Единожды солгав (СИ) - Риз Екатерина - Страница 14

Она погладила его по щеке. Хотелось напоследок запомнить его лицо. Потому что, если они и встретятся после его возвращения, если так случится, он уже изменится. Он повзрослеет, возмужает, и перестанет быть её Сашкой. Весёлым хулиганом.

– Конечно, буду, – сказала она. – Письма буду тебе писать.

– А замуж за меня выйдешь?

Он смотрел ей в глаза, и даже особого трепета и волнения в его голосе не было, потому что Стрельников не сомневался в ответе. Это ведь он, а это она. Все давным-давно знают, что они пара, кому придёт в голову усомниться в их отношениях друг к другу? Даже им самим не придёт.

Алёна улыбнулась ему дрожащими губами.

– Выйду. Ты вернёшься, и мы поженимся.

Сашка кивнул, и улыбнулся счастливой улыбкой уверенного в себе человека. Именно эту улыбку Алёна и запомнила, именно её она вспоминала, когда имя первой любви всплывало в её сознании. На следующий день он уехал, Алёна смотрела в окно, как Стрельников идёт к воротам детского дома, на дороге его и ещё двоих подопечных детского дома ожидал автобус из военкомата, и в те несколько минут, что Алёна ещё могла его видеть, она позволила себе поплакать. Было безумно горько прощаться с близким человеком, и дальше жить с пониманием того, что жизнь такой и будет – нужно будет раз за разом кого-то от себя отпускать, даже близкого и любимого.

Просто отпустить. Пожелать удачи, понадеяться, что у близкого человека всё будет хорошо и без неё, и двигаться дальше. Она сделала это впервые в возрасте семнадцати лет. Алёна не собиралась даже задумываться, допускать возможность того, чтобы прожить следующие два года по тому плану, что ей предложил Сашка. Писать ему письма, ждать его возвращения и свадьбы. Как только она осознала, что Сашку у неё забирают, поняла, что в этом городе не останется. Даже самой себе не сознавалась, но она с ужасом ждала дня, когда и ей укажут на дверь. Да, она ненавидела это место, ненавидела свою жизнь в детском доме, но как жить иначе, не знала. Ей никто не рассказал. И никаких перспектив для себя она не видела. В назначенный день, ей, как и Стрельникову, выдадут на руки диплом о среднем образовании, и она станет здесь лишней. Её научили печатать на машинке, зачем-то, мальчишек, хотя бы на специальных уроках учили водить автомобиль, ей позволили закончить девять классов, и получается, что ей больше никто ничем не обязан, и её больше не задерживают. И, оказавшись за порогом детского дома, ей прямая дорога в общежитие бывшей ткацкой фабрики, где временно селили таких, как она, бездомных и беспризорных. А дальше что? Ещё полтора года ждать возвращения Сашки, перебиваясь с хлеба на воду, совсем одной? Но самое интересное: какие перемены принесёт его возвращение? Мысль об этом больше всего пугала, если честно. Алёна чётко понимала, что ни он, ни она никому не нужны. А Сашка говорил о свадьбе, о семейной жизни. Кто придёт к ним на свадьбу? Его детдомовские дружки-приятели, если к тому времени кого-то из них не посадят? У неё даже подруг не появилось за семь лет жизни в детском доме, и этот факт её, признаться, совсем не печалит.

Она не стала отвечать на его письма. Было трудно, очень Сашку жалко, и, не удержавшись, и прочитав одно из посланий, в котором Стрельников спрашивал, в чём дело, почему она ему не пишет, что она всё, что его в жизни радует, Алёна и читать их перестала. Его письма заставляли сомневаться и злиться на себя, удивляться на собственную чёрствость. А однажды к Алёне подошли одноклассницы, и напрямую поинтересовались, почему она так поступает с Сашкой. Как оказалось, не получив от неё в очередной раз ответа, он написал своим друзьям, в желании выяснить, что происходит с его Алёнкой, и слух о том, что Алёна поступает столь гадко, предательски, и ни с кем-нибудь, а со Стрельниковым, разнеслась по детскому дому. А там скрытничать были не приучены, и большинство проблем и недоразумений предпочитали решать в лоб, а то и кулаками. Вступать в открытый конфликт незадолго до выпускных экзаменов, не хотелось, Алёна не исключала, что может заработать пару синяков. Её и без того не особо жаловали, почему-то она не нравилась людям, особенно, женской половине, в последние два года принимали в любой компании из-за Сашки Стрельникова, потому что его любили все, считали своим везде, у него был талант становиться лучшим другом для всех. А теперь его рядом не было, можно было не изображать симпатию, а уж исходя из того, что она Стрельникова мучила и, кажется, собралась бросить, и вовсе можно было не любезничать. А попросту оттаскать за волосы.

