Боди-Арт (ЛП) - Триана Кристофер - Страница 34

- В высшей лиге ты вполне можешь стать знаменитой, - наконец выговорил он.

- Мне это не интересно. Это не тот зуд, который я бы хотела почесать.

- Ну, ладно тогда. Если это то, чего ты хочешь, мои продюсеры будут рады. Они захотят взять тебя в сериал после того, как увидят то, что мы сделали, уверяю тебя.

29.

Гленн открыл дверь и шагнул внутрь. Он сразу увидел то, о чем говорила миссис Рубен. Весь пол и стены прихожей были заляпаны какой-то красной грязью, как будто кучка детей расплескала пакеты с "Kул-эйдом". До его уборки по расписанию оставалось конечно еще три дня, но дом еще никогда не пребывал в таком беспорядке. Нужно было проверить вентиляцию.

Эта штука должна проникать откуда-то.

Он закрыл дверь и направился к шкафу, где они хранили весь уборный инвентарь. В нем была маленькая швабра и щетка от пыли. Вначале он хотел стереть основную часть, а остатки уже пропылесосить.

После безуспешного поиска пылесоса наверху, он пошел к лифту, чтобы поискать внизу. Было почти пять. Гарольд должен был вернуться домой к этому времени, так что он знал, что ему не придется иметь дело со вспышками гнева этого говнюка. Пытаясь как можно сильнее подружиться с этим чудиком, Гарольд все-таки был братом леди-босса, он ему все равно не нравился, и эти чувства, по всей видимости, были более чем взаимны. Гленн знал, что за подлостью Гарольда скрывалось нечто большее, чем общая неприязнь к его ближним; был намек на тонко завуалированное предубеждение, которое подхватил Гленн. Он понимал, что Гарольд воспринимает его, как домашнего негра и ничем большим, и из-за этого он его ненавидел, разумеется ему приходилось это скрывать, чтобы сохранить работу. Он с женой испытывал непростые времена со времен закрытия доков. Работа ему была нужна, несмотря на то, что катать мертвецов было далеко от его понимания благородной и приятной профессии. Если бы ему было не за сорок, он бы записался в армию либо даже вписался в пожарный департамент. Но, он уже был не в том возрасте. Не в возрасте для очень многих вещей.

В лифте было даже хуже, чем в прихожей. Грязи было столько, что она доставала до его лодыжек, как в песочнице.

Какого черта?

Он пнул ее, даже на каких-то уровнях ожидая, что обнаружит под ней тарантулa, либо чего-то подобного.

В воздухе также стоял ужасный, но знакомый запах смерти.

Закрыв дверь, он нажал на кнопку, и как только он стал опускаться, с верхушки лифта посыпалось больше пыли. Она попала в его волосы и забилась в глаза.

- Твою мать! – чертыхнулся он отмахиваясь.

Он по прежнему протирал глаза, когда лифт достиг подвала. Он отодвинул металлическую дверь лифта и затхлый запах ударил в его нос, подобно мячу. Его глаза загорелись и заслезились от запаха, хотя бы слезы вытолкали оставшиеся песчинки. Когда он перестал их тереть, он посмотрел вверх и даже сквозь слезы он увидел, что что-то прикреплено к задней стене. Рукавами он стер слезы с глаз, дыхание сковало в груди.

Гленн оступился назад, скованный и дрожащий в абсолютном ужасе.

Штука на стене была просто омерзительной: она не могла сравниться с самыми большими страхами, которые Гленн мог в принципе вообразить. Это было прибито к стене, это парило перед ним, как святыня. Вокруг этой штуки был рой красных огоньков, который жужжал и летал в разные стороны. Существо было деформировано и покрыто свежими швами, из которых сочилась розовая слизь из бессчётного количества отростков, из-за чего оно напоминало человеческого кальмара. Щупальцa этого, как подвешенные черви, были не просто расплющены, они были раздроблены.

Существо ощущало, что он был там.

Голова зверя распахнула пасть, и из неe, как из фонтана, повалили маленькие красненькие огоньки. Он слышал, как они жужжат. Это был оглушающий гул, из-за которого он захлопнул руками уши.

Это жуки, - понял он. - Тысячи маленьких светлячков.

Пока они закручивались вокруг распухшего живота зверя, он мог видеть, как оно раздувается еще сильнее,

пульсируя кроваво-красным светом, и швы вокруг влагалища разорвались. Между пахом и низом живота открылась трещина, затем еще одна, в каждой из них по-очереди начала протискиваться голова. Даже несмотря на то, что глаза головы сложно было разглядеть, он понял, чья она.

