Двадцать четыре секунды до последнего выстрела (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна - Страница 24

«Твою мать, что я делаю? Какого хера вообще творю?» — спрашивал он себя, но не шевелился, прижимаясь всем телом к холодной крыше, устроив щеку на ложе и вглядываясь в темноту.

Никого не было. И не должно было быть.

Но Себ знал, что никакие разумные доводы не заставят его сдвинуться с места. Он должен быть уверен в том, что пугающие намёки в словах Фоули — бред воспалённого воображения. И он предпочитал убеждаться в этом на крыше, на ветру, с винтовкой в руках, а не дома, где тепло — и где он совершенно беспомощен.

Шевеление за спиной он не услышал, а почуял, ощутил кожей. Боковым зрением увидел, как рядом опустилась тень. Свесила ноги с края крыши и легкомысленно поболтала ими.

 — Там никого не будет, Себастиан, — сказал Фоули после нескольких минут молчания. — Совершенно никого. Только я. И я здесь.

Себ поднял голову, опёрся на руку и тоже сел, поджав под себя ноги. Винтовку положил рядом с собой. Фоули, чуть наклонив голову набок, рассматривал Себа с особым вниманием и странным интересом.

 — Мне нужен снайпер, Себастиан.

 — Тебя больше нет, — фамильярно произнес Себ. Трепет перед Фоули вдруг исчез, как рукой сняло. — Я видел некролог в газете.

 — Фоули нет… — улыбнулся Фоули, и Себ заметил, что у него слегка искривлены нижние зубы. Казалось бы, мог бы пойти к стоматологу и всё исправить, заплатив сумму, раза в два меньше стоимости его костюма, но нет — оставил. Пиджак ценой в годовой доход какой-нибудь британской семьи, а зубы кривые. — Остался только Джим. И ему нужен лучший снайпер.

Сейчас Фоули… чёрт его возьми, просто Джим, выглядел совершенно адекватным. Примерно так могло бы проходить первое собеседование Себа: только не на крыше, а в офисе. Нормальный парень в дорогом костюме предлагает ему работу. И Себ соглашается, не спрашивая, кого именно завтра будет держать на прицеле, потому что ему в общем-то всё равно.

Вот только Джим Фоули — не нормальный парень, а сумасшедший. Сидит на наркотиках. Взорвал собственный, мать его, офис. Припёрся домой к Себу и угрожал его дочери. Или не угрожал?

Себ запутался.

Фоули давал ему работу, которая была отчаянно нужна. Он давал Себу образ жизни, который он любил. Освобождал от необходимости искать себе место в гражданской жизни, которого всё равно не было.

 — Мне нужно официальное место работы — не желаю привлекать внимание налоговой. И сумма из моего прошлого контракта… — произнёс Себ ровно, — удвой её.

Джим присвистнул.

 — Многого хочешь, детка. За что же такие деньги?

 — Первая половина — за мою работу, — пояснил Себ. — Вторая — за то, что к этой работе прилагаешься ты.

Джим засмеялся — слишком громко в ночной тишине. Но они ведь ни от кого не прятались.

 — Вы посмотрите, оно кусается…

 — Или ищи себе снайпера где хочешь.

 — Я завтра пришлю документы. Тебе придётся каждый день доказывать, что ты стоишь этих денег.

Какое-то время они вдвоём рассматривали ночные улицы и небольшие тёмные домики. О чём думал Фоули… Джим — кто его знает, а Себ размышлял о том, что лет через десять ему потребуется чертовски хороший невролог. Если он проживёт десять лет с таким боссом, как Джим, разумеется.

 — Ещё кое-что, Джим, — нарушил молчание Себ.

 — Я весь внимание, дорогой, — протянул Джим.

 — Возможно, я туповат, не спорю. У меня солдафонская рожа, на которой всё написано, и у меня нет и не может быть никаких секретов. Окей, без проблем. И я знаю, что ты можешь уничтожить меня, если захочешь. Идёт. Но если ты хоть раз заставишь меня снова испугаться за безопасность Сьюзен… — он сделал паузу, не сводя взгляда с дома Эмили, — если я почувствую хотя бы намёк на твоё внимание в её сторону, я тебя убью. И твои мозги, хитрость и что там ещё прилагается тебе не помогут, потому что от снайпера ты не спрячешься.

Ещё вчера Себ, наверное, побоялся бы сказать Фоули что-то в этом роде. А сейчас слова вылетали сами собой, без малейшего затруднения. Себ точно знал, что выполнит эту угрозу. И Джим знал, что Себ её выполнит.

