КД 6 (СИ) - Пуничев Павел - Страница 2

— Я — Малыш.

Достав платок, Пахан спокойно оттер лицо от брызг непроизвольно выплюнутого мной кваса и поинтересовался:

— Ну как, можно было сказать это там, внизу?

Прочитав на моем лице всю гамму разнообразных чувств, он поспешил меня немного успокоить.

— Вернее, когда-то был. Хотя даже не так. Мы сосуществовали в одном теле. Хотя и это не совсем верно…

— Стой, стой, стой! — остановил я его бормотанье, — ты, что, головой ударился, что ты такое несешь?!

Он поднял руку, останавливая меня.

— Я понимаю твои чувства, и все это трудновато объяснить…

— Объяснить!? Объяснить!? Как такое можно объяснить?!

— Черт, похмелье не сработало, ты все равно вопишь как резанный… да сядь ты уже, и топор убери. Убери топор, говорю, ты мне сейчас им нос отчекрыжишь! Пей свой квас, и слушай, я попробую объяснить. Хотя чего там, я и сам все до конца хорошо не понимаю…

— Да я…

— Помолчи, говорю, мне и так тяжело.

— Тяжело ему… — пробурчал я, но снова сел на жалобно скрипнувшее под моим весом кресло, положив топор на колени. Ага так я его и убрал, как же… после такого-то заявления…

— Случилось это со мной очень давно, мне тогда еще не было двадцати…

— Конечно не было, мы только пару недель назад твое двадцатилетие справляли, — снова не выдержал я, — или это тоже обман?

— Нет… и да, я не знаю, дай все расскажу, а потом вместе решим, как и что. Как я и сказал, случилось это давно, когда я служил в армии. Отношения с сослуживцами у меня не задались и общаться, в основном, мне приходилось с голосами в моей собственной голове. Они и раньше в ней присутствовали, но практически себя не проявляли, однако во время службы все стало меняться: тяжелые физические нагрузки, общий стресс, достающие на каждом шагу сослуживцы… — я все больше стал погружаться в себя, и даже общаться с голосами в голове, пока не настал тот самый день… Воинские учения максимально приближенные к боевым. Шесть утра, рассвет, а мы только четыре часа как вернулись с марш-броска, который, к слову сказать, нас послали после того, как я предложил провести небольшую дополнительную тренировку перед ответственными учениями. Я ждал от сослуживцев проклятий, но нет, все вели себя тихо. Я еще подумал, что у них на это просто сил нет, я и сам еле на ногах держался, однако все было не так просто. Наше отделение, получив боевую задачу, продвигалось к цели, пока не добралось до полуразрушенного бункера, мы спустились туда, чтобы оценить обстановку, тут-то все и началось. Я шел одним из первых, как неожиданно получил сильнейший удар прикладом по ребрам. Одно ребро сразу треснуло, и я свалился, завопив от неожиданности и боли. И тут удары посыпались один за другим. Пинали ногами обутыми, естественно, в тяжелые армейские ботинки. Ребра начали лопаться одно за другим. Боль была дикая, перед глазами стояла сплошная алая пелена, в ушах громыхали проклятия в мой адрес все больше распалявшихся сослуживцев. В глазах почернело, затем все звуки вдруг пропали, и я увидел себя словно со стороны, стоящим в окружении семерых испуганных парней. Восьмой, вопя катался по полу. Он держался руками за лицо, из-под которых во все стороны брызгала кровь. Вернее, он держался за то, что когда-то было под его лицом, потому что, его лицо было зажато у меня в одной руке, в другой же ладони перекатывалась граната с выдернутой чекой. Через миг граната полетела на пол, а мое тело, схватив вопящего солдата укрылось за ним, а еще через миг граната рванула. Я все еще наблюдал за этим сверху, поэтому отлично видел, как стены бункера окрасились красным, а помещение заволокло дымом, затем стены сотряслись от воплей раненых и умирающих. А после этого начался кошмар: мое тело, не смотря на разорванную мышцу на ноге, под управлением чужого разума поднялось, и я смог рассмотреть свое лицо. Покрытое кровью оно блаженно улыбалось, глаза же были абсолютно мертвые: у местных вампиров они и то живее. Это сочетание настолько меня испугало, что я заметался в поисках выхода, но его не было. А мое тело, вытащив саперную лопату, подошло к оставшемуся без ног солдату, пытающемуся отползти в сторону, и начало рубить его на куски. Мое сознание начало гаснуть, погружаться само в себя, но зрелище это я досмотрел до конца: перебитые суставы, выпотрошенные животы, безумное бормотание новорожденного монстра… м-да-а, Малыш… Хотя Малышом он назвал себя гораздо позже, потому что имя Павел с греческого переводится как Малыш, и потому что, как он любил выражаться: "Я люблю пошалить"… Калян, ну, что ты на стенку лезешь? Если надо будет, я тебя и там достану, и заканчивай уже вопить! И в дверь биться бесполезно, я ее запер! Вернись на место, будь мужиком! Э, нет, нет, ты чего..?!