– Ты что, его бросаешь? – спросили у неё девчонки, и смотрели при этом недоверчиво, и в то же время с вызовом.

– Его нет, – сказала тогда им Алёна. Причём, сказала правду. Плечами пожала. – Я не могу бросить того, кого со мной нет.

Как и боялась, её едва не побили. Хрупкие девчонки, которые накинулись на неё с обвинениями и с кулаками. А Алёна сбежала от них и закрылась в подсобке, и довольно долго слушала ругань с той стороны, и как они пинали и колотили кулаками в дверь.

Она была глупой и злой, а ещё напуганной. Будь Алёна взрослее и разумнее, наверное, сделала бы над собой усилие, и написала бы Сашке письмо. Всё, как есть. Потому что именно так было бы правильно. Попробовать объяснить, может быть, попросить прощения, и обязательно с ним проститься. Сказать, что дело совсем не в нём. Но её пугает жизнь в этом городе, и жизнь с ним, если честно, тоже. Потому что, несмотря на все его положительные качества, несмотря на то, что он её, может быть, любит, ведь у них, по сути, никого нет, кроме друг друга, но что будет с этой любовью даже через год, не знает никто. И Сашка, с его страстью к авантюрам и мечтами о сытой жизни, окружённый дружками, которым ничего не стоит ограбить кого-нибудь в переулке, особых надежд на будущее тоже не подаёт. И Алёне не верилось в их совместное будущее. Она ещё не знала, чего хочет сама, чего ждёт от жизни, просто потому, что саму жизнь не знает, но смириться с судьбой и ждать Стрельникова, и что он сотворит с её жизнью, не могла.

Самый главный день в её жизни, не лучший, но определённо главный, это тот, когда она купила билет до Москвы на поезд. Самый дешёвый билет, в плацкарт, на проходящий поезд, но она его купила. На отложенные с огромным трудом деньги, копейки, которые получилось заработать в забегаловке неподалёку от детского дома. Ей даже не доверили обслуживать посетителей, в основном, водителей грузовиков, что приезжали на местный продуктовый рынок, и заходили пообедать. Алёна полгода мыла посуду на маленькой, грязной кухне, и выносила мусор. Три часа в день. Что за это время можно заработать? Но она откладывала и откладывала на билет, а всё потому, что однажды её посетила безумная мысль уехать в Москву. В столицу, в огромный мегаполис, это ведь город надежд, об этом сняли столько фильмов, написали столько книг, об этом рассказано столько реальных историй. Как люди приезжают в столицу из провинции, одинокие и нищие, и устраивают свою жизнь. Находят любовь, становятся известными, на них сваливается богатство. А чем она хуже?

И в этих мечтах было столько надежды, даже не на лучшее будущее, а на какую-то вселенскую справедливость. Казалось, что ей непременно должно повезти. Раз до этого её жизнь была полна разочарований, то что-то должно измениться, главное, сделать один смелый шаг. Спустя годы, оглядываясь назад, Алёна приходила к выводу, что она сделала смелых шагов чересчур много. По молодости не особо задумываясь о последствиях, она рубила с плеча, далеко не сразу сумев понять, что за её плечом нет ангела-хранителя, и лишь она может уберечь себя от беды. И поэтому необходимо стать осторожнее. Но, с другой стороны, кто ответит: будь она тогда осторожнее, оказалась бы она спустя десять лет рядом с Вадимом, наслаждаясь долгожданной стабильностью и уверенно глядя в завтрашний день? Несколько необдуманных шагов и привели её сюда. За них стыдно, и вспоминать о прошлом неприятно, но свои результаты они принесли.

Москва оказалась совсем не тем городом, о котором Алёна мечтала. Не сказкой, не полной возможностей, и все надежды, которые её долгое время подпитывали, довольно быстро начали таять. В столице не на что было надеяться. Здесь нужно было крутиться, вгрызаться зубами в любую возможность удержаться на плаву, порой перешагивать через людей. И первое время Алёна приходила в себя, стараясь смириться с новой реальностью. Огромный, агрессивный, никогда не засыпающий город буквально изумил детдомовскую девочку, приехавшую из глухой провинции. Алёна помнила, как стояла на вокзале, с рюкзаком за спиной, в котором уместились все её вещи, всё, что у неё было в её жизни, включая прошлое, настоящее и будущее, и у неё тяжело колотилось сердце. От страха. Она впервые чего-то так сильно испугалась. Вышла на перрон, поняла, что это не её город, и вот тогда испугалась. Вдруг осознала, что ей некуда идти.