Танец с Тенью (СИ) - Кроноцкая Нани - Страница 48

Едва успел додумать — дверь открылась. На пороге стояла великая и неподражаемая Ге. Самый засекреченный лидер группы «ВВ». Судья. Сокровище. Подняла одну бровь, весьма выразительно сощурилась, оглядывая еще не окончательно пришедшего в себя после задверных мечтаний дракона, усмехнулась и молниеносно втянула его в дом, громко захлопнув дверь.

«Попался», — тихо прозвучало в его многострадальной голове. И с этим голосом сиятельный Ладон был в кои веки и вдруг согласен.

Еще на крыльце краем глаза Лад успел заметить незнакомый автомобиль и шикарный мотоцикл. Он знал толк в этих аппаратах и мысленно присвистнул: роскошный «Биг Дог Койот» был очень похож на его «Бульдога», но существенно легче и элегантнее. Бордовый, холеный, мощный. Странно, дракон и представить себе не мог никого из Дивиных, кто питал бы слабость к подобным «безделушкам».

— Аве! Змей! Матушка сказала, что к нам ползет ночной сюрприз, но я не ожидал, что так буквально!

Антон Дивин. Старший и пока единственный сын Клавдия и Ге. Наследник дома Дивиных. Рыжий гад, у которого Лад когда-то увел любовницу. Почти жену.

— Аве, засранец!

— Сиятельный уродец!

И они обнялись. Искренне. Эта история лишь расставила все точки над i. Развязала Антону руки, открыла истинное лицо этой его затяжной болезни, напасти по имени Маричка. Подруга младшей сестры, аферистка, шпионка и ведьма. Неуловимая и беспощадная, ненавидящая теперь их обоих. Для Ладона она была лишь фигурантом дела, он для нее — вероятно, любовью всей жизни.

В доме горел камин, и Ладон заметил рядом с ним еще одну фигуру. Очень невысокая, хрупкая девушка сидела у камина на корточках, сосредоточенно рассматривая пальцы рук. Толстая коса, бледное, почти белое лицо и взгляд огромных глаз, такой внимательный и строгий. Аня.

— Нюшонок, привет… Какими такими ветрами? Ты же курсант, после отбоя должна уже спать на койке в казарме.

На девушке была черная форма с лычками первого курса. Ребенок. Улыбнулась застенчиво — светлой улыбкой. Она была похожа на Алису, ее уменьшенная и утонченная копия. Вот только взгляд — не дерзкий и огненный, как у старшей сестры, а спокойный и мудрый. Так смотрит вечность.

— Привет, дядюшка Лад. Рада видеть. Отец меня вызвал, его снова тут что-то тревожит. Как обычно, — она снова улыбнулась.

Голос. Голос был ее оружием. Бархатные, шелковые звуки его завораживали лучше любого гипноза. Хотелось все бросить и идти за его обладательницей хоть на край земли, хоть на войну.

Малышка в свои неполные восемнадцать успела стать легендой. Могущественный менталист и эмпат, причем боевой направленности. Ее ментальные удары пробивали стены, сокрушали артефакты, ее щиты были неуязвимы. Анюта могла сводить с ума могучих иных и вразумлять толпу безумцев. Очень ценный курсант, маленький гений.

— Это твой аппарат на стоянке, Антоний? — они дружили с детства, неудивительно, если и в выборе марки «коней» их мысли сходились.

Рыжий хмыкнул довольно.

— Не поверишь — Анюткин. Маньячка. Я стольких собрал таких вот наездников, что уж простите, если колеса — то я на четырех. И вообще то, что болтается между ногами, транспортом быть не может!

Анюта закатила ясны глазёнки. Интересную она, должно быть, представляла собой картину на этом красавце: могучий мотоцикл — произведение искусства, и миниатюрная девушка, очень похожая на ночную феечку.

Ге, втащившая дракона настолько бесцеремонно и стремительно в своей в дом, молниеносно испарилась. Она вообще передвигалась совершенно бесшумно. Возникла снова, прямо за плечом Ладона. Осторожно тронув пальцами его ухо, спросила:

— Ужин, ванну и сон или сначала ванну?

Вот так, очень просто.

— Пять минут холодного душа, и я ваш. Клавдий будет когда?

Они промолчали. Анюта вдруг встала.

— У нас начинается заварушка. Он будет через час. — Она взглянула на часы над камином. — Я очень надеюсь.

Заварушка. А сиятельный дракон бухает по романтике с Люсей. Волшебно.

Уже через полчаса Ладон доедал свой масштабный (как всегда, у Дивиных) ужин, был чист, практически сыт и в общих чертах осведомлен.

А сводки с их невидимого фронта его совершенно не радовали. Он давно уже знал: во всех крупных городах России происходили некие странные процессы. И судя по затишью в ответ на запросы в Инопол — не только в России. Пропадали агенты, опытные и профессиональные. Но в последние пару недель началось прохождение точечных выходов в Сумрак. Они проходили одновременно в нескольких точках сразу, а Дозоры никак не успевали идентифицировать входящих. Судя по следам — это были вообще не азеркины.

Тогда кто? Потерянные сущности? Големы? Ответов на эти вопросы не было ни у кого. Лишь беспомощные и бездоказательные гипотезы. Со вчерашнего вечера таких входов вдруг стало недопустимо много. Массовый забег.

Во всех отделениях Дозоров обеих сторон была объявлена полная боевая готовность. Первое задержание произошло наконец сегодня вечером. К величайшему сожалению — совершенно случайно. Вот сейчас — сиятельный Клавдий сидит сам в отделе дознаний. А поймали преступников лишь потому, что на месте сумеречного нападения был проведен ритуал, один из самых секретных, — призыва сил рода. А позвали туда Деус-Дивиных. Да-да, он не ослышался.

— Арина? — Ладон даже осип от услышанного.

Нет. Все случилось этой ночью в Питере. Алиса. Ей очень крупно повезло, Макс вовремя все сделал и ее саму как-то вывел, никто даже не понял — как.

— Макс?! Погоди, ее муж, тот хвостатый, что в коме лежит уже чуть не полгода?

С бабами пора завязывать. Вокруг почти война, а Ладон весь в страданиях. Впору подавать в отставку и ехать жить в Альпы кормить пчел и тискать альпийских пастушек.

— Ага. — Антон, пивший чай напротив, весело ухмыльнулся во весь рот своей фирменной дивинской улыбкой… — Ты не представляешь сам, в каком я шоке. Не удивлюсь, если сестренка выволокла с больничной койки муженька, чтоб им успешно отбиваться, прямо всем его хвостатым телом.

— С ней же все в порядке?

— Когда мы пришли, Алисы там уже не было. Макс отправил ее телепортом. Отец знает больше, конечно. Дивины там разнесли полквартала в запале, пока прорывались.

Сидевшая рядом с братом Аня молча поморщилась.

— Ну хорошо, один лифт. Нюшенька там всех мигренью завалила.

— И кого взяли?

— Люди, Ладонушка. Люди. Хомы, растудыть, сапиенсы. Под какой-то хитрой дурью, позволяющей совать носы в Сумрак.

— Йольский кот и сто тридцать пендархов.

Раздался звук открывающейся входной двери, и Лад напрягся.

40. Ночь перед бурей

22 мая, ночь, Москва.

— Отец, — не поворачивая головы, прошептала Аня, — очень взволнованный и невероятно злой отец. Я, пожалуй, пойду рапорт напишу еще на двое суток увольнения. Скоро буду.

— Сбежала. — Наследник Дивиных снова широко ухмыльнулся — ей влетит, она увольнение свое получила… не совсем позволительным способом. — Молодец, Нюрка, далеко пойдет.

— Это если я ее вообще теперь отсюда выпущу.

Клавдий был зол. Гладкая, как фарфоровая чашка, его лысина пылала потоком праведного гнева. Огромные глаза цвета грозовой тучи метали молнии. Он искрился, как катушка Теслы в школьном кабинете физики.

Упал на стул, сжал голову руками. Лад, знавший сиятельного много столетий, не мог припомнить его в таком состоянии.

— Аве, Кла. На пяточках попрыгай, станет легче.

И так некстати вдруг Ладу подумалось: «Если бы им нужно было сейчас вскипятить чайник или поджарить яичницу — самое время. На лысине Клавы».

Еще несколько напряженных секунд — и все угасло. Возникшая по обыкновению из воздуха Ге обняла мужа сзади, уткнувшись носом в плечо. Рядом с ним она казалась маленькой рыжей белочкой на ветке векового дуба. Гроза миновала. Все бури утихли, стоило ей появиться. Сиятельный Клавдий лишь закрыл глаза и тяжело выдохнул, прошептав жене: «Я так испугался».