 — Это так трогательно… — сказал он задумчиво. — Так глупо… Твоя жизнь, твой опыт, знания куда дороже жизни девчонки, которая ничего из себя не представляет. Но ты умрёшь, защищая её. Никогда не пойму людей.

 — Тогда просто запомни.

Джим протянул ему руку и улыбнулся, показав верхний ряд зубов:

 — Моё слово. Никто не тронет малышку Сьюзен.

Себ скрепил этот договор рукопожатием, отметив, что у Фоули теплая и мягкая ладонь.

По идее, можно было вставать и возвращаться домой. Но Фоули сидел так, словно совершенно никуда не собирался, и Себ тоже не двигался. Он сам не понимал, в каком напряжении провёл весь этот день. Не знать, что задумал Фоули (да чёрт, Джим! Придётся всё-таки привыкнуть), оказалось очень нервно. Сейчас его отпускало. И было приятно просто дышать ночным воздухом.

 — Теперь вы возглавите новую компанию, сэр?

Джим фыркнул:

 — Нет, дорогой, это в прошлом. Быть на виду, сидеть в офисе… Это было ужасно скучно. Нас ждёт нечто новое. Ох, Себастиан… Будет очень весело. И горячо. Всё как ты любишь. Не скучай, детка, — тем же плавным мягким движением, каким оказался на краю крыши, Джим поднялся, провёл рукой по волосам Себа, заставив его рефлекторно вздрогнуть, и исчез в темноте. 

Можно было бы поднять винтовку и через прицел проследить за ним, но Себу было лень. Он разобрал «М-24» и упаковал в футляр, потянулся до хруста в спине и пошёл обратно к автомобилю.

Кто бы сомневался, что первое в новой жизни задание от Джима будет сложным и кровавым? Только не Себ. Скорее всего, бывший Фоули заметал следы и отдавал долги, потому что за сутки только пули Себа убили троих. Сколько ещё умерли от отравления газом или любимого Джимом «бум» — он не имел понятия.

Зато ему действительно доставили бумаги, согласно которым Себастиан Майлс принимался на должность менеджера службы безопасности в компанию GMS. И как это расшифровывается, даже «Гугл» не знал. Менеджер так менеджер. Себ поставил подписи в положенных местах, оставил один экземпляр себе, а второй отдал курьеру.

Когда третья пуля была выпущена, у Себа завибрировал телефон. Смс от Джима оказалось лаконично-раздражающим: «Хороший мальчик», — и подтвердило, что удвоение оклада Себ требовал не зря. Это всё он готов был терпеть только за очень большие деньги.

После серии убийств Себ снова с головой погрузился в непривычное ничегонеделание. Единственное отличие было в том, что он начал немного учиться находить себе занятия. Например, вспомнил, что уже на следующей неделе Эмили собирается в отпуск, а значит, Сью будет жить у него — и потратил день на то, чтобы обустроить для дочери комнату из той, которая до сих пор пустовала. Покрасил там стены в сиреневый цвет, купил односпальную, но достаточно широкую кровать с хорошим матрасом, поставил письменный стол, кресло с правильной спинкой, настроил освещение. Ему хотелось, чтобы Сьюзен чувствовала себя хорошо у него дома. 

Новый звонок от Джима застал его за мытьём окна в комнате дочери. 

 — Ты мне нужен в Сити, здание напротив нашего офиса, через сорок минут. Не опаздывай, Себастиан, — без приветствий сообщил Джим.

 — Да, сэр, — тут же отозвался Себ.

 — И захвати свою игрушку, — он сбросил вызов, а Себ закрыл окно, оставил ведро с водой и немедленно собрался. 

В Сити Себ оставил машину на одной из общих парковок и пошёл к офису пешком, внимательно глядя перед собой: не хватало ещё нарваться на полицию.

До офиса он не дошёл — заметил прислонившегося к бетонной колонне Джима (на самом деле, было очень некомфортно даже в мыслях называть его по имени).

Он был одет как подросток — в футболку с принтом и джинсы с прорехами. На уши надвинул красную кепку с Багзом Банни.

Себ подошёл к Джиму, остановился в нескольких шагах и кивнул. Тот поднял вверх палец, призывая к тишине, и зажмурился. Тут Себ заметил, что в ушах у него — наушники-капельки. Жмурясь и качая головой в такт, Джим дослушал песню, убрал наушники в карман джинсов и спросил: