Отель "Белая роза" (СИ) - Вейла Елена - Страница 21

— Привет, как ты? — спросил Невилл, обернувшись. — Вчера тебя было не узнать.

Он остановил полив в ожидании ответа.

— Н-да. Я вёл себя, как последний кретин, — согласился Драко, подойдя ближе к нему.

С того самого дня, когда Лавгуд отказала Лонгботтому, они почти не разговаривали. Драко не понимал экс-гриффиндорца — с его регалиями и уважением общества он мог бы работать в Министерстве на любой должности, какую он только захочет, но вместо этого герой Магической войны ковырялся в саду бывшего Пожирателя смерти и бегал за девушкой, которая задвинула его в глубокую френдзону.

— Почему ты остался в отеле, она же послала тебя? — хмуро проговорил Малфой, не обращая внимания на то, как Лонгботтом расстроенно моргнул и опустил взгляд в землю.

— Всё не так, Малфой. Она не послала меня. — Невилл покачал головой. — Луна мне всё тактично объяснила, и я понял её. Она хорошая девушка и достойна быть счастливой. Не со мной, так с кем-то другим. Мы решили остаться друзьями.

— Это дерьмово, ты так не считаешь? — предположил Драко, глядя на гуляющую у озера влюблённую парочку постояльцев.

Лонгботтом коротко усмехнулся и тоже оглянулся на влюблённых.

— Я здесь до рождества. У меня контракт с твоим отелем, если ты не забыл. А потом я уеду на стажировку в Австралию. Не беспокойся за меня.

— Ладно. Я и не беспокоился. — Драко потёр лоб. — Просто подумал, что я бы так не смог.

Если бы Гермиона была рядом, он бы точно не удержал свои руки и чувства в узде, и никакой дружбы между ними никогда бы не вышло.

— Конечно не смог бы. Вы же с Гермионой соулмейты, — понимающе кивнул Лонгботтом, и Малфой бросил на него изумлённый взгляд.

Тот смотрел открыто и прямо, но Драко уловил ещё кое-что: кажется, Невилл завидовал.

— Ты веришь в это? В соулмейтов? — Малфой скрестил руки на груди и взглянул на бывшего гриффиндорца, недоверчиво прищурившись. — В то, что я и Гермиона… что мы…

— Да, я верю, — убеждённо проговорил тот. — И знаешь, почему? Я видел вас двоих. Вам никто не был нужен все эти дни, пока вы были вместе! Вы не отрывались друг от друга, а ваши глаза!.. — он развёл руками.

— Что «наши глаза»?

— Видел бы ты со стороны, как вы смотрели друг на друга… — Невилл грустно усмехнулся. — Я могу только мечтать, чтобы Луна так посмотрела на меня… И самое важное, когда ты трогал Гермиону, её кожа покрывалась твоими татуировками. Мы все это замечали! А эти розы! Взгляни на них! — когда Лонгботтом указал на своё творение — садовый лабиринт, его глаза загорелись: он и правда был фанатом своего дела. — Помнишь, когда они зацвели? А когда начали вянуть? Эта земля — ты. Состояние твоей души влияет на неё. Ты знал это? Когда тебя прокляли, прокляли и её. Когда вы с Гермионой стали встречаться, розы ожили и зацвели!

Чёрт. Видимо, отдавая мэнор и всё, что к нему прилагается, в полное распоряжение единственному сыну, отец каким-то специфическим и неизвестным заклинанием привязал Драко к месту. Молодой аристократ решил, что позже ещё раз перечитает магический сертификат передачи дома.

Драко задумчиво коснулся поникшего бутона розы, и в его мыслях возник образ Гермионы. Он вспомнил, как прекрасная ведьма тянулась к нему, как счастливо смеялась, как её карие глаза горели от восторга и радости каждый раз, когда он обнимал её и шептал на ушко всякие пошлости и комплименты.

Драко улыбнулся этим приятным добрым воспоминаниям. Теперь он понимал, что Гермиона никогда уже не уйдёт из его сердца. Она его родственная душа, соулмейт, его половинка, и он больше не будет отбиваться от своей привязанности. И от своей любви к ней.

Малфой вздрогнул, когда последняя мысль озарила его, а роза в руке вдруг вскинула пышную голову вверх и распустила белые лепестки. Кусты словно охватил игривый ветерок, но он не срывал листья — наоборот, лабиринт оживал. Поникшие цветы, что ещё оставались висеть на ветках, вдруг поднялись и раскрылись, освещая хмурый осенний день белыми вспышками. А потемневшая зелень листвы снова приобрела свежий оттенок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Лонгботтом изумлённо охнул, наблюдая, как его лабиринт возвращается к жизни, и, рассмеявшись, похлопал Драко по плечу:

— Я знаю, о ком ты думаешь, Малфой. И я впервые такое вижу! Загадка природы, согласись?

