Быть или казаться (СИ) - Афанасьев Семен - Страница 49

— Расскажи? — русский переместился вокруг кушетки так, чтобы видеть напарника.

— Плохая профилактика. Плохой софт. Подсевший нейро шлюз. — Хван пожал плечами. — Я два дня могу рассказывать.

— А в чём будет выражаться погрешность? — Щукин обеспокоился с опозданием. — Вот нашему я где и что указал — он то и там и делает. А в чём он в принципе может ошибаться?

— Анестезия — раз, — ДжоЧже развеселился при виде откровенно напрягшегося русского. — Дальше — затыки с разрезами, они вообще на первом месте.

— Упс…

— Ага. Не та глубина, смещение по разметке, не та ширина, — корейцу становилось всё веселее от вытягивающегося напарника.

— Хуясе. — Коротко уронил Щукин после десяти секунд молчания.

— Но ты не парься, я за всем этим слежу. Это если оператор и врач в одном лице — вот тут возможны варианты. А у нас есть именно что хороший инженер, у которого эти вопросы в приоритете. — Хван на всякий случай решил успокоить товарища. — И потом, оно редко бывает так, чтоб ничего упредить нельзя было. Вначале же баги начинают в тревожном окошке всплывать.

— А где это окошко?

Щукин сейчас производил впечатление отца семейства, которого обокрала тщательно скрываемая любовница, но понял он это только через три дня.

— У меня в интерфейсе, не у тебя, — ДжоЧже взглядом на голографический блок под своей правой ладонью. — Да расслабься ты! Дома объясню детали! Нечего здесь волноваться. В смысле, не именно здесь в здании, а вообще по этому поводу.

Двери в помещение открылись и внутрь вошел давешний здоровяк. Неразлучные с ним охранники перегрузили прооперированного на транспортёр и, не говоря ни слова, исчезли.

— Чаю дадите? — как ни в чём ни бывало, наивно взглянул на хозяина русский. — Пока реанимация будет час анализировать, я бы чаю попил. Если дадите.

Интересно, он и есть такой непосредственный, подумал Хван. Или это тоже часть какого-то плана?

— Пойдёмте. — Сдержанно кивнул представитель хозяев. — Следуйте за мной.

Там же. Одно из помещений следующего этажа.

—… если есть претензии, я бы предложил их обсудить прямо сейчас. — Виктор, абсолютно не стесняясь, закинул ногу на ногу и пил чашку за чашкой.

ДжоЧже про себя подумал, что русский просто не понимает финансовой стоимости стоящего на столе. Лично у него, в отличие от товарища, расслабиться подобным образом не получилось.

— По работе медика не всегда можно предъявить претензии сразу, — рассудительно ответил здоровяк, представлявший хозяев.

— Вы сейчас не путайте хирургию и послеоперационную адаптацию, — поморщился Щукин. — Как и вашу реанимацию, за которую отвечаете тоже вы! Но ладно, с поправкой на уникальные обстоятельства, не буду спорить.

— Вы сейчас какие обстоятельства имеете в виду? — вежливо поинтересовался сын пациента.

— Отсутствие медицины, как класса в обществе, и отсутствие независимой экспертной базы, — русский, не комплексуя, махнул очередную порцию горячего и ароматного напитка из большого заварочного чайника в свою чашку.

— А это здесь причём? — подал голос кореец, будучи не в силах молча наблюдать простоту, граничащую с тем самым воровством.

— Если бы у вас были конкурирующие между собой клиники, можно было бы позвать эксперта со стороны, — ответил напарник. — "Вот анализы до операции. Вот параметры после. Вот сам пациент, вот диагностическое оборудование. Уважаемый независимый эксперт, прокомментируйте, пожалуйста?". Как-то так.¹

— У нас есть проблемы с расчётом? — ДжоЧже, стесняясь неуемного аппетита своего напарника, сделал над собой усилие и перешёл к самому главному вопросу.

— Нет, — односложно бросил громила. — Вам на какой счёт?

— Упс. — Русский повернулся к другу. — Сможешь принять половину себе?

— Без вопросов, — сдержанно кивнул Хван.

