Мяч круглый. Испанский дебют (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 56

— Не может быть! Хуан Семинарио! Ты как здесь? — Трофимка бросился обниматься с земляком. Думал, тот отстранится, но нет — немолодая звезда тоже радостно похлопала Теофило по спине.

— А это Себастьян Флейтас, — представил парня, что с ним пришёл, Экспресс из Лимы. — Он из Парагвая.

Ну, точно. Теперь Теофило и этого узнал — видел дома по телевизору, тот на кубке Южной Америки играл за Парагвай. Самый молодой член сборной.

— Привет. А ты как здесь? А ты, Хуан? — переключался от одного великого на другого Теофило.

— Так я за мадридский «Реал» с этого года играю, — первым откликнулся молодой и опять расплылся во всю свою худую скуластую харю.

— Ты смотри… И что, завтра выйдешь? — Теофило жестом показал земляку на кресло у выхода на балкон.

— Ну, пока в запасе. Не знаю.

— А ты? — Арисага пододвинул, второе кресло человеку, сошедшему с фотографии на стене.

— А, — степенно уселся в маленькое кресло Хуан Семинарио, — было дело, поругался с тренером «Барсы» Роке Ольсеном, потом пару лет погонял мячик за «Сабадель», но надоело в этой Каталонии. Уж очень говор у них там странный. Да и не тяну Примеру уже — годков-то… Чего на банке сидеть? Вот пригласили вытащить «Кадис» из задницы, в которую они провалились. Приехал, присматриваюсь пока. Видел тебя на стадионе — думаю, чего бы земляка не навестить — а тут ещё вон Флейтаса встретил, и решили навестить коммуниста.

— Подожди, но ведь я слышал, что в Испании запрещено брать в команды иностранцев? — наморщил лоб первый негр в советском футболе.

«Земляки» презрительно скривились. Не от наивности Кубильяса — а вспомнив местные законы и продажных чиновников. Первым ответил молодой парагваец:

— Это ерунда всё. Сначала в «Малагу» ведь меня пригласили — там дали справку поддельную, что моя мать испанка и переехала в Парагвай во время Революции, уже вместе со мной, якобы к мужу-моряку. Немного погодя и паспорт испанский выдали. Я, правда, парагвайский тоже сохранил — предлагают за сборную сыграть в следующем году. Мало ли, вдруг переберусь куда-нибудь к тому времени, где таких идиотских законов нет, — Семинарио при этих словах тяжело вздохнул — он после переезда в Испанию за сборную Перу больше не играл, чтобы не спровоцировать проблем. — А ты-то как оказался у коммунистов?

Трофимка засмущался:

— Решил жениться на Сиомаре Леаль.

— На Сиомаре Анисии Орама Леаль из «Крыльев Родины»? Шутишь?!!! — Себастьян откинулся на спинку кресла и захохотал. Если бы Теофило сказал, что решил жениться на Жаклин Кеннеди, и то звучало бы более правдоподобно. Экспресс из Лимы тоже вскинул бровь и откинулся на спинку кресла, но смеяться не стал.

— Нет. Она только поставила условие, что выйдет замуж за чемпиона мира.

— Ты издеваешься, Кубильяс?! Перу никогда не станет чемпионом мира — точно так же, как и мой Парагвай. Там такие команды будут! Не жениться тебе никогда.

— Ну, насчёт вас не знаю… Я же принял гражданство СССР и уже три игры провёл за сборную. Товарищеские, правда, но забил семь мячей.

— СССР? Да… Отчаянный шаг — там же сплошные комунистас! — Флейтас оглянулся на делавшего вид, что совершенно не интересуется беседой, Ренато Дзаккарелли, посмотрел на него и Хуан.

— Это Ренато, он из Италии — тоже будет играть за наш «Кайрат».

Парни пожали друг другу руки.

— Сиомара? — ткнул пальцем в Трофимку Себастьян, обращаясь к его соседу.

— Си, — усатый кивнул головой.

Мир рухнул. Вот до этой секунды Себастьян Флейтас считал себя самым успешным южноамериканским футболистом нового поколения. Он попал в мадридский «Реал» и будет зарабатывать в разы больше самого высокооплачиваемого игрока в Парагвае. И в сборную зовут настойчиво. Удалась, блин, жизнь — и тут молодой пацан из Перу заявляет, что собирается жениться на солистке «Крыльев Родины», самой популярной испаноговорящей женщине в мире! Всех денег, заработанных Флейтасом, не хватит даже, чтобы купить себе место в первом ряду на её концерте. Ну, пусть денег даже хватит на один билет — но жениться! И плюс сборная СССР, ставшая олимпийским чемпионом и взявшая на Мире четвёртое место… Мир рухнул и никак не хотел собираться обратно из этих обломков.

