По ту сторону холста (СИ) - Дез Олла - Страница 23

-Пока я сидел в полиции наслушался всякого, но главное они вообще не представляют где искать. Его сиятельство герцог Рихард де Алеманьа распорядился тщательно досматривать всех, кто покидает город. На всех вокзалах и дорогах из города стоят патрули – рассказал Ги.

-Да это конечно хорошо, только вот картину могут положить, куда-нибудь в чемодан, чемодан на чердак, а чердак тот в неблагополучном районе. И там она будет лежать года два. А потом вывезут - мрачно предрёк Себ.

-Но разве обычно в таких делах не ищут сотрудника музея? Наверняка есть среди них те, кто помогал с кражей?- спросила я.

-А что? Хорошая идея. Себ? А давай сходим, поспрашиваем? Нам-то охотнее расскажут? Мы не полиция, не журналисты. А посплетничать у нас народ любит.

-Хм. А почему бы и нет? Значит так. У меня есть знакомый реставратор. Он у меня химикаты покупал. Я попробую у него спросить – выдал Себ.

-А у меня знакомый художник он в Лувриоре работает. Выставки кажется, оформляет. Я могу спросить – тоже оживился Свен.

-Отлично. Габби? – Себ хлопнул Свена по плечу в знак одобрения.

-У меня есть знакомый экскурсовод. Я спрошу – не остался Габби в стороне.

-А я как несправедливо оклеветанный пойду давать интервью в знакомый журнал. Ну и параллельно постараюсь что-то выяснить – внес предложение Ги.

-Ну, вот все при деле. Вечером встречаемся здесь и подводим итоги поисков – и Себ встал подавая пример другим.

Вечером мы подводили итоги нашего следствия. Объединив, полученную информацию, мы получили такую картину. Некто, скорее всего сотрудник музея, вошел утром через черный вход и прямиком направился к Джокондини или моне Лиззи. Снял её со стены при этом, умудрившись отключить сигнализацию, что существенно сужало поиски. При себе у него был артефакт препятствующий считыванию ауры. Поэтому у полиции не было абсолютно ничего. Ни ауры, ни магического портрета подозреваемого. А дальше он завернул картину в халат и просто унес её. Тупик.

-Но кто-то его же должен был видеть? Не мог же он улететь. Пусть даже и через черный ход? Там же наверняка вахтер есть? – задала я естественный вопрос.

-Есть. Сидит там старичок. Божий одуванчик. Но толку от него никакого. Считывание ауры он не сделал, только и говорит что видел его раньше. Проходил  все время в одежде служащего музея. Вот он его и выпустил со свертком – поведал Габби.

-Ну, так выстроить перед ним в ряд всех подходящих под описание? Пусть опознает?- снова возмутилась я.

-Это же сколько народу то выстроить? В Лувриоре огромное количество сотрудников. И потом полиция может это сделать, только назвав подозреваемыми. А она на это не пойдет. Это ж сколько потом возмущенных будет? Испорченная репутация. Что бы так обвинить основания нужны – разъяснил Габби.

-А это вахтер он же запомнил грабителя? – снова не понимала я.

-Даже если и запомнил то что? – спросил Ги.

-А если Свен сходит к нему и попробует нарисовать с его слов грабителя? Разве у вас так не делают? Свен рисует с моих слов художников из видений. Почему бы и тут не попробовать? – я посмотрела на Свена, а тот подумал и кивнул.

-А не плохая идея. Мы привыкли полагаться на слепок ауры и магический портрет. А можно же просто нарисовать – ответил он - Себ, Сходим завтра к этому вахтеру? Вдруг будет результат?

-Да. Почему нет.

Завтра они прибежали возбужденные до не возможности. Портрет, который они нарисовали со слов вахтера, был удивительный. С него смотрел мужчина среднего возраста, с пышными усами и восточными черными глазами. Но самое главное они его знали. Он был из числа знакомых Свена. Тоже художник. И теперь они собирались к нему. Я было сунулась с предложением поговорить с Мэтром. Но мне резонно ответили, что это Грааля не касается. Это, мол другое дело. И собравшись все вместе, они пошли к этому Вину Перуджу домой. А меня не взяли. Он жил в том самом злачном районе, в который приличной неске ход заказан.

А потом вечером когда я уже собиралась закрывать лавку, они ввалились все вместе. Довольные, сияющие и веселые. Вину Перуджу под натиском этих сорванцов сдался полностью. Сознался в краже, и признался, что собирался делать копии и продавать, выдавая за оригинал. Раз он похищен. И отдал картину им, с условием, что они не выдадут его полиции. Мальчишки так хотели вернуть картину, что, не задумываясь, согласились. И вот теперь я стояла и дрожащими пальцами открывала защитный футляр.

Почему то она не показалась мне прекрасной. Глядя на нее этого нельзя было сказать. Скорее таинственной и загадочной. Мистической и непознанной. И я бы сказала незавершенной. Как будто художник открыл не все тайны, законы, перспективы. Он оставил свою картину, что бы возможно каждый смотрящий дорисовал её сам. У себя в голове. Именно это мне пришло в голову, когда я смотрела на нее. А ребята подпрыгивали от нетерпения вокруг меня, и ждали когда же я уже дотронусь до нее.

Он был очень стар. Его пальцы дрожали. Но его лицо и особенно глаза были наполнены мудростью и знанием. Я не видела в этих глазах признаки старческого увядания. Наоборот. Они дышали жаждой деятельности и пытливым умом. Только вот тело его подводило. Он сидел в кровати и, по всей видимости, уже давно не вставал с нее. Но его любимое творение было рядом с ним. Зачем он взял ее? Картина была больше чем та, что передо мной. Ну, да. Колоны, которые были отрезаны. Даже сейчас, когда я видела перед собой глубокого старика, всё равно было понятно, что передо мной великий гений. Подобного, которому возможно нет, уже не будет.

А потом на нас снова ругали. Мы не придумали ничего лучше как пойти и отдать картину герцогу.  Всей гурьбой. Меня, зачем-то тоже потащили. Мэтра и Арчи мы решили не впутывать. И просто завалились все вместе прямо к главе Магического совета Его Сиятельству герцогу Рихарду де Алеманьа. Мы сидели, болтали, пили чай и ждали герцога в его кабинете. Наверное, он был не очень рад, когда пришел и увидел всех нас поедающих у него не ковре плюшки Эманум Кокорины.

Получив подробный отчет, он совсем не обрадовался. А узнав, что это была моя идея, как то вообще на меня недобро глянул. Но нас разделял стол и четверо парней, так что я не дрогнула и ответила таким же недобрым взглядом. А он внезапно ухмыльнулся. Вот, поди, разбери его. То глазищами сверкает, то ругается, что мы должны были не ходить сами, а предоставить сведения полиции. А то вот ухмыляется.

Но, он нас отпустил. Сказав, что бы проваливали и постарались хотя бы неделю никуда не влезать. Никаких расследований, поисков пропаж и проникновений в чужие дома. Мы торжественно пообещали. Уходя мне, показалось, что он сейчас окликнет меня, но он сдержался.

Мы сдержали слово. И целую неделю, никуда не лезли. Ну, а потом неделя закончилась.

Глава 9. «Роскошный часослов герцога Беррийского»

«… а также книга, из цельного куска дерева, подделанная под настоящую,

но где нет ни одного листа, переплетенная в белый бархат,

 с позолоченными застежками с гербами Монсиньора,

 оную книгу Поль Лимбург и его два брата преподнесли нашему Сеньору…»

запись в инвентаре от 1 января 1410 года о подарках,

полученных Жаном Беррийским

-Мы туда и не полезем. И отца и Арчи информировать не надо. А уж герцога тем более. Мы потом когда все сделаем, если нам не разрешат, то к ним и обратимся – продолжал увещевать Себ.

- А на кладбище пускают всех – улыбнулся Габби.

-Знаешь, эта фраза звучит жутко. «На кладбище пускают всех». Меня вот совсем туда не тянет – вяло отнекивалась я.

- Клари, но ведь мы туда полезем не как дураки последние среди ночи. А утром. Как только доедем сразу и пойдем. А она только по ночам бродит. Днем и утром её никто не видел. Ну, или его. Там не понятно.

-Так. Давай я еще раз сама все проговорю. Наверное, тогда будет не так страшно. Значит, этот календарь, на странице которого нарисован Грааль, хранится в замке Кусси-ла-Шатто. Замок в крайне бедственном положении из-за злобного призрака, которого уже почти три века не могут усмирить – начала я.