Отвоёванный шанс (СИ) - Пристрем Иван - Страница 62

Под эти звуки путешественники начали задрёмывать. Но заснуть не получалось. Буря подбиралась всё ближе и ближе. Дождь хлестал всё сильнее. Ветер, зверея, рвал с деревьев листья, ветки, а порой и целые сучья. Вспышки молний стали ослепительными, а гром начал ощутимо бить по ушам.

— Такое ощущение, что этой ночью нам выспаться не удастся, — громко сказал Врон.

— Когда же это дерьмо закончится… — проворчал Хорлак, прижимая к себе Асю.

— Надеюсь, это ненадолго, — ответил Тромонт.

Ворчание не помогало, и стихия продолжала бушевать. А путешественникам оставалось только ждать, довольствуясь тем фактом, что они смогли хотя бы найти достаточно хорошее убежище.

Внезапно сильная молния ударила где-то прямо над головой. Раздался оглушительный удар грома. Затем послышался громкий треск, перекрывший рокот бури, шелест листьев, веток и свист воздуха. Путешественники инстинктивно сжались.

— Вашу мать… — только и успел сказать Дуб.

В следующее мгновение что-то с ужасной силой врезалось в крышу над ними, пробив потолок и пол, и обрушило часть здания. Кто-то громко завопил. Ещё одна вспышка молнии высветила проломленный потолок, дыру в полу, накренившуюся стену и оторванный разрядом молнии древесный ствол, толстый и тяжёлый, торчащий почти вертикально посреди образовавшегося пролома.

Снова наступила кромешная тьма. Кто-то продолжал в ужасе вопить. Но спустя секунду мрак был развеян ровным мертвенно-белым светом: Тромонт и Маор расчехлили свои тритиевые фонари.

Разгром предстал их глазам во всей красе. Добрая треть комнаты исчезла совсем, вместо неё теперь был огромный пролом. Ствол оказался большой веткой, которая пробила ветхие перекрытия насквозь и застряла в дыре… И троих не хватало: Врона, Аси и Хорлака.

— Ора, прекрати вопить! — крикнул Тромонт, оценивая обстановку и думая, что делать дальше. — Хватайте вещи, уходите по коридору в халупу, которая справа! Маор, Лайта, Тауран — за мной с аптечками!

Они спустились на первый этаж и прошли в комнату, в которую проломился упавший сук. В холодном свете тритиевого фонаря их глазам предстала жуткая картина. Хорлак сидел у груды обломков, схватившись окровавленными руками за голову. Ася лежала рядом. Она выглядела относительно целой, но не подавала признаков жизни, и было непонятно, жива она или нет. Больше всего досталось Врону: он лежал под обломками, распластав крылья, и из-под него расползалась лужа голубой крови, смешиваясь с дождевой водой.

Он был ещё в сознании. Когда Тауран взял его за руку, тот открыл глаза и посмотрел на него. Потом повернулся к Тромонту. Со стоном схватил его за плечо и притянул к себе.

— Слушай меня, — тихо прохрипел он. — Я… назначаю тебя… командиром своего отряда… Понял…

Он слабо отхаркался кровью и судорожно, с присвистом, вздохнул, пристально глядя в глаза командиру монийцев. Жизнь быстро покидала его. Сделав ещё одно усилие, он проговорил:

— Веди всех к морю… Заботься о них… как…

Он пытался сказать ещё что-то, но его речь стала совсем неразборчивой и прерывистой. Понять, что он бормотал, было уже невозможно.

Ещё несколько секунд они смотрели друг на друга. А потом в зрачках Врона что-то потухло. Из его груди донёсся тяжёлый предсмертный хрип. Тело несколько раз дёрнулось и обмякло, перестав подавать признаки жизни.

Тромонт, тяжело дыша, медленным аккуратным движением закрыл стекленеющие глаза своего товарища. Его мозг отказывался верить в произошедшее. Конечно, все они смертны, но чтобы вот так…

— Спаситель, прими его душу… — пробормотал Тауран. — Как же…

Он сел рядом, согнулся и обхватил голову руками. Тромонту хотелось сделать то же самое, но он понимал, что ему, как новому командиру отряда, в этот тяжёлый миг непозволительно подавать признаки слабости и уныния.

— Что с Асей? — крикнул он, резко поднимаясь и поворачиваясь к остальным.

— Сломано одно крыло, есть ушибы и ссадины… И, похоже, повреждён позвоночник. Но она живая.

