Злобный заморыш (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 54

Вернувшись и успокоив тем самым заметно нервничающую полицию, я принял из ручек Эльмы огромный пук начесанной ей шерсти шкрассов. Пришла пора готовиться к перестрелке.

Изначально, еще в Векину, я озаботился парой-тройкой железяк, которыми планировал защитить свои жизненно важные органы при штурме купе с Жестким. Тогда я рассуждал так — даже если в меня попадут, дело все равно будет уже сделано, а дожить до любого небольшого животного, которое можно будет сожрать, станет вопросом техники. Разумеется, определенная степень риска в таком случае присутствовала, но я довольно мелочно и неправдоподобно тешил себя надеждами, что пронесет, а в глубине разума цинично обдумывал перспективу проверить, будет ли Жесткий действительно жестким. С помощью зубов.

Как бы там ни было, но хоть сам поезд, можно сказать, ушел, наработочки-то остались. Их, в виде трех погнутых железяк, а также непонятной помеси кастрюли и шлема я сейчас на себя напяливал под злобно-ехидные смешки нервничающих полицаев. Напялив, начал подбивать шерстью манула. Эльма суетилась рядом, пытаясь помочь, из-за чего и была посажена назад на шкрасса в надутом состоянии. Не удержавшись, я погладил её по голове.

— Ты молодец, ты все уже сделала, — сказал я ей, — Дальше я сам. Просто не слезай с кота.

— У тебя глаза смешные, — хихикнул ребенок над моими фингалами. Я, почти против воли, тоже улыбнулся. Потрепав её по коленке, я пошёл возглавлять штурм отважной (и жадной) полицейской команды.

Ну, теперь оставалось только взять и навести суету, убив всех нужных разумных в процессе, а еще, быть может, под шумок сперев Хориона. На последнее я особо не рассчитывал, прекрасно понимая, что всё, мной задуманное, есть чистейшей воды авантюра. Только вот никакого иного выхода видно не было. Да и поздно было пить боржоми.

Склад был здоровенным угрюмым зданием, выстроенным из красного кирпича, мрачно нависающим в сумерках над окружающими хибарами. Как я заметил, большинство объектов в порту было выполнено из вполне внушающих уважение материалов, а вот остальной город этим похвастаться не мог, кроме городской ратуши и полицейского управления. Всего на склад вели три выхода, из которых для смелого штурма со мной во главе был доступен лишь один. У Жесткого не было лишних людей, которых он мог бы оставить на карауле.

— Ну что там? — ткнул меня в бок один из ранее ворчащих полицейских, сжимая в дрожащих руках автомат.

— Тихо ты, — напряженно зашипел я на него, едва не суя губы в ухо.

— Охренел? — шарахнулся в сторону полицай, — Куда рылом лезешь?!!

— Там, сука, Должники! — вновь надвинулся с шипом я на него, — Круче меня! Если я их вижу, то они нас могут услышать!

Прониклись. Начали боязливо переглядываться, тормозить, но тут наш небольшой отряд на шесть морд стали подпирать остальные, от чего на окружающих меня рожах появилось отчаяние и решимость. На рожах тылах и фланга пока была только решимость… превратиться в заградотряд, если мы будем тормозить. Почуяв, что дело пахнет керосином уже совсем, я надвинул шлем на лицо, а затем отважно покрался вперед, оставляя полицейские разборки позади.

В моем зрении склад понизу пылал агрессией и страхом разумных так, что вся возня с матросами и полицией показалась мне напрасной. Миром там дело не решилось бы точно, хотя… неизвестно, какая бы из сторон победила. Дилемма обезьяны, сидящей на дереве над двумя дерущимися тиграми при условии, что ей нужно угробить обоих. Подкрадываясь вплотную, я сосредоточил все внимание на Должниках — они «пылали» особенно ярко, а принятые позы демонстрировали, что орк и девушка удерживают в руках оружие, направленное на толпу напротив. Их противников я даже не мог посчитать, светилась вся противоположная часть ангара!

Медленно подойдя к приоткрытой двери, я услышал разговор на повышенных тонах. Жесткий переругивался с каким-то мужиком, во всю глотку орущим своим успокоиться, а самому бандиту с его дружками «подождать прихода босса». Ждать нервничающий глава банды (скорее всего, в отставке), совершенно не хотел, о чем всячески уведомлял окружающих.

