Лист на холсте, или Улиточьи рожки (СИ) - Кальк Салма - Страница 4

— Перекусить? Нет, нужно отметить победу. Съездим, поужинаем?

— Но не в таком же виде! — вырвалось у нее.

— Хорошо, переоденемся. Сколько времени вам понадобится?

— Четверть часа, вряд ли больше. Разоблачаться проще, чем вот это все лепить. Очень утомительный образ, право слово. И в подготовке, и в использовании.

Когда доехали, Элоиза вежливо всем улыбнулась, кивнула и побежала к себе — переодеваться. Снять с себя это диво, умыться, вытащить линзы, и… ой, а волосы-то! Мыть долго, сушить еще дольше. Элоиза попыталась собрать их в узел, но, завитые и залакированные, волосы никуда не желали собираться. И премерзко пахли, ясное дело. Черт-черт-черт! Придется оставлять, как есть. Только сбрызнуть ароматической водой, пусть лучше пахнут жасмином. И красно-золотые ногти тоже. Ладно, хотя бы одеться нормально! Черные джинсы, черный топ, тонкая цепочка с замысловатой подвеской, надеть снова свои обычные кольца. Так и быть, чуть-чуть подвести глаза и чуть-чуть пройтись по ресницам. Для порядка. Шарф. Туфли. Помада. Можно идти.

Она вышла в гостиную как раз в тот момент, когда появился Себастьен. Он сменил свою форму на полуофициальные джинсы с сорочкой, впрочем, традиционно белоснежной.

— Вы изумительно точны, — сказали они оба разом. И оба разом рассмеялись.

— Увы, я не успела привести в должный вид голову и ногти. Надеюсь, вас это не расстроит.

— Меня это порадует. Не скрою, ваш традиционный облик нравится мне намного больше той безумной девушки, которая ездила в клуб, но это было совершенно необходимо, и вам отлично удалось перевоплощение. А сейчас вы убрали безумное и лишнее, и оставили лучшую часть того образа. Ваши алые ногти добавляют цвета во все происходящее. А ваши чудные волосы делают вас восхитительно живой.

— Обычно я не живая?

— В последнее время вы обычно деловая. И даже когда приходите ко мне вечером, то всё равно деловая.

— Меня это устраивает, — улыбнулась она.

— Да, я в курсе, спасибо. Но сегодняшняя поездка была ведь тоже по делу, так? Вы, вроде как, сами предложили ее и сами придумали свой сногсшибательный вид!

— Неужели он вам так запал в душу? — хмыкнула она. — Как бы мне не пожалеть об этом, а то ещё подумаете, что это возможно в обычной жизни!

— Постараюсь, чтобы не пожалели. Да и в обычной жизни вы красивее. Идем? — он подал ей руку,

— Идем, — она легко коснулась его ладони пальцами.

04. О ерунде

В ресторане «у котов» Марни как будто ждали. Впрочем, как везде и всегда — его пожелания исполнялись мгновенно. Они только успели расположиться за столиком, а перед ними уже материализовались кофе и вино.

— Я не знал, с чего вы захотите начать. И попросил всего понемногу.

— С мясом? — улыбнулась она.

— Как же иначе, — подтвердил он.

На самом деле салат был самый тот, мясо нежное, подливка вкусная, а разговор вполголоса вертелся исключительно вокруг взлома компьютера. Обоим было понятно, что господин Верчеза старается не для себя, но оба они не представляли, для кого же.

— Выход один — тотальная слежка, прослушивание всех его переговоров и полный контроль над его компьютерами. И пока мы не поймем, что происходит, он не должен отследить наш интерес и нас заподозрить.

— Может быть, надо было не отбирать флешку, а следить за обоими? Ведь ничего очень важного там не было.

— Даже не очень важное не должно покидать пределы нашей системы. Иначе непорядок.

— Согласна, но может быть, он попытается еще раз?

— А может быть, ну его пока, и займемся собой? Скажите, милая госпожа де Шатийон, можно позвать вас на свидание?

— На свидание? — удивилась она. — А… что это вот тут у нас с вами?

— Ужин, — с готовностью ответил он.

— Но скажите, чем тогда, по-вашему, ужин отличается от свидания?

— Когда мы с вами ужинаем и обсуждаем дела — ну какое же это свидание? А если вы не можете вот так с ходу отличить одно от другого — то скажите, вас вообще зовут на свидания?

— Еще пока да, — рассмеялась она. — Иногда.

— Черт.

