Боди-Арт (ЛП) - Триана Кристофер - Страница 30

Гарольд был гол, а его пенис испытывал эрекцию, достигнув своего максимального размера, но его любовница не трогала его. Ей это было не нужно. Ее сияние, которое покрывало заднюю стену сверкающим, розовым светом было всем, что ему требовалось для возбуждения. Извиваясь, его посмертное создание разбухало и сужалось снова и снова, подобно гигантскому, сверкающему сердцу - так выглядело уродство парализующей красоты.

- Мой шедевр, - сказал он.

Его член болтался то взад, то вперед, с росой семени в дырке.

Мы всегда любили тебя, Гарольд.

Стены начали содрогаться, покрываясь маленькими трещинами, напоминающими молнии. Рой шумел сейчас громче в индустриальной симфонии.

Их были сотни.

Они ударялись о его кожу и заплетались у него в волосах. Еще больше их вылилось красным фонтаном изо рта его любимой. Это выглядело так, как будто она блюет кровью, и от этого зрелища он эякулировал.

- Я люблю вас, – проговорил он. – Я всех вас люблю.

Мы голодны, Гарольд, так голодны.

* * *

Мод зашла в дом скорби и стряхнула капли дождя с зонта. Чертыхаясь, она сняла свои галоши, а затем ботинки. Снаружи небеса разразились яростным ливнем, ее манжеты промокли, а ее лицо было таким же пасмурным, как и погода.

Она включила свет в фойе.

Господи, он держит это помещение в темноте. Можно подумать, что он Дракула.

Она вошла в главную прихожую, включая по пути свет. Обратив внимание на то, что машина ее брата по-прежнему стоит на парковке, она закатила глаза и подумала, сможет ли он хоть когда-нибудь восстановить хотя бы подобие жизни. Как бы он ее не расстраивал, он по-прежнему был ее братом, и ей было противно видеть, как он гниет в своем подвале в окружении трупов. Он стал затворником, который очень яростно оберегал свое одиночество и был скрытным. Она даже подумала, что может у него какие-то психологические проблемы, и подумала, как бы отвести его к психиатру, но предложить это так, чтобы он не взорвался, а просто под предлогом, что ему возможно нужна помощь. Она пообещала родителям, что позаботиться об их проблемном сыне, также, как и пообещала заботиться об их семейном деле.

С бизнесом было все хорошо, с Гарольдом не все.

Мод предположила, что раз уж он все равно будет там всю ночь, она могла бы принести ему немного еды. Может она и не могла поддерживать его психологически, но хотя бы физическая поддержка была ей по силам. В пластиковом пакете у нее был жареный рис для себя и порция "Mу-гу-гай-пана"[25] для Гарольда – его любимое – ну и упаковка яичных роллов на двоих.

Она прошла по коридору и подняла люк в лифт. Она отметила, что лифт наполнен красной пылью, и решила пообщаться с Гленном насчет уборки. Она терпеть не могла грязь. По пути вниз, она также отметила какой-то странный спертый аромат в воздухе. Он был плох, это была органическая вонь, как аромат тела либо дерьма. Когда она достигла низа, oна открыла лифт, и ее сразу же атаковал такой мощный шлейф вони, что ей пришлось прислониться к стене.

Это был запах гнили.

Она чуть не задохнулась и постаралась откашлять эту вонь. Натянув рубашку поверх носа и рта, она осмотрелась и тут же обнаружила источник.

Пакет выпал.

Эта штука была на стене, но не выгляделa так, как будто она была присоединена за что-то. Руки были распахнуты в разные стороны, как у какой-то извращенной версии статуи богини Вишну, а ноги болтались, подобно щупальцам в сверхъестественном розовом свете, который, по всей видимости, выбивался из-под разодранной, всей в личинках, плоти этой штуки. Влагалище открывалось и закрывалось, как будто вот-вот собиралось родить какое-то неведомое дитя и, как она могла судить, влагалище не было родным для этого туловища, а жестоко было вогнано в таз и закреплено хирургическими скрепами.

Но самое ужасное - это было лицо.