Это был Гарольд, и он улыбался ему... впервые улыбался.

* * *

Убегая наверх, Гленн схватился за ручку двери и потянул ее настолько сильно, что руку чуть не вырвало из ключицы. Он забыл, что закрыл ее. Вокруг него сейчас кружилась красная грязь; она напоминала пыльных демонов, которые сейчас карабкались по его ногам и шее. Он открыл дверь, но сильный поток ветра потянул дверь обратно, ему пришлось упереться обеими руками, чтобы она не закрылась. Даже применив всю его силу, дверь защемила его пальцы, но он сильно в нее вцепился и продолжал толкать. Одним сильным ударом он слегка приоткрыл ее и проскользнул наполовину в щель. Его зажало между дверью как в тисках, но пространство хватило аккурат на то, чтобы протиснуться, когда он втянул живот.

Он вывалился из косяка и побежал во тьму начинающегося утра. Он бежал быстро, прикладывая все силы, быстрее, чем он бегал с тех пор, как ему было двенадцать. Он даже не испытывал боль от суставов, в колене, которое он раздробил несколько лет назад. Все, что он испытывал - это ужас. Он пульсировал в его сознании, не давая ему остановиться, как будто ему вкололи мощную дозу адреналина. Дрожащий страх был неумолим. Он заставлял его бежать, из-за него он продолжал дрожать, из-за него он не прекращая кричал, спускаясь вниз по улице, пробегая мимо его машины, пробегая мимо каждого крыльца и вот-вот открывающихся лавочек. Он просто хотел бежать – бежать вечно – и никогда-никогда не возвращаться.

30.

Хавьер загрузил упакованное в пакеты тело и забрался на сидение водителя.

Нужно было eго вернуть. Не потому, что его это волновало, либо потому что этого хотел Гарольд, а потому, что Хавьер не хотел заморачиваться с тем, чтобы oт него избавиться. Кроме того, он хотел посмотреть, какие еще сочные кусочки хранит гробовщик.

Он выехал на улицу и приложился к фляжке. Было около шести. В доме скоро будут накрывать завтрак, но с этим они могли подождать. Он хотел вытащить тело из дома перед тем, как оно начнет еще сильнее вонять. Oно уже прилично воняло из-за вывороченных кишок. Эта chica salvaje[27] совсем loca[28].

К семи он добрался до центра города, где находился погребальный дом. Как обычно он обошел его, там он увидел, что машина Гарольда на месте. Гробовщик проводил сумасшедшие часы, практически жил в этом месте. Хавьер надеялся, что он все еще будет там, особенно учитывая, что труп еще не вернули.

Он достал мешок, прошелся к задней двери и постучал. Какое-то время он подождал, затем потянул за ручку. Дверь была заперта и он не хотел заходить с парадного входа с телом, так что он вскрыл замок слесарным инструментом, который хранился у него на поясе. Он вошел в темный коридор и направился в дальний зал, обратив внимание на то, что все стены заляпаны пылью.

Господи, это говно повсюду. Вероятно что-то намело. Песчаные бури, как те, с которыми он сталкивался, когда рос в жопе мира в Гуерерро, казались ему довольно разумным объяснением. Может это что-то намело с гор, - подумал он. - Bозможно, с куч павшей листвы, либо с деревьев.

Он вошел в лифт, отхаркиваясь от стойкой вони, и спустился в подвал. Он отодвинул дверь и перед тем, как войти внутрь, он увидел это. Он бросил мешок и замер.

Dios mio![29]

Чудовище как будто плыло по воздуху, раскидывая свои конечности во все направления. У него был яркий розовый блеск, а вокруг его головы, подобно ореолу, роились красные жуки. Все его тело было создано из разрозненных останков. Кто-то, почти наверняка, Гарольд, сшил и скрепил их степлером вместе, создавая отвратительное зрелище, которое зажигало любые чувства. Это обездвижило Хавьера не столько от страха, сколько одурманив. Эта штука, несмотря на отвратительный вид, былa чем-то новым, чем-то таким ужасным, чего даже его опытные глаза не видели. Это была скульптура отвращения, извращенный манекен, рожденный безумием – ходячим кошмаром, но также и чем-то гораздо-гораздо большим. Чем-то особенным.