Поводырь (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 39

— Лучше бы она этого не говорила. Я тебя возненавидел. Убить не мог, ты ведь ни причем, но и видеть тебя перед глазами — каждый день, каждый день! — было выше моих сил. Меня спрашивали, почему я так тебя не люблю, пришлось придумать, что мать изменила мне с кузеном. Не мог я сказать, что ее изнасиловал император. Нас тут же бы обвинили в заговоре против трона и всякое такое. И все подтверждается — у тебя проявились способности мага-стихийника, а мы, Конто, все огневики. Император — стихийник.

— А что, нельзя было меня отослать? Учиться, например! Или дать мне денег, чтобы я жил где-нибудь подальше от тебя, занимался любимым делом, и не мелькал перед глазами! Зачем нужно было держать меня здесь? — неприязненно-холодно спросил я, уже в общем-то зная ответ. И он последовал.

— Я хотел предъявить тебя Императору, и попросить себя место в Совете — не поднимая глаз от столешницы, сказал «папаша» — Да, слышится это мерзко, но я действовал ради Клана. Возвышение Клана — это моя цель, моя жизнь. Ради этого мы жили и живем. Человек — ничто, Клан — все. Цинично, гадко, я все понимаю. Но это мой грех, и я действовал ради вас. Я послал письмо Императору, и в нем рассказал, что воспитываю его бастарда, и что хочу компенсации и за нанесенную мне обиду, за умершую твоими родами жену, и за то, что я никому не сказал ни слова и воспитываю его сына. Император ответил на удивление тепло, и пообещал мне поддержку и место в Совете. Пообещал приблизить меня к трону, сделать своим Советником.

— Ну ты идиот! — не выдержал я, и выругался по-русски — Дебил б…ь! Да ему легче уничтожить всех нас, чем тащить провинциала себе в подбрюшье! Небось намекнул, что расскажешь, как он по-пьяни изнасиловал твою жену?

«Папаша» молчал, но по его лицу все было видно. Точно, ляпнул, многоумный! Додумался! И поперся за плюшками в столицу, как последний лох. Придумал причины — почему ему туда надо, а сам…в общем, опухоль, она не так просто в мозгу сидела.

— Теперь я это понимаю, но тогда казалось правильным. Я намекнул родовитому дворянину о том, что у него передо мной неизбывный долг, дворянин признал долг и согласился его отдать. Дело чести! И совершенно забыл о политике… Вот и результат. Я потерял своих сыновей, потерял Клан. И теперь не знаю, как мне жить. И самое главное — зачем жить. Все в прошлом. Зря ты меня разбудил, сын.

— Сын? Ты же сказал, что я не сын тебе!

— Неважно, кто сделал, важно — кто воспитал. Так ведь говорят? Я был тебе плохим отцом, знаю. Но позволь называть тебя сыном. И раз ты меня разбудил…я помогу тебе всем, чем могу. А потом уйду.

— То есть? — не понял я — Куда уйдешь?

— К твоим братьям. К любимой жене — мужчина как-то сразу осел, побелел, и стал выглядеть гораздо, гораздо старше, чем он был на самом деле. Мне даже стало его жалко. В самом деле — он ведь тупил и самодурствовал не сам по себе. Попробуй, поживи с опухолью в башке!

— У тебя голова болела? — спросил я неожиданно для себя. В принципе — какая мне разница, болела у него голова, или нет?

— Болела…постоянно болела — удивленно подняв брови, ответил отец — А откуда ты знаешь? Я отвары пил, снадобья принимал. В городе покупали, я не хотел, чтобы кто-нибудь знал о моей болезни. В конце концов привык.

— Опухоль у тебя была в голове — сухо ответил я — От того и голова болела. От того ты и принимал глупые, необдуманные решения. С императором случайно лекаря не было? Мага? Когда у тебя начала болеть голова? Ты застал императора до его отъезда?

— Застал. Да, лекарь у него был. Меня тогда слегка ранили во время рейда, стрелой в плечо. Лекарь императора лечил, снадобья мне давал. А болеть голова начала через несколько недель после отъезда императора.

— Мама красивая была?

— Очень! — с чувством сказал отец — Невероятная, потрясающая красавица! Удивляюсь, что она вышла за меня. Говорили, ее сам император сватал, но она ему отказала. Любила меня. И даже после того, как столько раз родила — осталась красавицей!

