Стигма ворона 2 (СИ) - Горина Юлия - Страница 2

Обернувшись, Эш поднял взгляд на стену. Солнце еще только коснулось своим диском горизонта, но на держателях под зубцами уже полыхали десятки факелов.

А над их хищными языками, на обзорной площадке промеж двух башен, стоял Даган со своей свитой.

Ветер трепал длинные перья его шляпы, нарядный белый камзол поблескивал двумя рядами золотых пуговиц. На надменном лице застыло то самое выражение, с которым художники так любят изображать аристократов. Лучники, копейщики и воины в латах с мечами у пояса располагались по правую и левую руку своего господина.

А у самого края, чуть поодаль от Дагана, стояли жрецы — десять человек в белоснежных туниках с золоченым кантом. Двое из них придерживали огромную чашу, украшенную медной бараньей головой. А еще один, с алыми шелковыми лентами на запястьях, под ритм ритуального речитатива черпал из этой чаши ковшом густую темно-красную жидкость и выплескивал за стену.

В воздухе запахло кровью.

С громоздкими колодками на руках и ногах узники сбились в тесную кучу, норовя спрятаться за спинами других.

— Это кормление, — проговорил Дарий, уставившись на угрожающе темное пятно леса.

— Быстро соображаешь, — иронично похвалил его Эш, и в это мгновение откуда-то издалека ветер принес гулкий, протяжный вопль голодного зверя.

Узники вздрогнули и отшатнулись, осознав, наконец, неизбежное. Женщины снова заплакали, затоптались на месте, и на этот раз к ним присоединился Магур. Он затрясся от страха и разревелся в голос, как пятилетний мальчишка во время порки.

Ладони Эша стали горячими от напряжения. Повернув голову, он снова скосил глаза на свиту. И медленно выдохнул, заставляя свое сердце биться спокойней — навык терпения ворона оказался полезным даже без стигмы.

Нужно было соображать быстро. И сделать так, чтобы лучники уже не смогли выпустить тучу стрел на поражение.

А значит, следовало выдвинуться вперед хотя бы до ближайшего пригорка и дождаться, чтобы тварь подошла поближе. Тогда лучники побоятся задеть стрелой своего «хозяина», и в распоряжении Эша появятся несколько мгновений, чтобы разрезать ремни Дарию или Шеде и помочь через голову стащить кирасу. Без доспеха сила стигмы вернется, и у них у всех появится единственный шанс выжить на кровавом празднике кормления — к всеобщему разочарованию горожан.

Всего лишь несколько мгновений. Одна единственная попытка.

Но это в тысячу, в миллион раз больше, чем ничего.

— Есть идея, так что двигаемся вперед, и побыстрее, — тихо сказал Эш.

— С чего бы это вдруг? — огрызнулся цапля.

Парень ничего объяснять не стал. Неловко перебирая ногами в колодках, он двинулся прочь от стены.

Быстрее, быстрее!

Крыс скосил на молодого ворона глаза и тоже засеменил за Эшем вместе с Дарием и Шедой.

Тут рев повторился. От потемневшего леса отделилась угрожающая тень и двинулась к городу.

Хозяин вышел к трапезе.

Гудение колокола замерло и начало таять в вышине. Жрецы хором завыли:

— Приди! Приди! Приди!..

И сейчас им вторило множество голосов хлынувших на стену горожан.

Узники, оставшиеся у стены, позабыв о колодках рванулись в разные стороны. Кто-то мелко перебирал ногами, кто-то в спешке запнулся и упал. Трусоватый цапля бросился куда-то в сторону вдоль стены.

Остальные стигматики, доверившись Эшу, поднимались все выше на холм.

— … Приди! Приди!.. — кричали сотни людей, призывая смерть на их головы.

Одержимый боров шел неспешно, ухая и пофыркивая. Копыта тяжело впечатывались в землю. Серо-коричневая щетина топорщилась по хребту и на боках, из-под губы отчетливо виднелись желтые клыки, а матерые складки на шее подрагивали волной на каждый шаг.

Он стал еще здоровее с тех пор, как Эш встретил его в лесу — теперь Полудурок рядом с ним показался бы подростком-поросенком.

— … Приди! Приди! — взывало к чудовищу множество голосов.

— Достаточно. Остановимся здесь, — сказал Эш, сосредоточенно наблюдая за хозяином.

