Охота на Тигра книга первая КВЖД (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 45

Ту-ду-дух, слышится с края, где залёг Пак.

И рядом заговорил пулемёт Васьки.

Глава 23

Событие пятьдесят шестое

А по мне пусть хоть всех поубивают, лишь бы не было войны.

Тот самый Вальтер Шелленберг вызывает Штирлица и спрашивает:

- Штирлиц, как вы думаете, до майских праздников война протянется?

- До майских — наверняка, даже до Дня Победы.

Третий рожок кончился совсем быстро. Иван Яковлевич и не заметил, как отправил в гости к хунхузам сто двадцать смертей, под пульки свинцовые загримировавшиеся. Выбирал бегущих человечков и давил на спусковой крючок. И вдруг, лязг затвора и всё, хоть дави, хоть не дави. Перед ним сумка с россыпью красивых медных патрончиков и Маузер лежит на носовом платке, чтобы в песке не испачкать. Сначала нужно оглядеться.

В отличие от него, и Васька, и Пак продолжают поливать лагерь китайских бандитов свинцом, короткими очередями. Выпустят три четыре пули и выбирают очередную жертву, хватает ещё. С десяток китайцев пытается добежать до зарослей камыша в той стороне, где берег довольно круто заворачивает на юго-запад. Только там их встречает свинцом Бич, и часть фигурок падает, а оставшиеся припускают назад, но попадают под выстрелы китайского Васьки. С этими понятно, но вот есть человек пять, которые успели достать и даже зарядить винтовки, они сконцентрировались за большой хижиной и пытаются отстреливаться. Фьють. Вот, не просто пытаются, а даже знают, куда стрелять. Бдзынь. Пуля попала в камень, что снаружи бруствера уложил Брехт. Не зря ползал по округе, их собирал, может, этот ему сейчас жизнь спас, могла ведь пуля прошить тоненький бруствер.

Иван Яковлевич чуть отполз назад и стал снаряжать магазин. Тысячи ведь наполнял патронами, когда служил в 201 дивизии. Немного другая конструкция и рожок длиннее и более закруглённый, почти половина окружности, из-за чего дико смотрится. А ещё обшарпанный весь, там-то всегда чёрные с иголочки.

Помнится, был такой норматив № 16 на снаряжение магазина к автомату Калашникова и пистолету Макарова, на отлично нужно было тридцать патронов в рожок от АК запихать за тридцать три секунды, а восемь патронов в магазин ПМ за шестнадцать секунд. А на троечку про пистолет уже не помнил Брехт, а вот про «Калаш» осталась в попаданческой ушастой башке информация, там всего десять секунд добавлялось, то есть за сорок три секунды. Если в этих кривулях по сорок патронов и экстраполировать то акашное время, то должен за минуту-то зарядить. Ну, не до засекания по секундной стрелке нового рекорда СССР, сколько получилось, все его. И вовремя, замолчали и у Васьки, и у Пака пулемёты.

Брехт высунулся из-за бруствера, те стрелки, что ховались за хатой главбаньдюка в атаку не ринулись, но видимо воевали не первый год, и раз пулемёты замолчали, то хунхузы решили дать дёру. Удачно, пять человек цепочкой неслись вдоль самой воды.

Ту-ду-дух. Парочка покатилась по отлогому берегу. Ту-ду-дух. Ещё один. Остальные бежать бросили и попадали за последнюю, или крайнюю справа хижину, теперь их вообще не видно Брехту из-за острого угла наблюдения.

А вот Бичу должно быть их видно. Бах. О, в ход пошла Арисака со снайперским прицелом. Бах. Бах. Эх, не видно ничего со своей позиции Ивану Яковлевичу. Да и ладно, оставим богу богово, что тут с его стороны?

Вовремя. Один из мертвецов ползёт к крайней слева хижине, неспешно, может, и ранен, но отсюда не видно. Да и всё равно. Ту-ду-дух. Нет, пули взрывают земли чуть дальше. Ту-ду-дух. Хунхуз не выдерживает, подрывается (получается, не ранен) и пытается уйти под прикрытие хижины. Ну, вот, совсем другое дело. Ту-дух. Опять патроны кончились, но беглец, не добежав, валится на песок пляжа. Как там, в «Белом Солнце»? «Помойтесь ребята».

Справа бахнул ещё один выстрел из Арисаки, и наступила тишина, даже птицы, распуганные выстрелами, не кричали.

—Ей, все живы? — послышалось рычание корейца.

—Живы, — Брехт закашлялся. Во рту мерзкий вкус адреналина, ну, или крови.

