Однажды в Голливуде - Тарантино Квентин - Страница 30

Шэрон опускает иглу на первый трек пластинки TheSpiritof’67 группы Paul Revere and the Raiders. Фронтмен группы и продюсер альбома раньше жил тут, на Сьело-драйв, в доме, который Шэрон и Роман теперь снимают у владельца Руди Альтобелли, живущего в домике для гостей на заднем дворе у бассейна. Предыдущий арендатор, Терри Мелчер, жил здесь с актрисой Кэндис Берген. Но до того, как въехала Кэнди, Терри делил дом с солистом Raiders Марком Линдси. Поэтому логично, что Шэрон нашла в шкафу комнаты для гостей целую стопку запаянных в целлофан пластинок TheSpiritof’67. Когда она сказала об этом мужу Роману, тот поморщился и ответил:

— Ненавижу этот попсовый мусор.

Шэрон не спорила, но и не согласилась. Ей нравился бабблгам-поп с радио KHJ. Ей нравилась «Yummy Yummy Yummy» и следующий хит той же группы, «Chewy Chewy». Ей нравился Бобби Шерман и та его песня про Джули. Оно обожала «Snoopy vs. the Red Baron».

Она бы никогда не призналась в этом Роману или своим модным друзьям — Джону и Мишель Филлипс, Касс Эллиот или Уоррену Битти, — но, если честно, The Monkees ей нравились гораздо больше The Beatles.

Она знает, что это даже не настоящая группа. Что это всего лишь телешоу, созданное с целью подзаработать на популярности The Beatles. И все же в глубине души предпочитает их. По ее мнению, Дейви Джонс симпатичнее Пола Маккартни (как видно по Роману и Джею, Шэрон вообще привлекают симпатичные невысокие парни, которые выглядят так, словно им двенадцать). По ее мнению, Микки Доленц забавнее Ринго Старра. Из двух тихонь она выбирает не Джорджа Харрисона, а Майка Несмита. А Питер Торк вроде такой же хиппарь, как и Джон Леннон, но не настолько претенциозный и, возможно, даже обаятельнее. Да, разумеется, The Beatles сами сочиняют свои песни, но Шэрон-то какая на хрен разница?

Если «Last Train to Clarksville» нравится ей больше «А Day in the Life», значит, так тому и быть; и ей плевать, кто автор. И, в общем, Paul Revere and the Raiders очень похожи на The Monkees. Они поют запоминающиеся заводные песни, они смешные, их все время крутят по телику. Ей очень нравятся «Kicks», «Hungry» и особенно «Good Thing». Руди Альтобелли сказал, что Марк Линдси и Терри Мелчер сочинили «Good Thing» за белым пианино в гостиной. Круто. Она вспоминает об этом, пока ставит иглу на винил и слушает рвущийся из динамиков крутой гитарный риф. Тут же начинает пританцовывать под попсовый бит плечами и бедрами. Затем возвращается к делам. То есть собирать чемодан мужа. Завтра Роман улетает в Лондон, и она всегда собирает ему чемодан. Однажды она его так порадовала и с тех пор радует всегда.

Ее бывший жених Джей Сибринг делает сэндвич на кухне, перед тем как отвезти Шэрон в свой салон в Фэрфаксе и уложить волосы: сегодня Шэрон и Роман будут на телике (Джей занимается исключительно мужскими прическами. Шэрон — единственное исключение). Вчера они тусовались на вечеринке в особняке Хью Хефнера. И Хефнер тогда подбил Романа прийти на свое квазиток-шоу «Ночной плейбой», которое записывают наверху здания номер 9000 почти в самом конце Сансет-стрип. Шэрон разозлилась, что Роман втянул ее уже во вторую подряд авантюру без спроса. Более того, Шэрон сейчас читает прекрасную книгу, «Майру Брекинридж» Гора Видала, и Роман знает, что она бы лучше провела вечер в постели с ним и с книжкой в руках. Но вместо этого придется второй вечер подряд прихорашиваться и играть «сексуальную малышку» (так Шэрон самоуничижительно называла старлетку, которую ей приходилось изображать в шестидесятые).