Еще слишком далеко, чтобы эти сволочи побоялись бы взяться за луки. Нужно еще немного подождать. Еще чуть-чуть…

— Так что мы делать будем?.. — тихо спросила Шеда.

Крыс, как и она, вопросительно поглядывал на дингира-победителя, с которым оказался теперь в одной лодке.

И только Дарий хмуро смотрел вперед, готовый ко всему.

— Пока ничего… — проговорил Эш. — Ждем… Еще ждем…

Учуяв запах жертв, боров ускорился, опустив голову пониже.

И вот теперь было самое время.

Вытолкнув из кулака крошечный клинок, Эш, несмотря на неудобную колоду, быстро и ловко пропорол ремни на боку у Дария.

Змеиная сталь не подвела.

Позади Эш услышал возмущенные и недоумевающие возгласы. Пара шальных стрел сорвалась со стены, но одна пролетела мимо, а вторая звякнула о наплечник Шеды.

— Одурели совсем?! — прогремел окрик Дагана. — Не стрелять!.. Войны с хозяином захотели?…

Эш метнулся к другому боку Дара. Первый ремень, второй…

— Осторожней!.. — дернулся от неловкого движения Дар, и застежка под ножом Эша стала влажной.

Но извиняться за такую мелочь было некогда.

От копыт вепря под ногами задрожала земля. Зверь опять проревел, и на этот раз — совсем близко.

Эш помог Дару рвануть кирасу через голову, и стигма ярко засияла у него на плече. С легкостью разломав свои колодки, Дар подскочил к Шеде, чтобы освободить ее следующей.

А кабан между тем поймал взглядом цаплю, неожиданно далеко уковылявшего по мягким рытвинам.

Опустив голову, зверь фыркнул и помчал прямо на него. Цапля вскрикнул, и через мгновение в него со всего размаху ударился одержимый боров.

Цапля отлетел назад и впечатался стену, оставляя кровавый след на камнях.

Секач замедлился, приблизился к подбитой добыче, разинул огромную пасть и стиснул мощными челюстями стигматику голову.

Здравый рассудок говорил, что от такого любой человек должен умереть мгновенно.

Однако цапля все еще оставался жив. Кабан медленно разжевывал его голову, а он продолжал биться у одержимой твари в зубах, выгибаясь от предсмертных судорог, которые никак не заканчивались. От энергии стигмы его кираса начала плавиться и прогорать, как бумага над свечой. Кровь на клыках хозяина стала золотой. Боров все сильней вгрызался в свою жертву, шумно втягивая в себя напоенную энергией жидкость. Руки стигматика с каждым мгновением становились все тоньше и темней, превращаясь в мумию. Ножные колодки вместе с башмаками соскользнули с тощих ног.

Тем временем Дар избавил Шеду от доспеха. Под кирасой она оказалась абсолютно раздетой. Только облако золотистых волос, рассыпавшись по плечам, прикрывали сейчас ее наготу.

Девушка бросилась к Эшу, в то время как Дар занялся крысой.

— Что это за чушь творится?.. — выдохнул парень, глядя на то, как боров вырвал из плеч цапле голову, и бедняга наконец-то затих.

— Они ведь не просто тело жрут, они типа души поглощают, — выпалила Шеда в ответ, разрезая ремни Эша его же ножом.

Выпустив свою жертву, боров медленно повернул окровавленную морду к остальным, продолжая что-то пережевывать.

Его глаза стали красными, как уголья, и от них, как от горящих факелов, заструилась алая дымка. Губы приподнялись, а челюсти, напротив, выдвинулись, открывая два ряда острых желтоватых клыков. Щетина на загривке встала торчком.

— Пожалуйста, не подходи! — взвизгнула самая молоденькая из женщин, оказавшаяся как раз между группой стигматиков и боровом. — Миленький, не подходи… Не подходи, миленький!.. Пожалуйста! Я же никому ничего не сделала!..

Она пыталась ползти по траве, волоча на ногах и руках слишком тяжелые для ее хрупкого тела колодки.

— У вас есть пара минут, дольше я такую махину не удержу, — заявила Шеда.

Бросив Эша с ремнями, разрезанными только на одном боку, она сунула нож ему обратно в руку и повернулась к монстру.

— Шеда!.. — возмутился юноша, но девушка его уже не слушала. Позабыв о своей обычной стыдливости, она широко раскинув руки и вдруг запела. Стигмы засияли на стройном теле, запустив трансформацию в сатира.