Когда Пахан вернулся после возрождения, настроение шутить у него пропало окончательно.

— Сядь, — жестко приказал он, и я тут же плюхнулся в кресло. — Да, я понимаю, для тебя это шок, но хватит уже истерить, сиди и слушай. Хотя слушать осталось не так и много. Я помню все как в тумане: заполнившие мое сознание различные личности не подпускали меня к управлению нашим телом, максимум что я мог, это оставаться сторонним наблюдателем, да и то не часто. В основном телом управлял ПалМихалыч, неплохой в общем-то мужик, но, когда инициативу перехватывал Малыш, все превращалось в настоящий кошмар. Смутно еще помню первую жену и рождение сына, впрочем, к тому моменту мы уже жили отдельно, помню вторую — красивую брюнетку, с мертвыми глазами, нелюдимую и боготворящую Малыша. Похоже это была его жена… наша жена. Что они творили в том бункере, что располагался под гостиничным комплексом… словами не передать. При появлении здесь, в игре, я настолько ошалел от того, что у меня есть свое тело, что просто неподвижно замер на несколько минут. Затем был голос, он сказал что-то типа: " Он приведет их ко мне, проследите за этим". После чего последовал страшный удар по голове, и я умер, очнувшись уже в нашем замке. Тогда мне это показалось бредом, но теперь я все больше утверждаюсь в мысли, что Малыш ждет, когда я приведу вас всех к нему. В общем, именно поэтому ты и должен нас предать…

Минуту в комнате висела полная тишина, пока до меня не дошли его последние слова.

— Чего? В каком смысле предать? О чем ты?

— Все просто, я же сказал, ты должен нас предать.

Еще полминуты тишины.

— Поконкретней можно, я ничего не понимаю.

— Куда уж конкретней, я и так тебе все рассказал. Малыш чувствует меня и знает, что я готовлюсь идти к нему с войной, да к тому же думаю, что мои альтер эго ему постоянно докладываются, ну, по крайней мене мой внутренний голос этим грешит.

— Охренеть! У него и так все козыри на руках, так он еще и все про наши задумки знает!?

— Не про все, про твое предательство он не знает.

В этот раз убить мне его не удалось. Он на пару мгновений заморозил меня своим гоботом и очень сноровисто примотал к креслу, заодно отобрав топор.

— Продолжаем разговор… на чем мы там остановились? Ах, да, на твоем предательстве, — и не обращая внимания на мое рычание, продолжил, — тебе придется нас предать: ты заберешь Доспех Древних, горшок Великого Духа, Брумгильду и сбежишь. Для всех ты просто сбежишь с любимой женщиной, но на самом деле ты оставишь ее во дворце в столице, герцог договорился с императором, ей предоставят там убежище, а ты сам отправишься в Долину Хаоса, где тебе предстоит наполнить Неуничтожимый Горшок тем самым Первозданным Хаосом и доставить его на нашу встречу с Малышом. Правда, прежде чем отправляться туда, тебе надо будет добыть пропуск, ибо старый мы потеряли.

— Пропуск?

— Да, помнишь деревянное колечко, что нам Герцог давал. По легенде должно быть еще одно такое, его сделал Глава драконов, единственной расы, не участвовавшей в Договоре о не проникновении в Долину Хаоса. Правда, им мало толку от этого кольца, взрослый дракон просто не влезет на пути Хаоса, но кольцо у них было и по той же легенде хранится оно в подземном городе гномов, которое — о, невероятное стечение обстоятельств — гномы сегодня нашли, после трехсот лет забвения. Компания Раздолбаев сейчас там, они с полутысячей гномов, тебе помогут.