Помог Арисага, задавший вопрос:

— А ты давно был на Родине?

— Только вернулся, — поскучнел Флейтас, — в отпуске был. Оттуда в Мадрид и вызвали.

— А чего кислый — там у вас всё плохо? — Трофимка тоже скучал по своим — написал уже несколько писем домой, и ответы получал, но видно было, что, опасаясь чужих глаз, родственники отделывались общими фразами типа «всё хорошо, все живы-здоровы, спасибо за деньги». Тишков дал, чтобы он переслал семье, и потом Сиомара вручила пару тысяч долларов на хорошее платье и прочие женские дела для сестры, которая собралась выходить замуж.

— Да нет, всё как обычно… Ну, выступал опять кто-то против Стресснера — так где эта политика, и где мы, — махнул рукой парагваец.

— А ты-то что, Теофило, не можешь съездить в Перу — комми не пускают? — опять поморщился Хуан Семинарио.

— У нас сезон сейчас в разгаре. В СССР играют только летом, там зимой страшно холодно.

— Понятно. Ну, вот у вас будет зима, а у нас как раз лето — съездишь. А я вот летал на юбилей деда в прошлом году — кстати, видел тогда по телевизору, как ты за «Альянсу» чудесил — только теперь даже и не знаю, когда снова попаду, да и не очень хочется. Женился здесь, четверо детей. Платят неплохо.

— Везёт же, — засунул пальцы в шевелюру Флейтас.

— А что случилось? — Теофило в слова, что у родных там всё нормально, не слишком поверил — всё беды ждал. Перу и Парагвай ведь похожи чем-то — то перевороты, то хунта какая на шею сядет. И всегда страдают от этого невинные люди.

Себастьян махнул рукой.

— Да… там младший братишка в историю попал. Я как деньги стал отправлять родителям, так он начал нос задирать. Решил, что богатеньким стал — по ресторанам ходит, компанию плохую завёл. Пристали там к девушкам, их полиция арестовала, все деньги, что я последний раз послал, пришлось на адвокатов и взятки судьям потратить. Так он не унялся — снова пить. Я ему говорю — плохо кончишь, а он представляешь, отвечает — Гарринча, мол, по бутылке в день выпивал и был великим футболистом.

— Гарринча больше не пьет… Стой, Флейтас, я знаю, как тебе помочь! Пусть он покупает билет до Москвы и летит, а там я его встречу и отвезу к нам в больницу в лесу. Там и Гарринчу, и Вава вылечили, и ещё многих наших футболистов. Завтра поглядишь, чего мы с вами сделаем.

— Я родителям позвоню, — недоверчиво покачал головой новый испанец, — не знаю… Разве можно от этого вылечить?

— Да у нас половина команды такая…

— У вас половина команды — бывшие алкоголики? И ты говоришь, что выиграете у «Реала»? Ты бредишь, Кубильяс! Знаешь, какая у нас дисциплина?! Попробуй даже просто с запахом прийти на тренировку, не говоря уже об игре — сразу оштрафуют на огромные деньги.

Трофимка заговорщицки подмигнул итальянцу и проворчал:

— Звони родителям, а игру завтра увидишь.

Глава 27

Событие пятидесятое

— Девушка, ваш тонкий аромат пробуждает во мне ярчайшую гамму чувств и заставляет сердце трепетать в предчувствии романтических отношений, сопровождаемых бурей необузданных страстей…

— Да ладно! Это я чебурек слопала под пивасик.

«Реал» (Мадрид) — это отлаженная машина по забиванию мячей. Лучшие в мире тренеры, лучшие футболисты, гениальный президент. Отличные контракты, замечательное поле стадиона и возможность в межсезонье тренироваться там, где захочешь, и выбирать себе любых спарринг-партнёров.

Что помощник тренера нарыл об этом странном русском клубе? Вообще ничего. Он появился в Испании из ниоткуда. Ходили какие-то слухи, что за попадание на эти почти товарищеские мини-турниры в межсезонье русские заплатили большие деньги, но их никто не подтверждал. Ерунда — зачем за это платить деньги? Наоборот, такие вот «Кадисы» сами приплачивают участникам турниров — если и не в песетах, то в небольших услугах — отели, автобусы, экскурсии, переводчики, если нужно. Впрочем, эти расходы обычно отбиваются, ведь народ с удовольствием приходит посмотреть на хорошие команды, а билеты — они денег стоят.