Вела Сезон 1 - Хуанг Ши Лян - Страница 37

— Понимаете ли, — сказали Хафиз, снова привлекая внимание Асалы. — Как только президент Экрем узнал о существовании прототипа, он решил, что живущие в комфорте и уюте элиты Хайяма улетят, а остальных бросят. Но Узочи не воспользовалась двигателем, потому что, в отличие от Экрема, понимала: один корабль беженцев — плохая основа для возрождения цивилизации в другом мире. Нам нужен целый флот кораблей, оснащенных собственными генераторами кротовых нор.

От Асалы не ускользнуло слово «нам».

— Но вы же знаете, что произошло дальше, верно? — Хафиз обвели их рукой. — Узочи разоблачила истинные намерения президента Экрема. То, что он послал на захват технологии солдат, выдало его и подтолкнуло ее к саботажу. Теперь, когда нам известны тайна «Велы» и чертежи прототипа, лагерь «Гала» сможет трудиться над спасением — и речь о настоящем спасении, а не о жизни второго сорта, которой Гань-Дэ милостиво оделяет тех, кто все же добирается до поверхности. При условии, конечно, что планета-крепость и ее роботы попросту не собьют нас на подлете, как паразитов.

— Это правдоподобно, — сказали Нико с удивительным спокойствием. — Но что вы выигрываете от того, что все это нам рассказали?

Тогда Хафиз повернулись к Асале и пронзили ее взглядом.

— Задай себе несколько вопросов, Асала. Твой президент лгал тебе. Задумайся, почему он так настаивал на том, чтобы выслать с тобой своего ребенка — разумеется, достаточно подготовленного в своей области… — И Хафиз кивнули Нико с необычной старомодной учтивостью. — …Но все же неопытного. Почему бы не отправить своих ветеранов…

Наконец подначки Хафиза задели Нико за живое.

— Я прекрасно понимаю, что мой отец — политик и идет на политические компромиссы, — заговорили они слишком горячо, — но если вы намекаете, что я как-то замешаны…

Асала взяла их за плечо.

— Нико, хватит.

— В чем замешаны? — перебили Хафиз.

Нико посмотрели на Асалу.

— Что бы ни затеял мой отец, я в этом не участвую — клянусь.

Они вместе странствовали, научились работать в паре. Ей хотелось им верить.

Вне зависимости от того, как ее пронзала до самого нутра мысль о предательстве Нико — не только из-за самих Нико, но и из-за их отца, которому она доверяла, — Асала знала, как важно держать единый фронт перед врагом. И не стоило заблуждаться — Хафиз именно что враг. Она не настолько наивна, чтобы думать, будто Хафиз скармливает им сведения ради чего-то, кроме собственных интересов.

— У меня есть альтернатива плану президента Экрема, — сказали Хафиз. — С этим звездным двигателем я хочу дать обитателям лагеря новое начало в другом месте. Сейчас Узочи занята поиском систем с планетами, пригодными для заселения. Это шанс, которого мы ждали.

Хафиз подались вперед, преисполненные уверенностью.

— Прости, что бросили на тебя тень подозрения, Нико: ты не заслуживаешь обвинений из-за преступлений твоего отца. Я бы высоко ценили твою помощь в создании будущего для лагеря «Гала».

Нико бросили взгляд на Асалу, потом обратно на Хафиза.

— Тут вам придется быть поконкретней, — сказали они, еще не совсем успокоившись.

— Внутренние планеты не заслуживают спасения, — произнесли Хафиз своим тихим голосом.

Асала запоздало заметила, что Хафиз разгневаны. В ее клане говаривали, что одни люди во гневе горят горячо, а другие — холодно. Выходит, Хафиз — из последних.

— Насколько мне известно, — продолжали они, — президент Экрем не намерен забирать с собой граждан Хайяма, не говоря уже об обитателях внешних планет или о беженцах из лагеря «Гала». Он и его приспешники сбегут одни. — Хафиз с грубой прямотой показали на клановые татуировки Асалы. Вопреки себе она напряглась. — У тебя есть гарантия, Асала, что он возьмет тебя? Может, ты ему и полезна, но навсегда останешься паткой.

Намеренное оскорбление ее не шокировало, но она ощутила холодный укол страха. «Экрем бы так не поступил», — сказала она себе. Но этому логичному возражению не хватало убедительности, а страх — страх останется с ней надолго. Особенно теперь, когда она знает то, что знает, — если вообще что-то знает. Потому что она не собиралась верить незнакомцу на слово, как бы правдоподобно они ни говорили и как бы им ни верили Нико.

Хафиз сухо улыбнулись.

— Мы лишь поступим с ними так, как они бы поступили с нами.

Жестоко говорить это в лицо ребенку Экрема. Но больше ее удивили Нико, когда произнесли с осунувшимся лицом:

— Не стану спорить.

Асала обернулась к Нико с широко раскрытыми глазами.

— И ты бы даже не оставили чертежи для… — Она поняла проблему на ходу и осеклась, ругая себя. Обычно она просчитывала последствия лучше. Но этот разговор уже потряс ее, и не раз.

Лицо Нико казалось изможденным.

— Да, — сказали они безэмоционально. — Если кротовые норы возможно отслеживать, беженцы никогда не спасутся от преследования. Черт, кто знает, вдруг их может обнаружить даже грубый поиск на кораблях-разведчиках. Все зависит от того, насколько хорошо работает звездный двигатель. Если хочешь начать жизнь заново там, где нет выеденного солнца, и не оглядываться через плечо из-за людей из внутренних миров, которые не верят, что ты заслуживаешь начать новую жизнь, — особенно из-за людей с Гань-Дэ… — Они расправили плечи. — Вы правы, — сказали они Хафизу. — Это единственный путь.

У Асалы насчет легкого согласия Нико оставались сомнения планетарного масштаба. Она надеялась, это обман. Даже если допустить, что все рассказанное — правда, это слишком важное решение, чтобы доверять его всего одному человеку. Сперва ей нужно выбраться отсюда и подтвердить хоть что-то, что угодно, прежде чем планировать следующий шаг.

Вставал вопрос: пойдет ли теперь за ней Нико? Или объединится с Хафизом? Казалось, одной ногой они уже на той стороне. Есть единственный способ узнать наверняка.

Асале не хотелось никого убивать на пути обратно, если только не придется, но она не видела других вариантов, которые позволят заполучить прототип. Также она сомневалась, что будет какая-то польза от захвата Хафиза в заложники. Возможно, с этого конкретного корабля они и выберутся, но у них с Нико не будет ни шанса, если против них пойдет весь лагерь. Так рисковать не хотелось.

Выход — в давлении. Чем она могла надавить, чтобы при этом не погибнуть? Особенно учитывая, что их превосходят числом?

И тут она поняла. Ответ был у нее под носом все время с тех пор, как их привели в логово Хафиза. (Было трудно называть базу как-то иначе, словно Хафиз — какое-то чудовище-отшельник из преданий.) Роскошь, любовно выставленная для сторонников и аккуратно сбереженная для будущих поколений. Доказательство, что артефакты из мертвых внешних миров ценятся так же, как человеческие жизни, — если не больше.

Асала не подала сигнал Нико. Просто сразу развернулась и ударила по панели управления двери раньше, чем кто-либо отреагировал. Она надеялась, Нико пойдет за ней. Она ненавидела этот проблеск неуверенности, когда не знаешь, как поступят люди вокруг.

Помощница Хафиза выкрикнула ругательство на незнакомом Асале наречии.

— Остановить ее! — гаркнули спустя полсекунды Хафиз.

Но Асала уже выскочила в узкий проем, приоткрытый отползающей дверью, и развернулась на каблуке, пронесшись на инерции мимо ошеломленных охранников. Они размякли: трудно было представить, что им часто приходится иметь дело с решительно настроенными профессионалами. Учения — это одно, и она действительно не могла придраться к профессионализму охраны, что доставила сюда их с Нико, — но все говорило о том, что элита, которой досталась привилегия охранять Хафиза, не могла даже вообразить, чтобы кто-то бросил вызов их нанимателю.

Охранники бросились на нее. Асала уже сорвала со стены картину. С легкостью увернулась и, когда они потеряли равновесие, окликнула:

— Мы можем драться. Но я бы лучше договорилась. У меня такое ощущение, что с реставрацией картин в лагере плоховато.