Море для Грейнджер (СИ) - Вейла Елена - Страница 3

Она смеялась, радуясь каждому его прикосновению. И снова придумывала, о чём бы с ним поспорить, лишь бы услышать, как он ворчит, и почувствовать его длинные пальцы на своей коже. Её мир сузился до голоса и тёплых крепких рук Драко.

— Грейнджер, почему ты улыбаешься, когда я злюсь? — раздражался он.

— Ты мило злишься! — хихикала она, заставляя его сердиться ещё сильнее.

— Если бы ты не умирала, я бы показал тебе, как мило я злюсь! — она чувствовала, что он хмурится.

— Значит мне невероятно повезло! — Гермиона привыкла к черному юмору Драко и совсем не обижалась на его дерзкие выпады.

— Да, уж, обзавидоваться можно, как повезло! — хмыкал он.

Они часто рассуждали о смерти.

Обычно, когда гуляли у моря и слушали крики чаек и мерный шум волн, ей казалось, что мир вокруг настолько огромен, что она не ослепла, а пугливо закрыла глаза, чтобы не видеть этого. В эти моменты Гермиона чувствовала себя очень маленькой перед силами природы.

— Как ты думаешь, что там? Что я увижу, когда умру? Я вообще буду видеть на том свете? — спросила она однажды.

Гермиона судорожно вдохнула морской свежий воздух, ощущая кожей тёплые лучи солнца.

— Грейнджер, — голос Драко прозвучал около её уха, он накрыл её тёплым покрывалом, потому что с моря подул прохладный бриз. — Там будет то, во что ты веришь…

Она задумчиво покусала губу, чувствуя, как его руки заворачивают её в плотный кокон из мягкой ткани.

— Спасибо, Драко… Я верю, — продолжила она свои размышления, — что я часть чего-то очень большого, такого красивого, эфемерного… Такого, чего я никогда не смогу контролировать. Возможно, это бог… Или рай… Как думаешь, когда я умру? Целитель не говорит, сколько мне осталось, а я уверена, он знает. И мне… — она усмехнулась. — Мне очень любопытно.

— Зачем знать сроки, ждать смерти? — хмыкнул Драко. — Когда умрёшь, тогда и умрёшь, всё что есть — твоё.

— А если это случится прямо сейчас? — проговорила она.

— Тогда, прощай Грейнджер… — Драко усмехнулся, а она вторила ему весёлым смехом:

— О, нет, так скоро ты от меня не избавишься!

Драко никогда не жалел её, и Гермионе нравилось это. Потому что именно из-за жалости она сбежала от друзей с Гриммо, если можно так назвать её переселение в санаторий для умирающих.

— Знаешь, а Гарри был там… — сказала она, когда они гуляли по больничному парку, где пахло смесью сладковатого аромата распустившихся роз и морского солёного ветра.

— Имеешь в виду чудесное воскрешение Поттера? — в голосе Драко сквозило недовольство.

— Да. Кстати, твоя мама спасла его, и я никогда не устану её благодарить за это. Надеюсь у неё всё хорошо сейчас, — её кресло дрогнуло при этих словах. — Но Гарри всё же умер на какой-то миг, и потом рассказывал, что там его ждали вокзал Кинг-Кросс и Дамблдор. Представляешь?

— Фантазия у твоего Поттера убогая какая-то… — пробормотал Малфой. — Я бы не хотел встретиться после смерти с Дамблдором… Да и вообще с кем-нибудь из прошлого…

— А со мной? — спросила она тихо.

Драко не ответил, и Гермиона решила, что он не расслышал её вопроса, но повторять не стала. И зачем ему вообще об этом думать, у него вся жизнь впереди, а она скоро покинет этот мир навсегда и забудется, растворится в его памяти, как сон.

На следующий день, слушая дыхание моря, Гермиона поняла, чего она хочет больше всего.

— Знаешь, что я хотела бы увидеть перед смертью? — спросила она, когда Драко взялся за её инвалидное кресло, чтобы отвезти на обеденный перерыв.

— Грейнджер, ты не увидишь ничего, ты же слепая. Глупо мечтать о невозможном, — камешки на дорожке громко скрипели под колёсами, и она замолчала на некоторое время.

А Драко, видимо, решил, что её наконец задели его слова.

— Ладно, давай, выкладывай, что ты там хочешь увидеть перед смертью? — смилостивился он, въезжая в корпус санатория. Шум ветра и волн тут же стих, и Гермиона вслушалась, что говорят проходящие мимо люди.