— Ммм?

— И кто же?

— Новенькие. Те, кому не успели объяснить положение дел, и кто не начинает ещё трепетать от одного лишь упоминания вашего имени, — рассмеялась она.

— Даже не знаю, что сказать в ответ. С одной стороны, определенная дерзость всегда вызывает симпатию, с другой стороны, хочется прогнать от вас всех.

— Не берите в голову. Дон Карло давным-давно уже объяснил мне, что ни один разумный человек связываться с вами не станет, а неразумные у нас не задерживаются. Поэтому никто мне не досаждает. Такого, как было в первые месяцы, уже давно и в помине нет. Чему я лично очень рада.

— Хорошо, это выяснили. Так куда они вас зовут? Когда приглашают на свидание?

— Вот в том и дело, что куда-нибудь как-нибудь. С вами всегда есть дело. Или если не дело, то какое-нибудь ещё более приятное занятие. Причем, знаете, возможность совместного занятия какой-нибудь ерундой я ценю едва ли не больше разных нежностей. А с ними всеми никаких дел вне работы нет и быть не может, предложить мне ерунды никто, кроме вас, не додумался пока, а прочее-другое я в данный период своей жизни готова делать только с вами…

Его рука обхватила её за плечи.

Раньше, скажем, год назад, они садились за этот столик лицом к лицу, друг напротив друга. Но некоторое время назад стулья сменились лавкой. Такой широкой лавкой со спинкой, в стилистике заведения. И теперь они сидели рядом.

— А просто свидание без всякого дела вас может заинтересовать?

— С вами? — подняла она бровь.

— Со мной. И в полной тайне, конечно. Если я сейчас позвоню дежурным и скажу, что мне самому нужно что-нибудь проверить, то никто и не подумает нас искать и вообще задумываться о том, где мы есть и что делаем. А завтра утром вернемся, как будто заканчивали операцию. Да так оно и есть на самом деле.

— И куда же вы меня зовете?

— А вы думаете, мне некуда вас позвать? — рассмеялся он.

Прямо рыцарь Дамиан!*

— Я, честно признаться, вообще об этом не думала. О том, что у вас есть и кого вы куда зовете.

-Ну и зря не думали, сердце моё. Кроме отличной работы и трех комнат во дворце у меня есть много что ещё, — подмигнул он.

— Верю, — серьёзно кивнула она. — А у меня как раз ничего особенно и нет, кроме помянутой отличной работы и трех комнат во дворце.

— Лукавите, сердце моё. У вас есть столько, что не всякому получится за вами угнаться. Я бы мог представить вам список, но…

— Список? Какой ещё список?

— Список ваших достоинств с точки зрения житейской выгоды.

— Существует такой список? — удивилась она.

— Я могу его составить. Но не буду, зачем? По большому счету, нет никакой разницы, владеете вы чем-то или нет, ваша самая большая ценность для меня в том, что я люблю вас, и никого другого, и хочу быть с вами, и ни с кем другим. Поехали?

Элоиза не ответила ничего. Ничего не говорить… Уйти в себя, легко прислониться щекой к его плечу…

Внизу звучала музыка — средневековая мелодия, очень подходящая к оформлению заведения. Флейта, что-то струнное и что-то ударное.

— Вы задумались, сердце моё?

— Я заслушалась.

— Вас можно приманивать музыкой?

— На свидание? Ой, не уверена.

— А кто-нибудь пытался?

— Конечно, — улыбнулась она. — И пытались, и просто так.

— Рассказывайте уже, — он потеребил её за плечо.

— Приманить пытался во времена оны граф Барберини. Он мастер, и сдаётся мне, ему ничего не стоит взять и приманить. Но… со мной не получилось.**

— Графа я никак не буду комментировать, с вашего позволения.

— Вы всё ещё хотите его убить?

— Конечно. И не будем о нём. Рассказывайте дальше, пожалуйста.

— Просто так — это, конечно же, Лодовико и его гитара. Он никуда меня не приманивал, но я слышала, как он играет. Когда не просто аккомпанирует голосу, а именно играет. Он может приманить, кого захочет, я уверена. Он вам не рассказывал? Зимой, перед Рождеством, когда вы были в отъезде вместе с Шарлем, как-то вечером они с Варфоломеем зазвали меня играть в карты и сделали всё, чтобы я проиграла. И тогда они попросили меня танцевать, импровизировать под игру Лодовико. Не знаю, как это было со стороны, но мне понравилось.***