В спину мне вновь ткнулся ствол, за которым наблюдались дрожащие губы и бешеные глаза «назначенного» в передние штурмовики. Небритый парень с грязной шевелюрой вовсю дрожал губами, прерывисто и резко втягивая в себя воздух. Я осторожно приложил палец к нижней части своей железной бронемаски — мол, тихо. Затем аккуратно отвел его продолжающий тыкаться в меня ствол, плавным жестом стараясь успокоить чересчур разошедшихся стражей порядка. Получилось, но лишь за счет того, что каждый из них уже мог услышать идущий из глубин склада ор, в котором было все меньше дружбы и любви.

Мы ждали. Внутри орали. Потом всё резко стихло, послышался одинокий, немного растерянный, но какой-то слишком знакомый мне голос. Он что-то спросил…

…а потом тут же раздался чудовищный мужской рёв, практически сразу получивший себе аккомпанемент из частых выстрелов чего-то крупнокалиберного:

— СУМАТОХА!!

Глава 20. Пули, магия и всё, всё, всё…

Впереди гигантский каменный сарай, наполненный свистом пуль, позади нервничающая толпа с автоматами. Всё это ко мне практически вплотную. Кто виноват? Известно. А что делать?

Я особо ни о чем не думал, дергая дверь на себя и опрометью бросаясь внутрь. Ни о том, что плотность огня со стороны неудавшихся «покупателей» будет огромной, ни о том, что иду практически на таран с двумя Должниками, увешанными прекрасным и убойным оружием, как рождественские ёлки игрушками. Времени думать просто уже не оставалось, пришла пора действовать.

Плюнув на всё, я рванул внутрь. Шлем невероятно мешал оценить обстановку, но мне сейчас зрение было не столь важно, как защита головы. Моя опаска оказалась целиком оправданной — надетое на голову ведро дернулось от попадания пули, а затем глухо звякнула нагрудная пластина, тоже принявшая свинцовый «подарок». Метнувшись вперед к скорчившемуся комку чистого серого страха, я схватил Хориона за шкирку, чтобы со всей дури рвануть его вбок, за увиденные краем глаза ящики, сам тут же прыгая за ним, под изумленный хриплый мат рядом сидящего за укрытием красного силуэта. Требовалось срочно уйти из сектора обстрела, который…

…тычущий в меня рукой и орущий силуэт задёргался от многочисленных попаданий — полиция заходила кучно, поливая свинцом всё, что только видел их взгляд. При этом они еще и орали, да так громко, что перекрывали и вой орка, непрерывно орущего про Суматоху и как он любит её маму, так и самой чертовой-неведомо-откуда-взявшейся тут бешеной девицы, которая почти ультразвуком визжала, предлагая всем прекратить и договориться. Едва не застонав от нестерпимого желания выскочить на открытое место и прошить эту худую заразу из автомата, я начал забиваться как можно глубже в угол, пихая спиной подвывающего от ужаса Хориона. Затолкавшись как можно глубже, я попытался притвориться неживым, сняв шлем и оценивая сложившуюся обстановку.

А она была жарче некуда.

Я предполагал, что Айван и Каллисто окажутся чрезвычайно опасными, но недооценил их обоих. Чертов орк-Должник просто был пуленепробиваемым! За те жалкие секунды, пока огневой бой шел между кидами и матросами «Плавучей лодки», он из своего пулемета устроил настоящее побоище просто потому, что ему не нужно было прятаться! Верзила в дергающемся под ударами десятков пуль плаще просто стоял, рычал и засыпал противоположный конец склада огнем и смертью. Пока он привлекал внимание, рыжеволосая напарница каким-то образом забралась в верхний темный угол помещения, раскорячившись там под потолком, и снимала из револьверов тех, кого не мог достать орк. Дела у парочки шли настолько хорошо, что Жесткий с напарниками мог вообще не высовываться, имея все шансы выжить.

Но тут пришла полиция. Пришла хорошо, напуганная и многочисленная, паля из всех стволов по правым, виноватым и заблудившимся. Зашла сзади, как опытный зек в душевую к новенькому. Жесткого и его бугаев просто стерло из бытия, как стерло бы и меня с Хорионом, не забейся мы в темный угол, оставив между вливающимися автоматчиками и матросами Суматохи только зеленого злого орка. Разумеется, ему ударили в спину опустошающими магазин очередями. Орк взревел, задрав голову и брызгая фонтанчиками крови из спины, после чего начал разворачиваться. Уверенно и ругаясь самыми черными словами.