— Я бы хотела увидеть море… — ответила она, когда он легко поднял её и перенёс на кровать.

— Ты что никогда не видела море? Вокруг Великобритании много воды, неужели ни разу не посчастливилось? — усмехнулся Драко, снимая с неё кофту и платье.

— Видела, конечно, но это другое… Я хочу умирать, глядя на море, смотреть на него, считать волны, искать взглядом горизонт, наблюдать за чайками и облаками… и уходить… Понимаешь?

— Нет, не понимаю… Пить хочешь? — спросил он почему-то раздражённо.

— Нет… Драко, ты слышал меня? И ещё, я бы хотела, чтобы мой прах развеяли над морем. Хочу стать морем. Надеюсь, что так оно и будет…

Драко шумно дышал, застегивая пуговицы на её пижаме.

— И я даже рада, что родители не помнят меня… — говорила Гермиона, пока он массировал её пальцы кремом.

Драко знал эту историю, как и то, почему она умирает.

— Да, наверно, это хорошо… Они не страдают от мысли о том, что ты умрёшь… Больнее всегда живым, — его руки пропали с её тела, Драко немного помолчал, а потом предложил: — Слушай, я вчера нашёл хорошую книгу по лечебному массажу. Можно я попробую на тебе кое-что?

— Когда ты успел? — поинтересовалась Гермиона: она знала, что Драко учится заочно на целителя, и немного завидовала его возможности получать новые знания и профессию.

— В твой послеобеденный сон, у меня было полчаса посетить местную библиотеку, — просто ответил он и, не дожидаясь её согласия, начал расстёгивать пуговицы, которые только что застегнул.

— Но я же всё равно не вылечусь, — Гермиона закатила бы глаза, если бы могла.

Он усмехнулся:

— А вдруг после моего чудо-массажа ты встанешь и побежишь? — и деловито добавил: — Я тебя раздену до пояса и уложу на живот. Мне нужна спина. Ты не против?

— Делай, что хочешь… — Гермиона закусила губу, она и так была в его власти несколько недель, и он ни разу не сделал ничего предосудительного, хотя в последние дни, когда Драко мыл её, Грейнджер так хотелось чтобы он перешёл черту.

Она почувствовала, что краснеет, и добавила:

— Я с удовольствием побуду твоим подопытным кроликом.

Гермиона знала, что он улыбнётся.

— Кролик Грейнджер! Что ж, сейчас я сделаю из тебя кроличью отбивную… — Драко рассмеялся дьявольским смехом, вызывая у неё прилив веселья.

Малфой снял с Гермионы пижаму и, осторожно повернув её голову вбок, уложил на живот. Она ничего не видела, и ей, как обычно, было очень любопытно. Как это будет? Массаж рук и ног — это одно. Она задержала дыхание в предвкушении.

Скрипнула и прогнулась кровать, и вдруг Гермиона почувствовала вес Драко на своих бёдрах. Она сглотнула. Это было что-то новенькое.

— Тебе не тяжело? — спросил он чуть хрипловатым неуверенным голосом.

— Н-нет, — выговорила она, пытаясь вспомнить, как дышать. Чувствовать его на своих ногах было так интимно, интимнее даже, чем когда он вытирал её салфеткой после туалета. — Всё в порядке… Продолжай.

Мужские тёплые руки заскользили по её спине. Сначала это были нежные движения, но потом он принялся мять её немного жёстче.

— Всё хорошо, Грейнджер? — интересовался он, натирая её поясницу. — Не больно?

А Гермиона не могла говорить, она тихо постанывала, каждое его прикосновение отдавалось в низ живота, закручиваясь огненной спиралью. Она не понимала, почему так сильно чувствует. Может быть, потому, что больше ничего не могла. Его руки мяли и гладили, а её это возбуждало и заставляло краснеть. Она горела от движения его сильных ладоней и не хотела, чтобы он останавливался.

— Драко… — прерывисто прошептала Гермиона, когда он случайно коснулся её ягодиц.

Она услышала его дыхание. Оно изменилось. Он словно сдерживался. И его ладони ожидающе остановились на её попке:

— Что-то не так?

— Драко, а… Эм-м-м… Помассируй мне… Э-э… — Гермиона тяжело сглотнула, она так хотела почувствовать его там, но сказать об этом было даже для неё, умирающей, слишком.

— Грейнджер… — она слышала, как он облизал губы, и вдруг его горячие от массажа ладони сжали её ягодицы.