Вела Сезон 1 - Хуанг Ши Лян - Страница 43

—‌ Только мы не суемся в чужие дела. Люди нам не говорят, куда идут, а мы не спрашиваем, — сказала Сёрен.

—‌ Но разве вы не можете с ними как-нибудь связаться? — вклинилась Асала.

—‌ Нет. Конечно нет. Эта деревушка — более-менее безопасная зона, но у генерала всюду глаза и уши. Если мы не хотим, чтобы сообщения перехватывали, лучше передавать послания с птицами, чем по проводной или беспроводной сети. Все свои знают, куда обращаться.

—‌ Спасибо, Сёрен, — сказали Нико. — Дальше мы сами знаем, что делать.

Правда? Это что-то новенькое.

—‌ Через пару часов мы подготовим для вас транспорт с припасами, в том числе с едой, водой и оружием. Они вам понадобятся, — сказала Сёрен. — Скоро увидимся.

Когда Сёрен ушла, Нико обвели на карте несколько мест.

—‌ В общем, я изучали вопрос. Оказывается, рядом с Семидневными горами, у побережья, есть пещеры. Здесь и здесь раньше находились производственные фабрики, — сказали они, ткнув пальцем в два места.

—‌ М-м. Что-то такое припоминаю, — сказала Асала. — Во времена, когда Кинриг пыталась расширяться в этот регион.

—‌ Да, — ответили Нико. — Я кое-что узнали об этом на курсах компьютерной безопасности. Изначально считалось, что пещеры хорошо подходят для расположения серверов, потому что там низкая температура и управляемый климат. Позже, поскольку уже построили инфраструктуру для серверов, генерал Кинриг решила организовать там и фабрику.

—‌ Но все закончилось, когда серверы взломали, — сказала Асала, вспоминая это фиаско. Повстанцы провели одну из самых успешных атак на Гань-Дэ, едва не свергнув режим Кинриг, и уничтожили все серверы в пещерах.

Многих работников, вне зависимости от того, имели они связь с нападением или нет, подвергли допросам и отправили в тюрьму, кого-то казнили. Заводы были закрыты и заброшены почти на тридцать лет.

—‌ И ты думаешь, они отправились туда? — спросила Асала.

—‌ Ничего лучше здесь нет, — сказали Нико, потирая марлевую повязку на голове. — Там находится все необходимое вычислительное оборудование и техника для производства новых кубов.

—‌ Но это же древность. Наверняка все уже обветшало. Неужели там что-то еще работает?

—‌ Когда у тебя такие инженерные навыки, как у Узочи? Когда у тебя есть команда и целый месяц, чтобы все наладить? Естественно.

Асала кивнула и отпила чай, заваренный Дивед.

—‌ Ладно, значит, нам туда.

—‌ Единственная проблема в том, что сеть пещер занимает больше сорока миль, и там везде заброшенные заводы. Немалая территория для поисков, — сказали Нико.

Асала водила пальцем по различным маршрутам, ведущим к пещерам. Как ни крути, это двухдневная дорога — с учетом того, что им дадут достаточно новый транспорт, чтобы ехать на скорости сто миль в час.

Будет совсем не просто. Дороги здесь были только условные. Местность выглядела пересеченной. Если верить Дивед и Сёрен, на всем пути будут встречаться ИИ, не говоря уже о местных жителях, настроенных к инопланетникам не так дружелюбно. Сёрен предложила Асале носить маску или как-нибудь иначе прикрыть татуировки на лице и шее, но она не станет. Просто не может.

Она покачала головой. Сейчас все мысли должны быть только об одном: решить поставленную задачу. Больше ни о чем. Разве не об этом говорило все, что она узнала в ходе их поисков? Поиск Узочи — приоритет номер один.

***

Асала нарушила тишину.

—‌ Все еще болит?

—‌ Хм? — рассеянно пробормотали Нико.

Впереди и вокруг тянулись мили холмистого красного леса. Грузовик, который им подарили, шумно и неприятно скакал на кочках в темноте.

—‌ Голова все еще болит? — повторила Асала.

—‌ Все в порядке, — ответили они.

Асала пожала плечами.

—‌ Ты тише обычного.

—‌ Просто устали. Может, все это наконец начинает сказываться. — Нико забросили ноги на приборную доску и откинулись на спинку. В такой небрежной позе они выглядели моложе обычного, напоминая дерзкого подростка с ангстом и прочим комплектом.