Все так просто. Все так тупо-просто! А я-то…карьеры…россыпи…шахты… А тут…любовный треугольник — один любит женщину, но та ему отказывает, выходит за другого. Первый все-таки ее настигает, насилует, а она, чтобы не подставить мужа — молчит. До самой смерти молчит. Но зачем сказала? Действительно — зачем? Кроме мести ничего в голову не приходит. Решила на смертном одре поквитаться с насильником.

А каковы тогда мотивы императора? Почему он хотел меня убить? Папаша, так сказать… Не хотел признавать бастарда? Боялся? Подгрызу ножки трона и тот повалится? Странно…ну где император, и где я? Каковы мои возможности? Да я вошка против него! Загнанная в угол крыса!

Стоп! А если это не император? Если это…Наследник Престола?! Ну тот самый, что командует армиями! Ну а что? Зачем ему лишнийконкурент? Еще один братец? Вдруг я козни против него начну строить? Хотя все-таки — нет, это рука императора. С сынком, конечно, но оба решили бастарда истребить, так мне кажется. Так вычисляется. Кстати, теперь понятно — почему меня раньше не трогали. А никто не знал о моем существовании! Вернее — о моем существовании в роли бастарда. Благодаря папаше все узнали о том, что я есть.

Я посмотрел на отца. Тот сидел молча, уперев взгляд в столешницу, и…ждал моих слов? Каких, интересно. Ругани? Обвинений в том, что он призвал беды на наши головы? А что это изменит?

— Нам нужно отбить нашествие…отец — негромко сказал я, и увидел, как дрогнули плечи этого сразу состарившегося человека, когда я назвал его отцом — А потом мы будем отбиваться от войска императора. А когда отобьемся — займемся им самим. Мы должны отомстить!

— Но он же…твой отец! — мужчина посмотрел на меня исподлобья — Его кровь в тебе!

— С чего это вдруг — его кровь? — усмехнулся я — Материнская, это точно. Но никак не его. На кого я похож больше?

— На мать! — без раздумий сказал-отрезал бывший Глава — Она была красавицей, ты в нее пошел. Вы с Анитой в мать удались.

— Видишь, а этот негодяй тут и ни причем — усмехнулся я — не отец он мне, и никогда им не будет. Он пытался меня убить, я буду пытаться убить его. И это навсегда.

— Дурак я…какой я был дурак! — отец даже застонал, схватился за голову — Как я мог быть так глуп, так недальновиден?! Опухоль, говоришь? Да какая бы ни была опухоль, как я мог?!

— Послушай, отец…сейчас тебя показывать нельзя. Как и Аниту. Я сделаю тебе магическую маску, ты будешь моим советником-магом, наемником на службе. А когда все закончится…я имею в виду со степняками — мы тебя раскроем. И тогда займешь полагающееся тебе место. А я уеду.

— Куда? — слегка опешил бывший Глава и тут же добавил — Нет-нет, я больше не хочу быть Главой Клана! Ты Глава Клана! У меня нет никого морального права занимать это место! Я погубил Клан — пускай даже и по болезни, от него остались только ты, да Анита! И вам нужно восстанавливать Клан! А я вам помогу. Ты найдешь Аните хорошего мужа, который войдет в нашу семью и станет одним из нас, Анита нарожает детей. Ты женишься, тоже сделаешь детей — вот и будет жить Клан Конто! А я буду возле вас. Но только возле! Клянусь памятью любимой жены, клянусь могилами моих сыновей — я никогда больше не займу место Главы Клана! А еще клянусь — отомстить за смерть моих детей, если буду жив. И прошу тебя, мой сын — отомсти за братьев. Не дай уйти от расплаты этим негодяям!

Любят они тут пафос. Ну что сказать — средневековье, не хухры-мухры. Все это можно было сказать проще, мол, хватит с меня работы, ухожу на пенсию. «Я устал, я мухожук!». Вы тут с Аниткой подсуетесь, размножайтесь и плодитесь. Ну а я как высплюсь — вам что-нить насоветую. И да — постараемся напакостить императору.

Впрочем — пафос для аристократов как мед для пчел. Пафосные клятвы, обеты и все такое прочее. Но что характерно — аристократы тут как ни странно стараются придерживаться данных ими клятв. Особенно если клянутся чем-то святым. А что может быть святее своих детей? Ну а что касается размножения…я всегда — «За!»