Будет кровь (СИ) - Сапожников Борис Владимирович - Страница 9

— Что твои люди творят? — Чтобы заглушить даже призрак страха в душе, Рамон заговорил нарочито вызывающе. — Между нашими семьями мир, заключённый ещё моим отцом, и я не нарушал его. Так с чего ты решил, что можешь наплевать на договорённости, а?

— Миру пришёл конец, когда твой наёмный стрелок решил пощипать мою контору. — Голос у Гильермо Строцци был под стать внешности: холодный и невыразительный. — Погибли двое моих людей, а деньги нашли в вашем заведении.

— Мы и пришли сюда, чтобы обсудить эту историю, — кивнул Рамон, — но ты решил опередить события. Твою мать, Гильермо, ты убил моего брата!

Если акулы могут испытывать эмоции, то лицо Строцци изобразило нечто максимально похожее на удивление.

— Закрытый клуб моего брата расстреляли сегодня, — ледяным тоном произнёс Рамон, и видно было, что тон этот даётся ему недёшево. — Мой старший брат, Мигель, убит, как и все, кого он собрал при себе. Так ты решил отплатить за двоих своих, Гильермо?

— Если я скажу, что ничего об этом не знаю, ты мне не поверишь.

Ни единой вопросительной интонации в голосе Строцци не было. Он сумел вернуть себе контроль над эмоциями, и снова говорил бесстрастным тоном. Рамон Рохо ничего отвечать на эти слова не стал.

Тогда вперёд вышел невзрачный человек форме астрийской полевой жандармерии. Он неуместно смотрелся на фоне веспанских костюмов Рохо и потёртых пиджаков со шляпами Строцци.

— Ваши разборки не волнуют герра майора, — заявил он, смерив взглядом обоих лидеров, — я уполномочен сообщить вам, что с этого дня в Отравиле вводится военное положение. Вы сами накликали беду на свои головы. Всякий, кого поймают с оружием, будет расстрелян по законам военного времени: без полиции, суда и следствия. Кроме того, в связи к тем, что правоохранительные органы Отравиля дискредитировали себя чуть более чем полностью, их деятельность приостанавливается до окончания военного положения.

— А не много ли ты на себя берёшь? — ответил ему вызывающим взглядом Рамон Рохо.

— В Отравиле расквартирован сейчас полк полевой жандармерии, среди офицеров и солдат полка нет призывников, и все они прошли войну. Как минимум полгода на фронте, на передовой. Герру майору достаточно отдать приказ, и от ваших банд не останется и воспоминаний. С зарвавшимися бандитами разговор всегда очень короткий.

Это была отнюдь не пустая угроза. Во время войны многие преступные группировки по всему Альянсу решили, что власть ослабла и можно брать её в свои руки. Однако по этим самым рукам они получили очень быстро и очень больно. Можно сказать, лишились их. Снятые с фронта боевые части не ограничивали себя никакими нормами закона, а уж о морали не задумывались вовсе. Кровь лилась широкими реками, и принадлежала она почти исключительно преступникам.

Отдай приказ майор, а на деле реши, что Строцци и Рохо зарвались слишком сильно, старший лейтенант Хаупт, через сутки, максимум через полутора, в Отравиле, и его окрестностях не останется ни одного бандита.

По той же причине сам старший лейтенант без опаски пришёл на встречу главарей преступных группировок. Никто не посмел бы его и пальцем тронуть.

— А теперь хорошая новость, — продолжил Хаупт, — военное положение продлится всего два дня. Имперский землемер выяснил всё, что ему было интересно, и отбывает из города «Серебряным экспрессом». Тот специально сделает остановку в вашем городе.

Обычно роскошный поезд, курсирующий из Белля через Кронвар в Рейс, связывая столицы трёх государств Священного Альянса, не останавливался в таком заштатном городишке, как Отравиль. Раньше он через него не ходил вовсе, однако пустоши, окружающие Отравиль, сделали этот участок железной дороги наиболее безопасным, и маршрут «Серебряного экспресса» решено было изменить, чтобы повысить комфорт пассажиров.

— Наш полк покинет ваш город в тот же день на поезде попроще, — добавил Хаупт.

Само собой, для такой оравы солдат в «Серебряном экспрессе» места не найдётся. Им придётся подождать обычного состава.

