опасалась куда больше, нежели государыню-императрицу, и эти опасения не на пустом месте родились. — Что там происходит? — Ягужинская указала на дверь опочивальни, за которой слышалась просто портовая брань на французском языке, произносимая мелодичным голосом государыни. К некоторым идиомам Анна Гавриловна даже прислушивалась, стараясь одновременно и пытать служанку, и запомнить ядреные словечки.

— Государыню Елизавету Александровну сегодня с самого утра все не устраивает, — служанка всплеснула руками. — То щетка слишком жесткая, то наоборот слишком мягкая, то руки у меня слишком холодные, то… — и она зарыдала. — Я виновата, прости, твоя милость, но государыня не дала мне ее утряшний туалет завершить. Пришлось просто в нетугую косу волосы заплесть и вокруг головы уложить. Так вырвала ленты, назвала неумехой, которая ее уродиной сделать пытается, и вон выгнала. И Марго звать не велела.

— Это я слышала. Государыня об этих своих желаниях, похоже, половину дворца оповестила, а вторая половина, коя знает язык франков, тоже о чем-то подозревает, — спокойно прервала ее Анна Гавриловна. — Что государыня делала, когда ты уже уходила? Если судить по некоторым оборотам, там есть что-то слишком прочное, что невозможно сломать? — служанка, которая была остановлена в тот момент, когда неслась к старшей горничной Марго, приехавшей с государыней из Франции, несмотря на запрет делать это, ненадолго задумалась, а затем решительно выдала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Фижмы ломает. А которые на китовом усе — режет. Я ножницы, коими овец стригут еле нашла, когда государыня их сегодня запросила.

— Зачем? — Ягужинская почувствовала, как расширяются ее глаза. Она моргнула, чтобы отогнать картину сломанных каркасов и обвисших тряпками платьев. Хоть Филиппа и не требовала каждый день новое платье, и даже имела несколько особо любимых, но все они надевались поверх фижм, некоторые из которых были даже шире, чем те, что надеты сегодня на самой Ягужинской.