Драко даже не заметил его панибратского жеста, думая о своём:

— Что мне теперь делать? — пробормотал он, разговаривая, скорее, с самим собой, но Невилл ответил ему:

— Пришли ей розы и позови на свидание. А потом скажи правду, признайся, что чувствуешь к ней.

Драко взглянул на Лонгботтома и, скептически изогнув бровь, хмыкнул. Возможно, это было хорошей идеей.

***

Драко никогда в жизни не писал любовных писем девушкам, тем более, что последняя его подружка, чёртова Паркинсон, бежала к нему по первому щелчку пальцев. Зачем было напрягаться?

Тем не менее письмо для Гермионы далось легко. Малфой с огромным желанием взялся за перо, и слова полились из него потоком. Он исписал два пергамента, где признавался, что сходит с ума без неё, что видит её во снах, что очень скучает и помнит каждый миг, проведённый вместе… Перечитав свою писанину, он закатил глаза. Нет, такую слащавую, хоть и правдивую прозу мог сочинить кто-то типа Лонгботтома, но не он. Драко Малфой должен оставаться Драко Малфоем. И он смял исписанные листы, а затем набросал всего несколько строчек:

«Доброго дня, доктор Грейнджер! Не забыла ещё своего счастливого пациента? Я бы хотел сказать тебе о многом. Но лично. Хочу увидеть твои красивые глаза и обнять тебя. Давай встретимся. Драко Малфой».

Вместе с запиской он отправил букет белых роз.

Сова прилетела без ничего. Гермиона не ответила, но цветы и записку забрала. На следующий день Драко написал ещё:

«Привет. Не хочешь говорить со мной? Понимаю, наверно, я слишком долго думал, прежде чем напомнить о себе. Давай обсудим это. Я очень соскучился. Хочу увидеть тебя. Драко Малфой».

И ещё один букет улетел с совой. Но и это послание осталось без ответа.

«Гермиона, что-то случилось? Почему ты молчишь? Ответь же мне. Драко Малфой».

Ещё букет. И ноль внимания. Драко злился. Он не знал, что вообще происходит, и на четвёртый день решительно аппарировал в Мунго, чтобы наконец всё выяснить. На просьбу увидеться с доктором Грейнджер, пожилая медсестра строго ответила, что у той сложный пациент, и она не может отвлекаться от работы.

Малфой оставил медсестре очередное послание для Грейнджер:

«Привет! Я узнал, что у тебя всё хорошо. Это радует. Гермиона, поговори со мной, пожалуйста. Что бы ты ни думала обо мне, дай мне шанс. Нам это нужно обоим. Я жду тебя в отеле, всегда. Если тебе не удобно в отеле, давай сходим в ресторан, в кафе, погуляем в парке у больницы… Выбери любое место в Англии и напиши мне, я буду ждать тебя там. Твой Драко».

Она не ответила, и утром пятого дня к ней полетела коробка с лимонными амальфи и розой в стеклянной колбе.

«Мерлин, Грейнджер, я не понимаю… И больше не могу ждать твоего ответа. Нам нужно срочно поговорить! Я не знаю твой график работы, не знаю, как ты попадаешь домой и где ты живёшь, но я найду тебя! Д. Малфой. P. S.: Может быть, лимонный десерт напомнит тебе о наших чудесных днях, и ты наконец откликнешься на мой зов».

И коробка, и роза вернулись обратно.

Что бы это ни значило, Драко действительно не мог больше ждать. Гермиона была нужна ему как воздух. Ему казалось, что весь мир замер в ожидании её отклика. Все эти тягучие дни ожидания он не мог нормально ни есть, ни пить, мучаясь вопросом, почему она молчит.

Он безмерно сильно хотел увидеть её.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вечером этого же дня Драко всё-таки узнал, где живёт Гермиона, и поспешил в Косой переулок. Там, в жилом квартале он нашёл дом, в котором она снимала квартиру, и поднялся на третий этаж. В воздухе на лестничной площадке он сразу же уловил лёгкий аромат её духов. Малфой закрыл глаза, ощущая тёплую волну счастья и предвкушения.

Здесь живёт его фея. Его Гермиона.