Оно было натянуто на череп и закреплено швами, которые сочились желтым гноем. Глаза, утонувшие в темных дырках лица, уставились на Мод, разжигая внутри самой ее души пламя ужаса, из-за чего она обмочилась.

Она попятилась назад, отступая от монстра, не в силах отвести взгляд от этого гротеска. Как только она почувствовала, как рука приближается к ее горлу, она попробовала закричать, но не могла из-за того, что не хватало воздуха. Она схватилась за руку и постаралась высвободиться, наткнувшись на стол, перевернув его и рухнув с ним на пол.

Тело Гарольда рванулось, и он приземлился на нее и тут же начал ее молотить. Его рука снова обвила ее шею, его ноги обхватили ее бока, а его эрегированный член уперся ей в живот. Его вторая рука дотянулась до аспиратора, когда она вцепилась в его лицо, разрывая каждую его щеку ногтями. Не было похоже, что ему это причиняло какую-то боль. Напротив, он улыбался ей. Его глаза были красными, подобно рубинам, светились и переливались. Он завернул ее голову на сторону и опустил аспиратор, вогнав его в бок шеи тупо и без воображения, ее тело сковала боль, подобно шоковому разряду. Кончик прошел полностью до ее горла, и она тут же начала захлёбываться своей собственной кровью. Кровь вырвалась из ее рта и носа, а остатки начали капать в аспиратор, а оттуда на руки ее брату, подобно рою мух, которые извиваясь выходили из каждого отверстия в его голове.

26.

В помещении витала свирепая атмосфера. Все были трезвы, но из-за притока адреналина их зрачки все равно были расширены, и все постоянно хрустели костяшками на запястьях. Даже команда была на взводе. Тай выглядел так, будто он вот-вот был готов выйти за дверь. У Бена и Мии были мрачные лица. Рутгер, наклонившись вперед в своем кресле режиссера, сидел напряженным. Его глаза были жесткими и холодными, как ледник. Напротив него стоял Хавьер с мерзкой улыбкой, которая доставляла Джессике неудобства.

Она была водружена на кресло со стременами. На ней был тесный виниловый костюм, вишнево-красного цвета, с застежками-молниями и заклепками, а также пара ботфортов в цвет. В руке она держала вибратор, который был готов к использованию. Она постоянно перепроверяла его, надеясь, что шум в голове от вибратора, а не от наркотиков. Но вибратор был отключен. Она начала копаться в ушах, глядя на флюоресцентные лампы, неуверенная был ли шум временным или постоянным.

Кэнди встала напротив Билли, на обоих была черная кожа, прямо перед плитой, где находился большой, непримечательный объект, который был накрыт простыней.

- Это наша последняя большая съемка, - cказал Рутгер. - После нее, все что нам нужно будет отснять - это парочку сценарных диалогов, но больше никакого секса, либо... сюрпризов.

Джессика вздохнула. Ее волновало, что Тоби не может принять участия в шоу, либо, по крайней мере, посмотреть ее представление, но она очень хорошо понимала, что он не смог бы это выдержать. Им предстояло много чего обсудить и решить, учитывая, что он не увидит то, что будет твориться в финале. Тот факт, что он был заперт в соседней комнате, ее также расстраивал, но мотивы Рутгера она тоже понимала. Рутгер был так близок к завершению. Ничто не должно было помешать этому. Это было искусство, а искусству нельзя было мешать.

- Запускайте камеру, - cказал Рутгер. - Звук.

Бен щелкнул хлопушкой.

- Мотор!

Джессика включила вибратор и Тай приблизил на нее камеру, пока Бен навел свою камеру на Кэнди, которая целовала Билли. Мия опустила стрелу, но по всей видимости сомневалась опускать ее слишком низко. Ее лицо буквально потемнело. Сцена продолжалась несколько минут, затем Кэнди встала на коленки и опустила руки Билли себе на затылок. Джессика изобразила оргазм только для того, чтобы присоединиться к своим коллегам. Она ненавидела играть с собой во время съемки сцены. Она хотела быть вовлечена в каждую секунду действа. Встав на колени подле Кэнди, они по очереди начали отсасывать Билли, посасывая его мошонку.