Повреждённый позвоночник — это очень плохо. Можно остаться инвалидом на всю жизнь… Тромонт оставил мёртвого товарища и подошёл к пострадавшей, которой занимались Лайта и Маор. Она уже пришла в себя.

— Ноги очень плохо слушаются… — тяжело проговорила она, встретившись взглядом с Тромонтом. — А где Врон? Он, кажется, был рядом, когда…

Тромонт тяжело вздохнул и сморщился.

— Что с ним?

— Он… Его больше нет с нами.

— Как?! — Ася продолжала смотреть на него. В её глазах бушевало целое море чувств: ужас, страх, неверие, надежда на то, что Тромонт ошибается…

— Это так, — сказал Тауран потухшим голосом, подходя к ним.

Ася судорожно закрыла лицо рукой и заплакала.

— Позвоночник вроде цел, но есть сильные ушибы, — констатировала Лайта, закончив осмотр. — Есть закрытый перелом правого крыла, ссадины и синяки. Но это зарастёт, сейчас я его зафиксирую. Хорлак, держи фонарь вот так, чтобы мне было лучше видно…

Тромонт поднялся на второй этаж и по мостику перешёл в соседнее здание, чтобы посмотреть, как дела у остальных. Они уже успели перетащить туда все вещи и теперь приходили в себя. Мора неподвижно сидела на полу с закрытыми глазами, сжав руки в замок. Тилон стоял у окна со сжатыми кулаками. Ора тихо ревела, привалившись к стене, а дуб гладил её по плечу, пытаясь хоть немного успокоить.

— Это правда?! — спросила Мора, подняв полные надежды и отчаяния глаза на Тромонта.

— Да… Он оказался прямо под завалом.

Мора судорожно обхватила руками голову. Ора по стене сползла на пол и сжалась в комок, продолжая рыдать. Дуб молча опустился рядом с ней. Тилон остался неподвижен, как будто он ничего не услышал, но его кулаки сжались ещё крепче…

На то, чтобы извлечь тело Врона из-под обломков, ушло довольно много времени: вокруг него взгромоздилась целая куча хлама, включая и злополучный ствол. Наконец, совместными усилиями они растащили завал.

Верхняя часть тела умершего уцелела почти невредимой, не считая нескольких ссадин, но ниже находились ужасные повреждения, не совместимые с жизнью. Всё это совершенно не вязалось со спокойным, умиротворённым выражением, запечатлевшимся в момент смерти на его лице.

— Как будто спит и видит хороший сон, — заметил Тауран, глядя мокрыми глазами на погибшего командира.

Они осторожно завернули тело в парашют, оставив открытой голову, и перенесли его в своё новое убежище.

Буря стала понемногу затихать. Грохот и вспышки переместились на север и становились всё слабее и слабее. Ливень, который превратил площадь в одну огромную глубокую лужу, постепенно слабел.

Но трурнийцы уже не обращали на это никакого внимания. Внезапная гибель бывшего командира звена ввергла их в шок и отчаяние. Для своей команды он был больше, чем просто командиром. И вот — его с ними нет…

Глава 46

Проснулись они от яркого света, который лился в комнату из широких окон. Утро было холодное и безоблачное. Солнце ярко освещало полупрозрачные клочья тумана, висевшие над лесом, и деревья, возвышавшиеся за противоположной стеной поселения. Его лучи ещё не успели высушить воду, вылившуюся ночью с неба, и миллиарды капелек, повисших на листьях и ветках, придавали растительности какой-то нереальный облик. Гигантские лужи, застоявшиеся на площади, усиливали этот эффект, отражая почти без искажений и лес, и небо, и солнечный свет.

То, что произошло ночью, казалось чем-то далёким и нереальным, как ночной кошмар. Но тело Врона, бережно завёрнутое в окровавленный обрезок парашюта, свидетельствовало о том, что это беспощадная реальность…

Похоронить командира они решили на небольшом повышении рельефа под стеной, метрах в 15 от дороги. Там не скапливалась вода, поэтому могилу копать было удобнее. На это дело ушло несколько часов: рыть приходилось ножами и руками, за неимением лучшей альтернативы.

Хорлак и Тауран осторожно взяли тело Врона, отнесли к могиле, аккуратно уложили рядом и некоторое время просто стояли. Многие из его отряда плакали. Потом Тауран прочитал упокойную молитву, и они начали прощаться со своим командиром.