—Жив, — отозвался и Васька.

—Я пойду, посмотрю, что там! Прикройте! — прокричал Пак и, прихватив Маузер и штык-кортик от винтовки, сильно пригибаясь, короткими перебежками, падая и перекатываясь, а потом вновь поднимаясь, побежал к лагерю хунхузов.

Скребануло по душе у Брехта. Прямо, как почуял беду. Схватил свой Маузер и припустил за Паком. Сильно отстал. Кореец уже метров сто пятьдесят из двухсот примерно преодолел. «Чего сорвался»? — сам себя спросил Иван Яковлевич, но продолжил бег. Даже добавил. Чувствовал — опаздывает.

Бах. Выстрел прозвучал глухо, почти не слышно, когда Бич подбежал к отхожему месту китайцев. Брехт видел, как он после этого сиганул вниз. Бр-рр. Там ведь оно.

Экскременто. Мать его. Не понятно, а стрелял-то кто. Быстрее надо.

Событие пятьдесят седьмое

- Бублик, бублик! — кричали дети, не подозревая, что Колобок-то смертельно ранен.

Когда Брехт подбежал к отхожей яме, то чуть не вывернуло его. Чем эти гады питаются, что вонь такая?! Зажал нос Иван Яковлевич рукой и перегнулся через края. Твою ж, налево. Во всём этом происходила борьба. Пак сидел на том самом толстом китайце и старался погрузить его голову в дерьмо. Голодный Тигр вставал на мостик, пытался вывернуться, даже пытался дотянуться до горла корейца, но тщетно. Стальными клещами Бич обхватил его за толстую шею и вдавливал в вонючую, рыжую жижу, при этом ещё и душил. Ну, такую шею, пойди, пережми. Время от времени Паку удавалось полностью погрузить голову главного хунхуза в коричневую жижу, и тогда тот упускал пузыри. Всё же вывернуло Брехта от этого зрелища. И раз, и второй. А пока он обтирался, кореец с У Тин Лунем покончил. Додавил. Безжизненное тело Голодного Тигра лежало наполовину скрытое в дерьме. Достойный конец.

—Ва… — Пак протянул было руку к сидящему рядом на карточки Брехту, но она не удержалась и упала на живот толстяка.

—Ваня… Он… в живот… Вытащи… — кореец чуть покачивался сидя на хунхузе.

—Что в живот? Ранен? — блин, так вот что был за выстрел. В живот!!!

—Вытащи, и в озеро … отнеси. Не хочу … в дерьме умирать. — Уже почти нормально произнёс Бич. Только дышал поверхностно и часто.

—Вот чёрт! — Брехт переселил себя и плюхнулся в это. Полностью сапоги ушли.

Подхватил под мышки тощего корейца и попытался приподнять. Скользко, мать вашу — Родину нашу. Только со второго раза удалось. Тогда Иван Яковлевич перехватил Бича сзади за пояс и приподнял повыше. Поднатужился и перевернул уже на землю. Пак при этом рычал, кусал губы, но не кричал. Потом Иван Яковлевич сам вылез из этой ямы и снова, подхватив Пака под мышки, волоком потащил к озеру. Сил, чтобы поднять его на руки не хватило бы.

Дотащив корейца до озера, Брехт сначала хотел раздеть его, но передумал, пусть сперва вода с них обоих основную массу экскрементов смоет. Так задом и продолжил пятиться, пока вода не дошла ему до пояса, а Паку до горла. Придерживая одной рукой тело корейца, Иван Яковлевич второй рукой попытался смыть с лица и шеи Пака коричневые пятна.

—Ваня, Пак, что случилось? — с маузером в руке в воду забежал Васька.

—Подойди, кх, кх. — закашлялся кореец. Тихо получилось. Почти беззвучно.

—Васька! Подойди сюда! — прокричал Брехт.

—Что случилось? — в тысяче брызг подскочил китайчонок.

—Пак ранен, что-то сказать тебе хочет. — Как-то устало, понимая, что не просто ранен, а умирает друг, проговорил Иван Яковлевич.

—Васька ты проверь всех. Добей раненых только одного, который, кх, кх … целее, оставь … Должны хранить награбленное, где … кх, кх.

—Ясно. Ты держись, не умирай. Ваня, вытаскивай его, перевязать надо, — начал суетиться китайчонок.

—Иди …

—Да, Васька, иди, займись хунхузами. А то ещё стрельнут в спину.

—Мигом! Я мигом! — и снова, подняв тучу брызг, убежал на берег. Буквально сразу и выстрелы послышались. Патронов-то хватит?