Окончательные финансовые условия с заказчиками Щукин обсуждал без него. У них двоих, конечно, был план. Но бог его знает, как товарищу удалось его соблюсти — при таком-то приёме.

Представитель хозяев выбил короткую дробь на виртуальной клавиатуре своего гаджета.

Концентратор корейца легонько уколол запястье, сигнализируя о поступлении информации со смартфона.

ДжоЧже не сдержался и врубил внутренний интерфейс. Посмотрел на цифру. Помолчал, прикрыл глаза, снова посмотрел.

— Вопросов больше не имею, — озвучил он вслух. — Если есть вопросы ко мне, я в вашем распоряжении.

— Хорошего врача деревня всегда прокормит, — хихикнул Щукин, от которого не укрылись метаморфозы мимики напарника. — Вы помните о курсе антибиотиков? — стирая улыбку с лица, он повернулся к здоровяку.

— Да. Это не ваша забота, мы договорились.

— Такой момент. А я могу вторую половину оплаты у вас забрать препаратами? Хотя бы пару-тройку групп?

Хван опустил голову и закрыл лицо рукой: похоже, настоящий стыд за товарища был ещё впереди.

— Прошу прощения? — громила, явно читающий со своего экрана отчёт реанимационной капсулы, озадаченно уставился на врача.

— Дисконт один к полутора, из второй половины оплаты вычитаете полуторную стоимость рыночной цены антибиотиков. — Похоже, понятий неловкости и психологического дискомфорта для русского не существовало.

К удивлению корейца, хозяин всерьёз задумался:

— А кому и каким образом вы планируете их назначать?

Видимо, местный тоже решил побыть простым, как старая стелька.

— Кому: сейчас в списке два человека. Вам точно нужны имена? — смутить Щукина оказалось непросто, по крайней мере, в части его профессиональной темы.

На противоположном краю стола отрицательно покачали головой:

— Я больше о том, кто у вас… ай, ладно.

— Каким образом: исходя из клинической картины, бакпосева крови, кое-каких других комплексных анализов. Вообще, есть стандартные протоколы. Начать их вам пересказывать напамять? — Виктор небрежно заглотил чая ещё на полтора десятка монет.

— Бля, — вырвалось у Хвана.

С одной стороны, друг смотрелся эдаким красавчиком-профи, вежливо спустившимся до уровня дилетанта собеседника.

С другой стороны, самому корейцу хотелось провалиться сквозь землю.

— Завязывай со своей тонкой душевной организацией, — заржал Щукин, выслушав на улице длинный перечень претензий товарища.

— Ты серьёзно? — сжав губы в узкую полоску, спокойно ответил кореец.

— Окей, давай объясню на примере. Что лучше? Покраснеть мысленно сейчас пять минут — но получить возможности для спасения нескольких человек? — Виктор похлопал по большой сумке с лекарствами. — Или, как ты говоришь, соблюдать правила вежливости? А вечером рыдать крокодильими слезами, когда лично тебя начнёт штырить насмерть? А мне нечем будет делать ни терапию, ни смену терапии?

— Беру слова обратно. — Хван коротко кивнул через пять секунд тишины. — Какой дальше план?

— План нам с тобой только предстои-и-ит выработать, — потянулся Щукин. — Щ-щас едем ко мне и начинаем капать тебя. Попутно всё и обсудим, а то у меня миллион вопросов появился. И идей.

— Меня твои идеи пугают.

— Пока же сбоя не было, — легкомысленно пожал плечами товарищ. — Да расслабься ты! Нормально же всё идёт!

— Молний, кажется, ты решил не считать? Как и кое-кого из полиции?

Русский ничего не ответил, погрузившись в какие-то свои размышления.

ДжоЧже после некоторой паузы тоже озадачился: антибиотики, которые ему сейчас будут капать, Виктор купил за свои. О стоимости не заикался, использовать собирался без каких-либо оговорок.

Интересно, что бы это значило?

Примечание.

¹ ГГ несколько лукавит. Вследствие профессиональной этики, вряд ли какой-либо профессиональный врач будет открыто критиковать любую работу своего предшественника.

Сэм, наплевав на условности, заперся в кабинете и поставил из ящика стола на столешницу почти полную бутылку.