Девочка Дьявола. Без иллюзий. Книга четвертая (СИ)_ - "Dave Gahan Admirer Violator" - Страница 97

Мысль заехать в квартиру и переодеться, пока Ибби спит, уже не казалась ему такой удачной. Впрочем, стояние в пробке позволяло упорядочить сознание.

С момента как похитители его отпустили, прошли сутки. Высадили за городом, в одном из мигрантских кварталов, где нелегалов больше чем тараканов. И то, что его смарт в момент похищения остался в тачке, в кармане куртки, было удачей. Иначе сломали бы, и он впоследствии остался бы без связи. Но, добравшись до квартиры, он узнал, что Ибби ночью увезли в больницу, и ад продолжился.

В салоне раздалась трель сотового. Он бросил быстрый взгляд на приборную доску в надежде, что звонила мать из больницы с хорошими новостями, но на экране высветилось “отец”.

Алехандро сдавил руль. Он встречался с отцом несколько раз в больнице, но поговорить им так и не удалось. Мама была не в курсе истинных причин случившегося. Она видела только то, что ей позволил увидеть отец. На Медину-старшего началась охота, но как только Алехандро отпустили, отец ее успокоил словами “Была проведена операция силовиками под грифом “секретно”. Всё улажено. Ситуация под контролем. Оснований для беспокойства больше нет”. У мамы, которая понимала, в какой цейтнот попал отец в связи со скорыми выборами, не было оснований не верить. Она, конечно, волновалась относительно “киднеппинга”, но видя, как Алехандро и отец разгуливают без дополнительной усиленной охраны, успокоилась.

Но Алехандро понимал — серьезный разговор с отцом дело времени. Он вырулил в очередной просвет на соседней полосе и ответил на звонок.

— Ты где? — голос отца, как и прежде, звучал уверенно, но в нем слышалась усталость.

— Застрял в пробке. Скоро буду. Ты в больнице?

— Нет. Еще на работе.

— Я слышал новости. Суарес подал в отставку.

— Так и должно было быть, — ответил отец, и Алехандро кивнул. Суаресом пожертвовали, как пешкой.

— Как обстановка?

— Терпимо, — коротко ответил отец, и Алехандро вновь кивнул. Отца не тронули.

— Когда освободишься? — спросил Алехандро и, продолжая лавировать, перестроился в левый ряд.

— Не раньше восьми. Что с учебой?

— Все под контролем.

— Держи меня в курсе относительно состояния Исабель.

— Хорошо.

— Ты показывался врачу?

— Уже говорил, я в норме. Губы не разбиты, фингалов нет, челюсть на месте.

— Я не мама. Мне мозги не промывай. Тебя обрабатывали профессионалы, а не вышибалы дешевого клуба.

Алехандро скривился от воспоминаний.

Тот день с самого утра пошел как-то не так. Выйдя на парковку, Алехандро обнаружил рядом со своей машиной двух юношей субтильного телосложения, очень модно одетых в обтягивающие джинсы, открывающие щиколотки, пестрые рубашки и бороды, которым позавидовали бы канадские лесорубы. Мужественный образ юных джентльменов венчали широкие зеркальные очки. Забросив куртку в салон, Алехандро невольно улыбнулся разительному несоответствию между ожиданиями и действительностью, чертовы хипстеры приветливо улыбнулись в ответ и двумя небрежными ударами сложили его пополам. Скрюченный и задыхающийся, Алехандро ещё успел почувствовать, как его заталкивают в стоящий рядом микроавтобус, связывают руки и ноги пластиковыми стяжками и надевают на голову мешок, а потом разлившаяся из печени по всему телу боль перекрыла доступ всем внешним раздражителям.

Когда микроавтобус остановился, молодые люди, видимо, чтившие испанские законы о труде, не стали таскать на себе тяжести. Они сноровисто усадили бледного и взмокшего пленника в кресло на колесиках, пристегнули плечи и лодыжки широкими ремнями и повезли Алехандро по дорожке из каменных плит, стыки которых отдавались во всем теле. Затем начался ад. Но он был связан не с болью. Напротив, Боль отвлекала. Хотелось забыть другое — подавление психики. Как и сказал отец, работали профессионалы. Методично и качественно. На грани. Преследуя цель не сломать, а преподать урок. Убивать его тоже не планировали. Смерть сына политика вызвала бы шумиху и ненужное внимание. Но прожив эти три дня, он с уверенностью мог сказать — будь он послабее и эмоциональнее, ему бы пришлось после такой обработки долго бегать к “мозгоправу” за антидепрессантами и ссаться в постель по ночам. Помогали отвлечься и внешние факторы. Сейчас, с головой окунувшись в болезнь сестры, поддержку матери, прессинг на работе отца, универ, он находил в этом спасение для психики.