—‌ Понимаю.

—‌ Правда? Или ты только рада поохотиться за Узочи, потому что так сказал папа? — спросили Нико. Асала сглотнула, облизала нижнюю губу, не отрываясь от петляющей ухабистой грунтовки. — Прости уж, Асала, но иногда я тебя не понимаю. Правда. Я не о том, что ты гипатка. Не о том. А о том, что ты за человек. Тебя не волнует, правильно мы поступаем или нет? Что мы вообще здесь делаем, Асала? Ты об этом думала? Просто скажи мне одно: ты доверяешь моему папе?

Асала не знала, как относиться к Экрему. Но она знала его много лет, и он ни разу не показал себя неискренним. Самодовольный, но искренний. Он всегда был превосходным старшим офицером, но с годами, когда ушел в политику, стал расчетливее, хитроумнее. А может, эта черта крылась в нем всегда, просто она не замечала. Но должна же она что-то для него значить после стольких лет?

—‌ Задумайся. Почему он отправил нас? — спросили Нико. — Почему отправил лучшую наемницу, если надо всего лишь найти пропавших беженцев? Почему операция проводится втайне? Почему бы не действовать через официальные каналы? Да, дурацких оправданий у него хватает, но ты же знаешь, что этим все не исчерпывается. Просто не может исчерпываться. — В последние минуты они произнесли больше слов, чем за все время с вылета из лагеря «Гала». Возможно, у них впервые появилась возможность.

—‌ Не знаю, — честно ответила Асала. Знала она только одно — свою миссию. И она доведет миссию до конца — как всегда. — Признаюсь, у меня нет всех ответов, но ты же не можешь всерьез соглашаться с Хафизом? Что внутренние планеты нужно бросить?

Нико покачали головой.

—‌ Нет. Не знаю. Хайям уничтожил внешние планеты. Это геноцид. Буквально. Из-за жадности и эгоизма погибли миллионы. Разве тебя это, черт возьми, не бесит? Потому что лично мне хочется взять и…

—‌ Взять и что? Совершить другой геноцид? Обречь на смерть миллионы, которые никак не виноваты в том, что случилось с системой? — возразила Асала с большим пылом, чем сама от себя ожидала.

—‌ А что значит «виноваты»? Хайямцы веками получали выгоду от того, чем занимались. Они протестовали? Требовали перемен? Или жили и помалкивали, довольные, что правительство и корпорации выедают солнце?

Асала покачала головой.

—‌ Убийство есть убийство.

—‌ И все же тебе больше хочется обречь тех, кто страдает, а не тех, кто причиняет страдания, — горько заметили Нико. Асала вздохнула.

—‌ Ну вот какого черта ты хочешь от меня услышать, а?

—‌ Не знаю. Что-нибудь кроме банальностей типа «убийство есть убийство».

—‌ Это все полная жопа на жопе и жопой погоняет. Вот что я могу об этом сказать. Довольны? — спросила она.

Нико недолго помолчали.

—‌ Да вроде бы.

Асала рассмеялась вопреки себе. Нико присоединились.

—‌ Просто... как тут понять, что надо делать, если ты всего лишь маленькая частичка в маленьком лабиринте — в крошечном подразделении лабиринта, уходящего на многие века в прошлое? — спросила Асала. Это не настоящий выбор. Она не могла отменить сделанное. Ее единственный вариант — сосредоточиться на задании, и она не понимала, как же Нико этого не видит.

—‌ Твою мать, смотри, — сказали Нико, показывая вперед.

Асала всмотрелась в темноту. По обочине, за пределами фар, двигался чей-то силуэт.

—‌ Как думаешь, неприятности? — спросили Нико.

—‌ Может. А может, и нет. Но лучше сядь нормально. Пристегнись.

Асала продолжала ехать, но фигурка им замахала.

—‌ Черт. Остановиться?

Обычно об этом и речи идти не могло. Она бы просто ехала дальше. Но эта миссия вела к одному кризису совести за другим. Она уже не знала, чему верить или что делать. Собственному рассудку доверяла не больше, чем Экрему, или Нико, или Хафизу, или Сорайе. В конце концов, она по-прежнему та женщина, что бросила свою сестру. Та женщина, которая доказала, что нисколько не изменилась, бросив чужую младшую сестру, когда выпал случай все исправить.

Сосредоточиться на миссии.