Ничего больше говорить старший лейтенант на стал, просто развернулся на каблуках, словно на плацу, и ушёл к своему автомобилю. Рохо и Строцци осталось только разойтись — никаких вопросов сейчас они решить не могли. Но все понимали, что кровопролития не избежать, и теперь будут копить силы для решающего противостояния.

То, чего сумел избежать старый Рохо, отец Мигеля и Рамона, всё же случится. Но через два дня — не раньше.

IV

Усадьба Рамона Рохо прежде принадлежала какому-то землевладельцу. Война разорила их великое множество, ведь принадлежавшая им некогда плодородная земля превратилась в пустошь, перерытую траншеями, засеянную снарядами и бомбами, зачастую начинёнными смертоносными боевыми отравляющими веществами, где бродят опасные существа и вышедшие из-под контроля магов демоны.

Окружённая высоким забором с прочными воротами усадьба представляла собой небольшую крепость. Строили её явно в те времена, когда о Священном Альянсе никто не задумывался, а граница между Астрией, Веспаной и Исталией была настоящей горячей точкой. В те времена землевладелец обеспечивал защитой своих арендаторов, давая им приют в своей усадьбе во время рейдов из-за границы.

Лежать в засаде, будучи одетым в городской костюм, не самое приятное занятие. Однако переодеться мне было не во что — оставалось довольствоваться тем, что перешила для меня хозяйка фермы. Ни бинокля, ни завалящей подзорной трубы при быстром обыске мужского клуба дона Мигеля я не нашёл, и пришлось подобраться к усадьбе достаточно близко, чтобы разглядеть, что происходит за её стенами.

Я слабо представлял себе, сколько народу на самом деле в банде Рохо, однако вряд ли их слишком много. Немало должны остаться с доном Мигелем в городе, чтобы контролировать территорию. Однако когда ворота усадьбы открылись и оттуда верхом выехали несколько десятков человек в широкополых шляпах, популярных в Веспане, я понял, что вполне могу ошибаться. Они ехали словно на войну: у многих за спинами висели винтовки — у большинства потрёпанные «Арканы», но у пары я разглядел штурмовые дробовики Сегрена. Во время войны такими вооружали исключительно ударные части астрийцев, но после они разошлись по всему Альянсу. Возглавлявший кавалькаду Рамон Рохо отдавал предпочтение проверенному временем оружию.

Как только всадники скрылись за горизонтом, я покинул своё укрытие, кое-как отряхнул с себя серую пыль здешних пустошей и направился к стене усадьбы. Ждать там пришлось довольно долго, ведь пока бандиты, оставшиеся охранять её, не усядутся за общий стол, лезть внутрь нет смысла.

Привычки и традиции родины особенно сильны в подобных сообществах, даже если часть их составляют наёмные стрелки вроде Дойла. И собираться за общим столом — важная, почти ритуальная, традиция веспанцев. Преступные кланы Веспаны, как и Исталии, во многом основаны на семейном принципе — все их члены являются родственниками и свояками, и чтобы подняться выше рядового уличного бойца, приходится вливаться в это семейство. Многие важные решения принимаются во время таких общих обедов или ужинов. Так что уверен, в обеденное время внутри оставят минимальную охрану, а большая часть бандитов соберётся за одним большим столом, как настоящая семья. На этом строился мой расчёт.

Когда солнце перевалило за полдень, я, почти не скрываясь, подошёл к воротам усадьбы. Вряд ли меня заметили — за подступами вообще никто не следил. Чего опасаться в пустошах? А нападения Строцци никто не ждал. В сами ворота ломиться не стал, постучал рукоятью пистолета в калитку, приткнувшуюся рядом с ними. В ней тут же открылось смотровое отверстие, однако я отступил в сторону, чтобы изнутри меня невозможно было увидеть.

— Покажись! — раздался с той стороны голос, говоривший с гортанным веспанским акцентом.

Я не двинулся с места, а когда смотровая щель закрылась, выждал пару минут, и снова постучал. Задвижка щёлкнула во второй раз.

— Покажись, урод! — рявкнули с той стороны. Гортанных звуков в голосе прибавилось, как будто не человек там говорил, а авианин.