— Мой секретарь записала тебя к доктору Альваресу, — продолжил отец. — Он будет тебя ждать в семь. Матери можешь не говорить, чтобы не пугать ее результатами.

— Посмотрю по состоянию, — не сдавался Алехандро.

Пауза и голос отца.

— Я не снимаю с себя ответственности за твой поступок. И уже знаю, каким образом ты заставил работать моих людей во главе с Наварро на тебя.

— Ответственность только на мне. Наварро лишь действовал с моей подачи, — возразил Алехандро, но отец продолжил:

— Твои мотивы вполне читаемы. Амбиции, женщина, желание попробовать свои силы и так далее. Но действовал ты топорно и недооценил противника, наивно полагая, что он слабее, потому что на чужой территории.

— Я знаю, отец.

— Прежде чем лезть, ты должен был понять, с кем имеешь дело.

И здесь отец не ошибался. Наварро предупреждал о том же, но Алехандро это не остановило.

— Сделай из этого урока правильные выводы.

— Уже.

— Мне пора, держи меня в курсе относительно Исабель, — повторил отец и дал отбой.

Алехандро на автомате перестроился в очередное “окно” и задумался — разговор с отцом состоялся раньше, чем он ожидал, и этот этап можно было считать пройденным. Он предполагал такой исход диалога — во многом они с отцом были похожи.

Но другая мысль заставляла до скрипа сжимать руль. Если Барретт знал о Суаресе, значит у него на руках было досье и на отца, которым он не воспользовался. Обхватил горло, но кислород не перекрыл. Алехандро не уничтожил, а лишь припугнул, Суареса щелчком сбросил с шахматной доски, дав возможность Медине-старшему доказать свою непричастность к инциденту. Почему? Ответ был очевиден. Показать свои возможности.

Алехандро был уверен — топить отца Барретт не намерен. Он преследовал другую цель — использовать отца в личных интересах. И в качестве действующего политика Медина принесет ему гораздо больше пользы, чем в статусе провинившегося опального.

Алехандро также понимал, что за неделю такие данные не добыть. Это означало: Барретт, решив пустить корни в Испании, а не в Италии, как планировал ранее, досконально прорабатывал всю информацию об интересующих его людях, и, так как отец был первой кандидатурой на выборах, он тоже попал под прицел.

Досье ждало своего часа. Алехандро только стал катализатором. И отец это понимал. Поэтому их разговор и прошел в спокойном русле. Без обвинений и громких фраз “ты подставил семью”. Отец был прав — ошибка Алехандро была в том, что он он недооценил противника.

Когда он принял решение действовать, Наварро предупредил сразу: “Со стороны Барретта ловить нечего. Самоубийц там нет.” Надо было искать пострадавшую сторону, причем не в Штатах, где Барретт был на своей территории. И он ее нашел в Сингапуре. Пострадавший от рейдерства Барретта Амир Назари. Изначально он даже подумывал о сотрудничестве с самим арабом. Но на определенном этапе ему отсоветовали искать в жертве шантажа соратника. Добыл информацию, и отрезал.

— Hijo de puta! — выругался он. Он чувствовал свою беспомощность и понимал, что теперь его руки связаны.

Наконец вдалеке показался указатель медицинского центра, и он, прижимая машины по правой полосе, погнал вперед.

Существовала еще одна проблема — Исабель. Ее состояние было критическим. Простуда повлекла за собой отит. Алехандро нахмурился, вспоминая, как прошлой зимой Ибби мучилась от этой заразы, и плач сестры до сих пор стоял у него в ушах.

Сейчас все оказалось гораздо серьезнее. Утром пришлось прокалывать барабанную перепонку. Как объяснил доктор Ортис, процедура была необходима, чтобы выпустить из среднего уха гной наружу, предотвратив прорыв в другие области головы.