Складывая белый свитер с высоким воротом, купленный Роману, когда они были в Швейцарии, и убирая в раскрытый на кровати чемодан, она не видит лохматого мрачного низкорослого хиппи, который вылез из живой изгороди и шарится по двору перед домом — на нем длинная расстегнутая джинсовая рубашка, коричневый кожаный жилет, сандалии и грязный комбинезон. Зато Джей замечает его из кухонного окна, надкусывая сэндвич с индейкой и помидорами. Провожая взглядом хиппи от подъездной дорожки к входной двери, он думает: «Что это за лохматый мудила шатается тут с таким видом, словно это его собственность?»

Пакуя вещи в чемодан в другом конце дома, Шэрон слышит властный голос Джея со стороны входной двери:

— Привет, ты к кому?

Затем слышит с улицы приглушенный голос незнакомца:

— А, да, привет, дружище, я к Терри приехал. Я друг Терри и Денниса Уилсона.

«Это еще кто, блин, такой?» — думает она, навострив уши.

Затем слышит ответ Джея:

— Ну, Терри и Кэнди тут больше не живут. Теперь тут живут Полански.

Шэрон откладывает рубашку с «огуречным» узором и выходит из спальни узнать, с кем разговаривает Джей. Босая и в шортах «Левайс», она шагает по ковру в коридоре и слышит, как незнакомец говорит с удивлением и разочарованием:

— Правда? Съехал? Да е-мое! А не знаете куда?

Шэрон поворачивает за угол в прихожую, где

на стене в рамке висит постер «Бала вампиров», 69 на 105 сантиметров (Роман считал, что вешать в доме постеры собственных фильмов — инфантильно и непристойно. Но Шэрон ему напомнила: он знал, когда на ней женился, что она непристойная и инфантильная).

Входная дверь настежь открыта, Джей вышел поговорить с жутковатым лохматым типом с копной волос и двухдневной щетиной на лице.

Она подходит к двери и окликает бывшего жениха:

— Что там такое, Джей?

Лохматый незнакомец поднимает взгляд на прекрасную блондинку в дверях. Ее сияющие глаза на секунду смотрят мимо Джея и встречают взгляд низкорослого брюнета.

— Все нормально, детка. Это друг Терри, — обернувшись, говорит Джей. Затем смотрит на лохматого незнакомца и объясняет, как пройти к домику, где живет хозяин. — Не знаю, где сейчас Терри, но может знать Руди, он владелец дома. Он в домике для гостей, — и показывает рукой: — Тропинка позади дома.

— Премного благодарен, — с улыбкой говорит лохматый незнакомец.

Напоследок он снова бросает взгляд на златовласую длинноногую блондинку в дверях, в полосатой футболке, словно из детского отдела универмага.

— Мэм. — Он машет ей рукой.

Темноволосый коротышка выглядит жутковато,

но она все же кивает и слабо улыбается в ответ. И Шэрон не сводит с него взгляда, пока он не скрывается из виду.

Руди Альтобелли только-только вышел из душа, когда слышит, как его пес Бандит облаивает кого-то возле дома. Он знает, что это человек, — когда на участок проникает кто-то одушевленный, у пса есть три отчетливых способа лаять. Один — на кошку, другой — на ящерицу, енота и прочих дебоширов, и третий — на незнакомого человека. Руди повязывает на голове полотенце, на еще мокрое тело накидывает махровый халат, выходит из ванной и шагает к двери — выяснить, что случилось.

Альтобелли — мелкий голливудский менеджер, который давным-давно представлял (в том или ином качестве) Кэтрин Хепберн и Генри Фонду. Но в наши дни список его клиентов может похвастаться разве что Кристофером Джонсом, Оливией Хасси, Салли Келлерман и двумя из трех членов поп-группы Dino, Desi & Billy (он работал с младшими: Деси Арнасом и Дином Мартином[28]). Недвижимость оказалась довольно хорошей инвестицией; сам он жил в домике для гостей на заднем дворе, а коттедж сдавал голливудским звездам. Пока он идет к распахнутой настежь передней двери — на самом деле боковой, — по телевизору показывают повтор черно-белого сериала «В бою». На экране мельтешат открывающие титры, из колонок гремит военная музыкальная тема.

— «В бою!» В главной роли Рик Джейсон... и Вик Морроу, — сообщает низкий закадровый голос.

Пес взволнованно лает на щуплого лохматого человека по ту сторону двери с москитной сеткой. Руди прикрикивает на Бандита, хватает за ошейник и оттягивает. Мокрый мужчина в халате выглядывает из-за двери и понимает, что узнает стоящего на пороге.

— Руди? — первым говорит Чарли.